Наталья Юрай - Бороться и искать

Дружинники ехали в полной тишине. Не глупые, всё понимали и про князя, и про княжну, и про Фёдора. Сотник выглядел спокойным, но видно было, что даётся ему возвращение с пустыми руками очень тяжело. Его не дергали по пустякам, да и Меньша не позволил бы беспокоить своего старшего товарища, за которым следовал как тень.

Фёдор покусывал ус – дурацкая привычка, которую перенял у Могуты. Но это методичное движение немного успокаивало и позволяло сосредоточиться на главном. А главное в сегодняшней повестке – провал и предстоящий тяжёлый разговор с князем. С каждым разом наживку им подсовывают всё ближе под нос, уводят от столицы всё дальше и дальше. Как куропатка, прикинувшись подранком, уводит лисицу от своих птенцов. От чего уводят их? Поляница надёжно защищена. В городе изрядный запас воды и провизии, можно выдержать длительную осаду, да и про тайный лаз под городской стеной знают всего несколько надёжных человек. Этой весной ход, правда, завалило, но, насколько Фёдор знал, подземный коридор расчищали, и работы должны были уже закончиться. Так зачем все эти хороводы?

Птичий клёкот раздался высоко в небе. Как будто кто-то смеялся над Фёдором. Прямо над головой парил беркут, редкая птица в этих краях, изобилующих лесами и лугами. Беркуту место в степи. Место в степи. В степи….

– Здоров ли, Фёдор?

– Да живу потихоньку, как сам?

– Да вот орлёнка добыли мне, видишь. – княжий сокольничий показал сотнику смешного серого птенца. – Дурни, а не помытчики. Хороший помытчик разве же не посмотрит, что из гнезда тягает. Больной ить!

– Не слыхал, чтобы с орлами охотились.

– Как же! Степняки натаскивают. Но по мне, орёл-беркут лучше. Беркут, Федя – иное дело. Птица степная, видит далече. Как он зайца берёт, Фёдор, как берёт! С подлёту, ноги вперёд выставит, когти распустит и хвать! Только крыльями сухую траву всколыхнёт и сразу в небушко. А когтищи-то видел? Видел, каковы они у беркута?

Фёдор отправился вслед за приятелем в соколиную избу, где держали охотничьих птиц. Чужих туда не допускали, хранили все секреты натаски и даже кормления пернатых охотников в большом секрете. На Т-образном шесте в дальнем углу сидел огромный беркут в смешном кожаном колпачке с кисточкой. Услышав людей, он замахал крыльями и привстал на своих длинных ногах, одетых будто в мохнатые штаны. Когти были внушительными, с палец.

Фёдор резко остановил коня. Теперь часть картинки сложилась: на подоконнике в светлице у Всемилы были следы птичьих когтей. Финист-ясный сокол прилетал к ней что ли, ну в самом-то деле. Сообразив, что перекрывает друзьям дорогу, сотник тронул поводья.

В этом месте дорога делала резкий поворот и исчезала за берёзовой рощицей, и тут навстречу дружинникам выехал обоз из трёх телег, гружёных скарбом. К одной была привязана корова, на другой в клети покряхтывали куры.

Меньша, уставший так долго сохранять серьёзную озабоченность, поздоровался первым и, пока обоз и верховые разъезжались, успел перекинуться парой слов с молодой бабой, что правила второй телегой.

Он нагнал товарищей спустя некоторое время и двинул вороного прямо к Фёдору.

– Друже, – заговорил он вполголоса. – Люди от беды бегут. У Белой речки, говорят, чудище объявилось, трёхголовое. Едут, слышь, к родне под Велик-камень. Говорят, князь дружину отправил и стрелецкий отряд, но змея стрелами да мечами, мол, не возьмёшь. А он, гадище, озимые да избы пожёг, скотину порезал да потаскал. Беда, сотник.

Фёдор внимательно слушал. Напасть за напастью, как специально. По всем фронтам. Но змей – это ведь одно из его заданий. Результата в университете ждут уже четвёртый год, и хотя он уже передал очень много материала по требованию самых разных ведомств, заполучить образцы тканей живого змея – большая удача для целого ряда лабораторий. До сих пор ни один искатель не смог даже на сто метров приблизиться к легендарному Горынычу. Как такой огромной махине удаётся оставаться неуязвимой, большой вопрос. Еще один в целой череде оставшихся без ответа.

– Меньша, у меня к тебе просьба будет. Как прибудем, я к князю на доклад, а ты ласточкой к Любаве. Проверь, одна ли сейчас, не гостит ли кто, а если гостил, то не уехал ли. А ежели уехал, то когда и куда. Вызнай всё, потом мне слово в слово передашь.

– И вот что, – сотник раздумывал, продолжать ли. – Коли князь меня наказать вздумает, на то его воля, я перечить не буду, за Любаву и тех, кто рядом с ней, отвечаешь: помоги, чем сможешь. Большего не прошу.

Ошарашенный поворотом разговора, Меньша не нашёлся, что ответить, а Фёдор уже припустил коня рысью – вдалеке за холмами на темнеющем вечернем небе разгоралось зловещее зарево. Уставший отряд, встревоженный страшной, но никем не озвученной догадкой, пустился вскачь за командиром.

Наверное, Могута и самому себе не посмел бы признаться, насколько нужна была ему эта встряска. Из брюзжащего, внезапно начавшего стареть мужчины, он на глазах превращался в себя прежнего – собранного, точно понимающего, как действовать и что говорить. Он жестом остановил Мэрит, стоящую перед ним в полной боевой экипировке, что подарили ей северные гости в очередной свой приезд. Мимолетным движением провёл по носу жены и слегка стукнул по кончику.

– На тебе терем и двор. За моей спиной должен быть верный человек. Поняла? Незнакомых не жалей, себя береги и помни, помощников у нас немного. – Князь поцеловал жену и тут же быстрым шагом вышел.

Мэрит не могла бы сравняться с воином, который в боевом раже уже жаждет запаха крови и не чувствует ни усталости, ни смертельных ран. Но северянка не боялась сечи, она многое умела и хватки не теряла, ибо наказ матери помнила крепко. Княгиня тренировалась подальше от любопытных глаз с одним-двумя верными людьми.

Небольшой отряд стрельцов и молодых бояр с князем во главе выезжал из уже закрывающихся тяжёлых ворот, когда в сужающееся пространство попыталась проехать женщина и мальчик, сидящие на гнедой кобыле с белой звездой во лбу.

– Любава?

– С добром иди, княже!

И ворота захлопнулись.

Мэрит никогда и взглядом не давала понять Любаве, что знает о давнишней связи мужа и ведуньи. Да и зачем ворошить прошлое? Во-первых, князь тогда был вдов и безутешен, а во-вторых, отношения прекратились сразу же, как Могута женился во второй раз. Но всё равно княгиню немного раздражала эта женщина, которая как будто перестала стареть и навеки осталась то ли девкой, то ли бабой.

Сейчас, встретив прибавление в своём немногочисленном гарнизоне, Мэрит поморщилась – она предпочла бы увидеть двух дюжих молодцев. Во дворе остались слуги, двое бояр почтенного возраста, успевших доехать до князя после начала пожара, да дворовые. Любава, не поклонившись (да и до того ли?), сразу перешла к делу: