Мира Медунова - Супруг для вампира

В этот раз лэрк не стал церемониться и предложил немедленно отправляться в путь. Возражать Джек не стал не потому, что боялся, а потому что понимал: чем скорее он уедет, тем легче будет всем. Да и не было смысла оттягивать неизбежное: он дал добро, а значит, в некоторой степени находился теперь во власти того, кто прибыл за ним.

Таким образом, через полчаса его небольшой саквояж был собран и перенесен в карету с единорогами, а сам он стоял рядом с ней у ворот дома, глядя на стоящую перед ним мать, Герберта и немногочисленных слуг их семьи. Последние выглядели совершенно раздавленными (Джек всегда был добр к ним, и они искренне любили его), а мать и вовсе рыдала навзрыд.

Джеку было больно смотреть на нее, но еще больнее становилось при виде Герберта, пытающегося выглядеть бодрым и веселым (ему не хотелось, чтобы путь Джека был омрачен еще и его убитым видом), хотя глаза его блестели явно не от радости. Джек долго успокаивал Селину, но так и не добился успеха. Поняв, наконец, что ей не станет лучше, пока он не исчезнет, он крепко обнял Герберта.

– Мы еще встретимся, – быстро проговорил он ему на ухо. – Я добьюсь этого, вот увидишь.

– Буду ждать, – Герберт крепко обнял его в ответ, затем мягко отстранил от себя и кивнул в сторону кареты.

Бросив последний взгляд на рыдающую мать, на разбитых, будто осиротевших слуг, Джек стиснул зубы и прыгнул в карету. Изящная дверца тут же захлопнулась за ним, отделив от внешнего мира, и Темный Экипаж устремился вперед, навсегда увозя его прочь от матери и брата, а заодно и от единственного знакомого ему мира, в который, как он смутно чувствовал в глубине души, ему больше не суждено было вернуться.

ГЛАВА 3

ПОЗНАВАЯ ДРУГОЙ МИР

Внутри Темный Экипаж представлял собой довольно-таки занимательное зрелище. По сути, это была небольшая комната, выдержанная в темных, преимущественно синих тонах – очень мрачная и чрезвычайно роскошная. Одна только ткань, обивавшая сиденья, походила на мягкий хрусталь, и Джеку было крайне некомфортно сидеть на ней. Он боялся, что от резкого движения она может просто-напросто рассыпаться в пыль.

Окна были необычные и весьма загадочные. Необычные, потому что представляли собой кроваво-красные стеклянные изображения с большими белоснежными цветами по центру, а загадочные, потому что, как Джек ни пытался, ему так и не удалось открыть ни одно из них. Крепления были самые элементарные, он видел такие сотни раз, но на его попытки сдвинуть их с места они никак не реагировали.

Это было очень странно, потому что все остальное в карете находилось в превосходном состоянии, и подобный дефект на фоне общего совершенства казался просто непостижимым. Да и силу Джек прилагал немалую, пытаясь открыть их, а тщедушным он отнюдь не являлся.

В итоге он не смог даже обернуться, чтобы посмотреть в последний раз на отцовский дом и попрощаться мысленно с улицами родного графства. С другой стороны, возможно, это было даже к лучшему. Он и так чувствовал себя ужасно, расставаясь с Гербертом, а созерцание того, как между ними растет расстояние, и вовсе могло довести его до слез. Плакать же ему сейчас совсем не хотелось. Он сам принял это решение и считал себя обязанным достойно следовать выбранному пути.

Около часа он бездумно прислушивался к звукам снаружи, но не слышал ничего, кроме мерного цоканья быстро переступающих единорожьих копыт и стука колес по неровной дороге. Как ни странно, его совсем не трясло, и в какой-то момент он, сам того не заметив, задремал, уложив голову на безобразно хрупкую синюю подушку.

Как это часто бывает в дороге, проснувшись, он не мог точно сказать, сколько времени проспал, но зато ему было совершенно ясно другое: с Темным Экипажем случилось что-то странное, пока он пребывал в забытьи.

Странным было то, что он больше не слышал ни стука копыт по дороге, ни приглушенного грохота вращающихся колес. Впору было подумать, что карета остановилась, но нет! Она двигалась, но каким-то совершенно необъяснимым образом! Ее будто тянуло куда-то сквозь толщу воды или наоборот: несло на невидимых крыльях прямо по воздуху…

Джек предпринял еще одну попытку открыть окно, и, к его великому удивлению, на этот раз она увенчалась успехом! Щеколда отъехала в сторону так легко, что у него не осталось никаких сомнений: она с самого начала была в полном порядке, просто кому-то не хотелось, чтобы он выглянул наружу сразу после отъезда, потому окно и оказалось заблокированным.

Он не успел задуматься о причинах этого довольно-таки грубого решения, так как его вниманием завладел вид за окном. Стоит отметить, что в первый момент он едва поверил собственным глазам. Ибо Темный Экипаж действительно находился в воздухе, летел прямо по небу в неведомом направлении, утопая в сияющих белоснежных облаках. Облака напоминали пушистую сладкую вату и смотрелись просто фантастически на фоне ясного кристально синего неба, чистого, как лед.

Джек не сразу понял, какие силы держат карету в воздухе, да еще и на таком внушительном расстоянии от земли. Высунувшись из окна, он убедился, что единороги так и остались бескрылыми, они просто неслись по облачной перине, не чувствуя, по-видимому, никакого дискомфорта, и без каких-либо усилий тянули за собой и корпус кареты.

Какая-то настойчивая мысль, будто юркий зверек, нетерпеливо билась у Джека в голове, но он никак не мог ухватить ее за хвост. В конце концов, ему пришлось сдаться, но от окна он уже не отрывался ни на минуту до самого конца путешествия.

Что и говорить, это было то еще странствие. Облачный океан, неспешно паривший под пронзительной синевой дневного неба, легко убедил бы Джека в том, что ему все это лишь снится, если бы он не ощущал прохладный ветер на лице, слишком реальный, чтобы его можно было принять за иллюзию.

Каким-то образом он знал, что облака и небо, которые он наблюдал, уже не принадлежали тому миру, в котором он прожил всю свою жизнь. На первый взгляд, все было таким же, но душой он понимал: что-то все же было уже не так.

Момент, когда Темный Экипаж пересек границу между миром смертных и Кмиром, он, очевидно, проспал. Впрочем, даже если бы он бодрствовал, вряд ли ему бы удалось заметить что-то особенное: окна в тот момент, скорее всего, были еще заблокированы.

Неандера Шема он тоже не видел: тот, вероятно, управлял Экипажем со специальной закрытой площадки на торце кареты, которую никак нельзя было разглядеть изнутри салона; это было что-то вроде места кучера, только удобнее и с надежной прямоугольной крышей.

Честно говоря, Джек был даже рад своему уединению. Лэрк не сделал ему ничего плохого, но парень знал: тот был всецело предан своему господину, и рассчитывать на его болтливость или тем более откровенность явно не приходилось.