Екатерина Звонарь-Елисеева - Ради тебя дышу

– Впредь, лорд Харлин, потрудитесь не нарушать мое личное пространство! – не сказала, а потребовала она, не узнав своего голоса – нехарактерная ему прежде сталь и упорство так и сквозили в нем.

Он нагло улыбнулся ей в ответ, явно не собираясь останавливаться на полпути. На одну секунду ей показалось, будто он по-настоящему облизнулся, глядя на неё. Каков нахал!

– Претензии по поводу своего личного пространства оставь в том времени, где ваш правитель подрядился помочь Залиману, заранее не удосужившись узнать, с кем дружен Мартанэс. А теперь наша власть…

– Знаю, – презрительно сощурившись, она бесцеремонно перебила его, – безгранична на территории Альдэрии.

– Вот именно, – кивнул Эдан. – И, кстати, да, если я пожелаю, ты действительно станешь…как это, ублажать меня.

– Нет! – горячо воскликнула она и гордо вскинула голову. – Этому не бывать!

– Или на спины твоих бывших и, без сомнения, дорогих тебе подданных начнут беспричинно и жестоко опускаться плети. И, возможно, их руки закуют в кандалы. Ты этого хочешь для них?

Эдан внимательно наблюдал за выражением её лица. И с каждой отчаянной минутой наедине с Черис, понимал – он попадает в плен её волшебной красоты. А это сильно осложнит осуществление плана мести, и вкус её уже не будет таким сладким.

– Вы практикуете такие методы, отнюдь не все могущий, лорд Харлин?! – темная бровь девушки дерзко выгнулась вверх.

Фламиец улыбнулся, ослепив ее белоснежной улыбкой – клыкастой, кровожадной, беспощадной, хищной. Выражение его лица ответило на ее вопрос само собой.

– Но это подлый шантаж! Это низко и несправедливо! – взвилась она, словно её ужалила пчела.

Она ожидала чего-то похожего, и поворота, подобного этому, опасалась больше всего. Если Стеллану и Агроне она могла ответить на шантаж, то что же ей противопоставить лорду Харлину? И, как оказалось, бояться стоило не самого факта жертвования собой ради других, а того, насколько её саму волновала эта непосредственная близость между ней и этим неотразимым фламийским лордом. Его голос, глаза, всё в нем вызывало в ней трепет. И куда, демоны ее побери, делась эта леди со своим советами и нравоучениями?!

Эдан прислонился плечом к двери и угрожающе долго молчал. А потом, склонившись, пристально вгляделся в её лицо, будто раздумывал над решением какой-то трудной загадки.

– Скажи, а кому-нибудь уже удалось вкусить сладость вишенки? Или всё достанется мне? – вкрадчивым тихим голосом осведомился он, наслаждаясь бурей эмоций, вмиг отразившихся на её лице после его слов.

Девушка недобро свернула глазами и замахнулась с искренним желанием залепить ему звонкую пощечину. Он улыбнулся, выпрямился и молниеносно перехватил её запястье одной рукой, а другой крепко обхватил за талию и прижал к себе.

– За что?! – его удивление выглядело вполне правдоподобно.

– За вопросы, недостойные лорда! – выпалила она.

Берни безуспешно старалась вырвать свою руку из его теплых и цепких пальцев. Она чувствовала, как присутствие и крепость духа, помогавшие ей жить в окружении Стеллана и Агроны долгие три года, покидают её. Как этот лорд Харлин незаметно для неё самой стал нарушителем её спокойствия. Как сердце её колотится в его присутствии, а предательский румянец расползается по щекам, стоит лорду бросить на неё пронзительный взор. Чтобы как-то привести свои мысли в норму, она, упираясь свободной ладонью в его широкую грудь, сосредоточилась на попытках оттолкнуть его.

Янтарные глаза Эдана мечтательно блуждали по её лицу, а после коварная улыбка снова обнажила белоснежные зубы с выступающими вниз верхними клыками.

– Лорды бывают разные, Черис. И отнюдь не все – благовоспитанны, соблюдают приличия и терпеливы.

– Так вы один из них, что ли? – почти пропищала она, теряя силы в неравной схватке с ним.

От осознания своих жалких попыток освободиться из его объятий, раздражение нарастало в ней удушающей волной. Пряный теплый аромат, исходивший от прижатого к ней разгоряченного тела, ударил ей в ноздри. Ослепительная улыбка, откровенный раздевающий взгляд и этот его голос вызвали в Берни смешанные доселе неведомые ей чувства. Собственная слабость и трепет перед ним угнетали девушку. Она злилась на себя и злилась на него, этого неотразимого лорда Эдана. И, судя по выражению его лица, её бесплодная борьба с ним и самой собой, доставляла ему особую радость.

– С тех пор, как я увидел тебя, думаю, самые тёмные стороны моей сущности вырвались наружу, милая, – сказал он, смакуя каждое слово.

Берни упрямо и непокорно вздернула подбородок.

– Я добровольно не дамся. Это понятно?

– Предельно, – хищно усмехнулся он и, обнажив при этом один клык, провел по нему языком.

До чего забавная девчонка! Ни капли не поддается его влиянию или успешно делает вид, что не поддается. И при этом умудряется не вызвать в нем раздражение или гнев своим упёртым нежеланием отвечать на интересующие его вопросы и своим непослушанием.

Увидев это его движение, Бернадетта ощутила себя каким-то лакомством. Особым лакомством для него, лорда Харлина. Ужас! Всё внутри неё сжалось, словно предчувствуя нечто опасное для себя. Рванувшись было назад, она с очередной порцией досады поняла, что даже мысль сдвинуть с места такого сильного человека, как лорд Харлин, абсурдна по своей сути. А Берни по-прежнему была прижата к его телу. Горячая краска бросилась ей в лицо, когда рука Эдана бесцеремонно опустилась на ее ягодицу.

Заворожено наблюдая за его лицом, с нарастающей паникой она чувствовала, как его глаза затягивают её душу в омуты неведомой для неё страсти, и не знала, как сбросить с себя наваждение. В памяти всплывали клочки размытых рассказов о том, как представительницы её племени теряли рассудок в присутствии фламийцев. И влияние их было велико, ибо любая особь женского пола из рода обычных людей охотно отдавала себя фламийцу на забаву, равно, как и мужчины становились безвольными рабами фламиек.

Неизвестно чем бы всё это окончилось, если бы в дверь кто-то не стукнул.

– Эдан, лорд Нивен через пару минут опустится во двор, – раздался голос Оллгара.

Лорд Харлин нехотя отпустил Берни. Тень грусти скользнула по его лицу, но потом оно снова приобрело каменное выражение.

Пока вошедший в кабинет сэр Оллгар что-то говорил Эдану, Берни, всё также прижимаясь спиной к двери, прошелестела своему нечаянному спасителю слабое «благодарю» и, прошмыгнув мимо них, умчалась прочь. Всё внутри неё дрожало и трепетало, а сердце грозило вырваться из груди.

Оллгар с удивлением проследил за бледной девушкой, и по дороге навстречу лорду Нивену, спросил у друга:

– Что ты сделал с ней?