Ирина Сергеевна Молчанова - Квантовые беглецы

Солдат, старавшийся выслужиться всеми фибрами души, бросился хватать не сопротивлявшуюся Этель, чтобы ублажить капитана рвением в исполнении приказа.

– Бабушка, не волнуйся, это мелкое недоразумение я как-нибудь переживу. Прости, что финансово из-за меня пострадали.

– Этель, милая не дерзи этим существам. Потерпи, я прошу тебя, – Ноннель успела прошептать наставления внучке на ухо, обнимая её перед разлукой.

Солдат уводил Этель, продолжавшую смеяться, словно назло Гериоту, смотревшему вслед обладательнице соблазнительной фигуры. В его прожженной цинизмом голове рисовались картины того, что он не смел бы позволить себе, даже учитывая положение при Велианде. Верховный обязывал служащих соблюдать правила, контролирующие нормы этики и морали. Сплюнув от досады, он отдал приказ ещё одному молоденькому солдату продолжить обыски в других лачугах.

Ноннель застыла как вкопанная. Она боялась встречи Гордона с её внучкой. При виде девушки тому не составит труда догадаться о тайне её происхождения.

Стены обдавали холодом, что в условиях аномальной жары воспринималось скорее, как дополнительный архитектурный плюс, но его знобило. Он поймал себя на мысли, что и стены дома его ненавидят под стать их владельцу. Развешенные повсюду изображения супругов Велиандов заставили побыстрее добраться до собственной комнаты и скрыться за дверьми, в которые никто из семьи долгие годы не стучал. От осознания собственной ненужности внутри парня не возникало огорчения и боли, как раньше. Он не просто смирился, а научился радоваться тому, что превратился в отрезанный ломоть. Разве что будущее место во властвующем слое общества оказывалось под вопросом.

Велианд, удерживавший власть в своих руках слишком длительный срок смирился, что сын не осилит роль наследника и готовил к будущему правлению дочь. Амбициозность и гордыня, присущие Дее успокаивали Гордона. Главе государства оставалось только воспитать жесткость в дочери, умудрившейся при всей сфокусированности на собственной личности сохранить сентиментальность. Темиан был уверен, что с этой задачей отец справится. Меньше всего ему хотелось волноваться за сестру. Его пугала личная неопределенность. Утомившись от ожидания разрешения ситуации, он порывался сбежать из местности, походившей на глушь, лишенную прогресса. И в тоже время он смутно представлял себя частью Геопланта. Атмосфера мега-города давила психологически. Складывалось впечатление, что Геоплант окрашен в темно-серый цвет.

В минуты размышлений над местом проживания Темиан вспоминал историю оазиса человечества. От прежнего Кселона остались воспоминания и редкие старики, обладающие полезными знаниями. Одного из них он украдкой навещал. Старый художник учил его технике живописи. И об этом не следовало знать Гордону.

Со вздохом, означавшим скуку, парень толкнул тяжелую дубовую дверь и вошел в свою комнату, состоявшую из многочисленных помещений и скорее схожую на персональный одноэтажный дом. Перед мольбертом Темиан не задержался – вдохновение напрочь отсутствовало. К тому же уроки живописи прервало ухудшение самочувствия учителя.

Рисование уверенно пачкалось невостребованностью.

Темиан почувствовал прилив гнева. В смерти его увлечения был виноват отец. Он подписал закон об избирательном предоставлении врачебных услуг. И сам себя загнал в тупик. В нижнем городе один за другим умирали нищие учителя и инженеры. Они уносили с собой знания, нужные Гордону. Нарастал энергетический кризис. При мысли о провале отца Темиан заулыбался. Только эта мысль никак не унимала головной боли, систематически сдавливавшей его виски.

Чужак не предвещал приятных перемен. Настороженные люди, едва оторвавшие головы от каторжных работ на поле, провожали взглядами мужчину, бредущего по проселочной дороге. Одетый не по установленным для нижнего города правилам и явно нероскошно, как для представителя главенств, незнакомец своим внешним видом указывал на то, что прибыл издалека. Но не это имело значение. Зачем – пугало куда сильнее, чем откуда.

Хардиан всматривался в лица людей, производивших впечатление подавленных и безвольных. Задавать им какие-либо вопросы он воздержался. Внимание чужака устремилось вдаль, силясь выхватить совпадения с рассказами матери.

Городская черта начиналась почти сразу за пахотными землями. Низкие домики походили на подсобные помещения. Дорога представляла собой мешанину из глины и мелких камней. Вокруг не было деревьев, в такой зной позволивших бы укрыться в тени. Оглядевшись, Хардиан стал искать кого-нибудь выходившего из домов. Приметив пожилую женщину, он почувствовал, что она наилучшим образом подойдет в качестве собеседника.

– Позвольте, попросить вас о помощи, – обратился Хардиан к обладательнице статной фигуры, не поддавшейся годам, явно отметившимся на её лице.

Ноннель, погруженная в размышления о судьбе внучки, отрешилась от окружающего мира. В голове назойливо возникала идея о поиске способа, который позволит её семье покинуть пределы мира, дошедшего до точки невозврата.

– Простите, пожалуйста, я очень нуждаюсь в вашей помощи, – повторил свою просьбу Хардиан.

В сознание врезались звуки, заставляя вернуться к реальности. Повернувшись в сторону источника шума, она увидела высокого брюнета, одетого в коричневый замшевый костюм. В чертах лица путника сквозило нечто знакомое, но что она не могла понять.

– Извините, меня за рассеянность: вы что-то хотели? – Ноннель стало стыдно за свое поведение, которое вполне позволительно было списать на возраст.

– Помогите мне.

– Что-то случилось?

– Я здесь впервые и мне требуется информационная помощь, – Хардиан все сильнее сомневался в правильности своего вояжа на родину родителей.

Ноннель продолжала разглядывать лицо незнакомца.

– Как вас зовут? – спросила она парня.

– Хардиан Астер.

– А как звали ваших родителей?

– Илалия и Эдуард.

– С этой девочкой я дружила с детства. Помню, когда она уезжала из наших мест, уже будучи достаточно взрослой, в сопровождении супруга. Ваши родители были красивой парой.

– Теперь мои родители стали воспоминанием.

– Как жаль. Мужайтесь, к сожалению, все мы отсюда уйдем.

Хардиан не умел принимать соболезнования, теряясь в подборе ответных слов.

– Вы проживали в Геопланте? – Ноннель решила переключиться на другую тему разговора.

– Выбор невелик и на тот период, равно, как и сейчас, – засмеялся Хардиан. – Родители видели широту горизонта, которую открывал мега-город. Не могу не согласиться с их решением. Геоплант в самом деле позволяет стартовать в профессиональном развитии. Но не всем.