Ксения Мирошник - Ловушка под омелой

– Ты пойдешь со мной сегодня к омеле? – спросила подруга, поворачивая на очередной пролет казавшейся бесконечной лестницы.

– Ким! – с легким упреком воскликнула я. – Ну мы же много раз говорили об этом! Волшебные свойства омелы сильно преувеличены, и то, что в новогоднюю неделю она может соединить какую-то пару истинным чувством, – это просто сказка. Поверье, небылица, и все!

– Если мы с тобой никогда этого не видели – это еще не значит, что ее свойства выдумка, – с улыбкой и надеждой сказала Ким.

Если признаться честно, то я тоже пару раз ловила себя на мысли, что была бы не против оказаться с Джерсом под омелой. Может, тогда он бы меня заметил, может, нам суждено быть вместе, но он пока об этом не догадывается. Мечтать никто и никому запретить не может, но, как говорила миссис Патчис, главное не увлекаться. Джерс блестяще сдаст выпускные экзамены и покинет академию навсегда, а я останусь здесь, потому что идти мне больше некуда. Задумавшись, я не заметила, что Ким остановилась, и когда сделала новый шаг, дернула на себя круг с такой силой, что Тьяго чуть не упал. Его неприятный крик заставил нас вжать головы в плечи и поежиться. Как только вредная птица успокоилась, я посмотрела на подругу. В ее глазах стояла такая мольба, что я не выдержала и кивнула сдаваясь.

– Ладно, я схожу с тобой посмотреть на омелу и на безумные парочки, которые верят во всякие бредни.

С самого детства я видела влюбленных, которые нарочно вставали под омелу в надежде на ее благословение. Но этого никогда не происходило. Я, как и все, слышала, что союз, благословленный омелой, неоспорим, что все магическое сообщество принимает его как нечто непреложное. Когда мне было десять или двенадцать лет, я тоже представляла, как встану под ней со своим избранником, он нежно меня поцелует и… А что дальше произойдет, выдумывала моя фантазия, потому как никто из ныне живущих этого уже не помнил.

Добравшись наконец до комнаты миссис Патчис, мы водрузили Тьяго на его законное место, подвесив круг на большой крючок, и отправились ко мне, чтобы переодеться и оставить сумки.

Мою комнату щедро заливал дневной свет, потому что одно из окон было вытянуто от пола и до потолка. Я сама его таким сделала, как только переехала сюда, а потом устроила под ним что-то вроде лежака, накидав разноцветных подушек и смастерив для удобства импровизированную спинку. Мне нравилось смотреть на лес, на то, как время от времени к стенам корпуса робко подходят лесные животные. А еще я обожала снегопады и вьюги. Часто засматривалась на кружащие снежные потоки, обнимая ладонями горячую кружку с мятным чаем или какао и чувствуя себя в тепле и безопасности.

Миссис Патчис позволила переделать это помещение на свой вкус, чтобы было уютнее. Я не стала заставлять его мебелью, мне хватило просторной кровати, невысокого шкафа, стола для занятий и пары тумбочек. Я очень любила нежно-голубой цвет, даже не совсем голубой, а больше белый с легким голубым отливом, как у инея. Мои шторы, и постельное белье, и подушки на кровати были из тканей именно такого цвета. Для меня это самый теплый и родной угол в академии.

Наскоро сменив форму на теплые брюки и удлиненную куртку, я переобулась в теплые высокие сапоги, а потом накинула плащ с большим меховым капюшоном. Оставалось найти варежки.

– Готова? – спросила Ким, притопывая от нетерпения у дверей.

– Да, – ответила я, вытаскивая искомое из-под груды учебников.

Бэтани жила в другом корпусе и должна была окончить академию только через год, но пару лет назад один из преподавателей обнаружил у нее удивительную способность к созданию изысканной одежды. Девушка обладала прекрасным чутьем и отменным вкусом. С тех самых пор ее комната стала больше похожа на швейную мастерскую, где неустанно трудились десятки иголок и повсюду летали ленты, кружева и разного рода мелочи вроде бисера, бусин и пуговиц. Девушки разных возрастов одолевали Бэтани бесконечными просьбами, ведь наряд, сделанный мастерицей, всегда подчеркивал достоинства и скрывал недостатки.

Платье Кимберли было готово уже давно, но, на свою беду, Бэтани предложила два разных варианта цвета, и после примерки обоих Ким только расстроилась, потому что ей нравились оба.

Мы вышли из главного корпуса и оказались в настоящей снежной сказке. Все вокруг было белым-бело, крыши укрыли пушистые шапки, обнаженные осенью ветви деревьев теперь нарядились в колючие рукавицы, под ногами хрустело снежное одеяло, а легкий мороз тут же начал щипаться. Я вдохнула полной грудью, а потом выпустила изо рта густой пар и улыбнулась. Мы обогнули здание и оказались на большой площади, окруженной пятью корпусами, между которыми мелькали либо маленькие строения, либо площадки для тренировок. Летом здесь находился огромный фонтан, а сейчас красовалась гигантская елка, давно украшенная шарами, игрушками и лентами. Если говорить о елках, то в академии они были повсюду. В каждом корпусе, на каждом этаже. Вечерами зажигались разноцветные огни, звучал легкий перезвон крошечных колокольчиков и пахло выпечкой.

Мы прошли мимо первокурсников, соревнующихся в лепке фигурных снежков, которые они раскладывали на лавочках, а потом устраивали бои. Ким подмигнула мне и легким движением пальцев собрала все их творения в единый ком и вылепила огромного кота, который неожиданно бросился в толпу студентов. Девчонки и мальчишки взвизгнули от неожиданности и кинулись врассыпную, но потом повалились на снег и рассмеялись. Подруга помахала им рукой, и мы пошли дальше.

Корпус, где учились и жили студенты четвертого курса, был самым ближним к главному, поэтому идти пришлось недалеко. Я бросила несмелый взгляд на каток, залитый для завтрашнего бала, и ощутила, как во рту пересохло от волнения.

– Не переживай, Хлоя, – мягко улыбнулась Ким и положила мне руку на плечо, – завтра все пройдет идеально. Я уверена.

– Я говорила миссис Патчис, что не хочу танцевать у всех на глазах, а она и слушать не хочет. – Я вздохнула и не удержалась от еще одного страдающего взгляда на каток.

– Все, кто видел, что ты вытворяешь на коньках, восхищаются твоими способностями. Одна ты не веришь в них, – продолжила успокаивать меня подруга. – Я вот жду не дождусь, когда увижу танец, который ты приготовила.

Я не стала спорить, потому что эта дискуссия все равно ни к чему не приведет. Отвертеться от выступления мне уже никто не позволит, а веры в себя от слов Ким не прибавится. Я обожала коньки и танцевала на льду с самого детства, но делать это старалась вдали от посторонних глаз. Излишнее внимание к моему увлечению смущало, поэтому танцевать я чаще всего выходила поздним вечером или в те часы, когда все студенты заняты на уроках.