Алла Мийа - Печать Кейвана

Дверью в шатры в лагере служили войлочные ковры, кошма 19 19 Кошма́ – войлочный ковёр из овечьей или верблюжьей шерсти. из верблюжьей шерсти снаружи и тканый, узорчатый – изнутри. Отодвинув завесы, я прошел в полутемный шатер, освещенный одним масляным светильником.

Принц ванаров сидел на полу, обхватив руками колени, в дальнем углу клетки – самое унизительное положение, в котором мог очутиться сын махараджи. Его шелковые шаровары, светло-серая шерсть на голове и теле стали грязно-бурыми от запекшейся крови и превратились в засохшую корку. Он представлял собой жалкое зрелище. Миски с едой, которые слуги приносили ему, остались нетронуты. В шатре пахло тем запахом, что можно почувствовать в конюшне или на псарне… Хм, ванары ведь покрыты шерстью…

Я подошел поближе.

– Мир тебе, сын раджи! – сказал я, гордясь новым заклинанием Дари и решив быть вежливым.

Мальчишка поднял черную обезьянью голову и, по-звериному оскалившись, зарычал от бессильной злобы.

Подойдя вплотную к самой решетке, я немного постоял молча. На вид сын раджи был моим ровесником, но маленького, как и все ванары, роста. Тем более что за последний год я сильно вытянулся.

– Я пришел заверить тебя – никакая опасность тебе не угрожает, ты под моей защитой и…

Не дав мне закончить, он резко бросился на меня. Забыв про то, что нас разделяет кованый металл, я отшатнулся.

– Когда твои предки ловили диких баранов в северных степях и рвали зубами их сырое мясо, потому что не знали огня, мои уже писали книги по философии… – прошипел он, сжимая с такой силой прутья клетки, что металл затрещал под его черными пальцами. – Я не нуждаюсь в твоей защите, сын смертоносца!

Неприятно это признать, но он прав. Члены его семьи умерли, страна потеряла независимость и стала провинцией империи отца, а жители превращены в рабов. В это самое мгновенье Властелин Востока пировал победу в кругу приближенных вельмож и обнаженных танцовщиц, а древнюю и прекрасную столицу разграбляли его солдаты.

– Я распоряжусь, чтобы тебе приготовили ванну и принесли чистую одежду. Умойся, не позорь свой народ, а то от тебя воняет как от вшивого пса!

– Я убью тебя, гаденыш!

– Меня зовут Джахангир. Я приду завтра.

Вслед мне донесся раскатистый рев, полный ненависти и жажды мщенья. Справедливый рев.

Я вышел на свежий воздух и прогулялся до покинутого всеми наблюдательного пункта на кромке холма.

Поле перед городом, ярко-красное от кровавого заката, было покрыто холмами из разрубленных тел. Десятки тысяч воинов, ванаров и людей погибли сегодня, и их головы катались под копытами лошадей, несущих от городских ворот всадников с добычей. После самоубийства махараджи город сдался. Еще через несколько часов чиновники Тимура вывели из города всех магов, ремесленников, поэтов и людей искусства, приготовив их для отправки на работы в Самарканд. Особенное место сегодня уделялось рабам-каменщикам, так как на награбленные деньги будет затеяно новое строительство. Затем вынесли сокровища из казны и книги из библиотеки.

С наступлением сумерек роскошный город был отдан солдатам, пущен на ветер грабежа и насилия. Рассказывали, что многие ванары последовали примеру правителя и предпочли умереть и сжечь дома, чем подвергнутся бесчестью. Улицы были завалены трупами, а солдаты носились по городу, подобно голодным волкам. Каждый уносил столько, сколько мог утащить, и возвращался снова и снова, за новыми рабами, драгоценностями, золотом и богатыми одеждами. И по пути убивал и насиловал.

Прекрасная Видья-нагара, столица мудрости и благовоний, горела, исторгая миазмы разложения. Город, насчитывающий тысячелетия истории, лежал в руинах, уничтоженный за один день.

Говорят, что те ванары, что уцелели, спрятавшись в подвалах и подземельях, вскоре умерли от болезней и голода.

И еще долгие десятилетия спустя в опустошенный город, где среди растрескавшихся статуй божеств разлагались высохшие трупы, отравляя воздух и воду, не смел заглянуть даже ветер.

Дорога домой всегда короче дороги из дома. Армия Тимура, тяжело нагруженная рабами и добычей, подтвердила эту аксиому, совершив поход из страны ванаров обратно в Самарканд всего за год. И это – несмотря на то что двигались мы очень медленно. Слишком много трофеев, рабов, слонов, верблюдов и священных коров, захваченных на убой, тащилось следом за армией. Но на нашем пути не встречались более ни непокорных войск для победы, ни богатых городов для разграбления. Все это было сделано по пути в Видья-нагару.

Единственный трофей, который я привез из похода – это потертый ковер-самолет, доставшийся мне от погибшего сотника. Того самого, который обучал меня воздухоплаванию вплоть до злополучного дня, когда по возвращении домой его разорвали у меня на глазах огненные птицы алерионы на заснеженном перевале в Индийских горах…

Сотрясатель Вселенной вошел в Самарканд, когда природа расцветала, а яркое солнце сияло на золотых куполах и лазоревой майолике стен Голубого дворца. В знак приветствия горожане вывешивали на заборы самые дорогие ковры. Все, от мала до велика, высыпали на улицы встречать армию-победительницу и близких, которых они не видели больше двух лет.

Да и было на что посмотреть! Повелитель Востока велел организовать воистину триумфальный парад, каких раньше не видел Мавераннахр! Когда до ушей самаркандцев донеслись первые отдаленные ноты победной мелодии, толпа взорвалась. Вслед за громогласными звуками музыки в город вошли и сами исполнители – огромный оркестр в сотню человек. Одни дули в длинные медные трубы-карнай 20 20 Карна́й – медный духовой музыкальный инструмент в странах Средней Азии, Иране и Казахстане, труба приблизительной длины в 3 метра с коническим ртом в конце. Карнай переводится с узбекского и таджикского как най для глухих. , другие били в барабаны. За ними подпрыгивали и кувыркались около сотни разодетых в пёстрое и блестящее плясунов.

Следом вели выживших в битве и годовалом переходе слонов. Убранные позолоченными разноцветными попонами, гигантские животные трубили победу, задрав хоботы, и на утеху толпе, вставали на задние ноги по приказу пленных ванаров-погонщиков. А самый крупный из слонов даже сделал стойку на одной ноге, доведя публику до экстаза. Какое невиданное зрелище для зевак!

Но как же взметнулась в радостном вопле восхищения толпа, когда на белом скакуне из той породы, что объезжает вселенную быстрее звездного ветра, в расшитых бриллиантами пурпурных одеждах победителя, с гордо поднятой головой, в Самарканд въехал отец, отныне и навсегда – Непобедимый и Единовластный Султан Востока.