Наталья Сапункова - Жена Чудовища

– Айнора здорова? Где она сейчас?

Вот теперь девочка на неё посмотрела. Недоверчиво посмотрела.

– Она жива вообще? – уточнила с сомнением леди Фан, – я Элла. Ты слышала обо мне?

Девочка кивнула, кто знает, на какой вопрос отвечая. Медленно она встала, подошла.

– Элла?.. Айнора в Рябиновой обители. Это близко. Там приют. Возьмите. Я прошу, – и она быстро протянула что-то через прутья, леди Фан подставила ладонь.

У неё в руке оказалось маленькое дешёвое колечко. Она быстро сунула его за рукав – как будто и не было ничего.

– А в школу к колдунам не хочешь? – спросила она девочку, – попробовала бы. Сбежать сможешь и потом, если что. Мне никогда не нравилось, что Айнора бродяжничает, особенно теперь.

Девочка молча отвернулась, опять отошла на середину клетки и села спиной к леди Фан. А к той уже поспешал пожилой стражник, весьма строгий и недовольный.

– Что вы желаете, эсса? Что вам здесь нужно? Ступайте себе.

– Я просто спросила у девочки, не купить ли ей воды. Мне её жаль, вот и всё, – ласково сказала она, – я приехала с эссом Хойром, меня зовут леди Фан, леди Айд – моя родная племянница.

И с удовольствием отметила, как простое звучание некоторых имен обладает поистине волшебным свойством: недовольство на лице стражника почти мгновенно перетекло в глубокую почтительность.

– Польщён, миледи. Всегда к вашим услугам. Я лишь хотел предупредить, что с ними, – он ткнул пальцем в сторону маленькой гадалки, – нужно осторожнее, они, чтобы сбежать, кому угодно голову заморочат.

– Благодарю за беспокойство. Проводите меня к эссу Хойру, милейший.

Стражник кинулся исполнять, но эсс Хойр и так уже спешил к ним. Она отвела его в сторону.

– Это скользкий момент, эсс. Можно попросить вас о доверии?

– Да, миледи.

– Эта девочка, гадалка… ваш обряд, наверное, покажет, что силы у неё нет. Не спешите её наказывать. Проверьте ещё раз. У неё есть сила. Я хочу, чтобы она попала в эту вашу школу.

– Миледи? Неожиданно, должен заметить, – взгляд колдуна разом стал острым, внимательным, – объяснитесь?

– Я знакома с её наставницей, – спокойно сказала леди Фан, – она позволила нанести на бубен девочки свой рисунок. Значит, дар есть. И она наверняка учила девочку держаться от вас подальше. Я же не уверена, что в этом непременно есть смысл. Могу я помочь? Скажем, ей пригодятся деньги?

– Некоторая сумма не помешает. И кое-что купить. То, что обычно требуется девушке в закрытой школе, миледи. Она все получит от гильдии, но это будут, так сказать, сиротские вещи.

– Хорошо, я поняла. Не буду вам мешать, эсс.

И ничего удивительного, что он смотрел ей вслед.

У неё есть сапфировые серьги, дорогие и довольно бесполезные. Если их продать, денег хватит. И колдун теперь, конечно, выяснит, что у леди Фан есть родная тетка, которая всю жизнь проходила с бубном по Побережью. И эта тетка, получается, двоюродная бабка леди Айд.

Кольцо, отданное девочкой, как раз и означало, что та собралась прятать силу. У гадалок так считается: если отдать кому-то свою вещь, лучше кольцо или браслет, силу на время легко можно скрыть. Тетка Айнора как-то объяснила, что это не колдовство, просто ритуал, который помогает самой гадалке настроиться должным образом. Получается, девочка уже согласилась на порку ни за что, но леди Фан искренне считала, что это не лучший выход.

Она вернулась к своему экипажу, опять велела кучеру ждать, разрешив сходить в трактир, и отправилась искать стоянку наемных карет, возле ярмарочной площади непременно должна быть хоть одна. Конечно, свой экипаж во всех отношениях лучше, но незачем давать кучеру повод любопытствовать, да и в обители могут узнать герцогский выезд. А так узнает только колдун, и то если захочет.

По дороге она выяснила, что до Рябиновой обители добираться не более получаса, если не на клячах, конечно. Что ж, она и наняла не совсем кляч, когда нашла эту самую стоянку, а полчаса – это не день пути.

Действительно, доехали быстро. Пожилая монахиня в зеленом отворила калитку и указала леди Фан дорогу. Здесь лучшим пропуском были деньги на нужды обители, врученные прямо на входе, и явная принадлежность посетительницы к благородному сословию. Имя Айдов леди Фан решила без нужды не упоминать.

Как во всех старых монастырях, очаг для ритуального огня располагался во дворе, недалеко от входа, этакий огромный камин с дымоходом, но на улице. Рядом были аккуратно сложены дрова и пучки хвороста, и огонь, конечно, горел – он горел тут всегда. Как полагалось, леди Фан взяла несколько поленьев и положила в огонь.

Никакой приют для бедных не подразумевает роскоши. Сумрачный полуподвал, несколько комнаток, в каждой нары вдоль стен, на которых лежали соломенные тюфяки, прикрытые серыми, простого полотна простынями, валялись толстые стеганые одеяла. Голые стены и закрытые мутными стеклами окна. Прохладно и даже сыро, несмотря на теплый летний день, но никому бы и в голову не пришло в это время года затопить здесь печи. Ни столов, ни скамеек – для еды есть трапезная. И людей никого, что тоже понятно, приюты при обителях не место для бездельников. Днем здесь всем полагалось заниматься какой-то работой. Всем, кто держался на ногах, конечно.

В одной из комнат леди Фан всё же обнаружила спящую молодую женщину, рядом с ней посапывал спелёнутый младенец. А в самой дальней комнате она нашла Айнору. Старуха, похоже, эту каморку занимала одна, потому что на нарах лежала только её постель. Был ещё один тюфяк, скатанный – наверное, на нём когда-то и спала девочка, теперь сидящая в клетке в Ниверсолле. И ещё здесь был табурет, а над постелью на стене висел большой бубен.

Сама Айнора неподвижно сидела на нарах, свесив руки между колен. И внешне она почти не изменилась. Она вообще не менялась последние годы. Только глаза, казалось, стали какими-то неподвижными и пустыми, а руки слишком безжизненными.

Всё это было понятно. Никого в комнате – люди предпочитают не ночевать рядом с гадалками, старый предрассудок. В то же время никогда не обидят и слово поперёк не скажут. И монахини прекрасно знают, кто такая Айнора, и настоятельница должна бы поставить в известность Храм в Ниверсолле, но явно не сделала этого. Если формально, то зачем гильдии такая старуха? А скорее настоятельница искренне полагала, что, если можно не трогать бродячих гадалок, лучше их не трогать. И про девочку монахини тоже не донесли, если тут была та девочка, конечно.

– Здравствуй, тётя Айнора, – громко сказала леди Фан. – Это я, Элла.

Гадалка ответила не сразу.

– Здравствуй, – и повернулась, всматриваясь, – ты? Давненько тебя не было. Уже стала тебя вспоминать.

– Давненько, – немного раздраженно согласилась леди Фан, – может быть, мы виделись бы и чаще, но ты ведь отовсюду уходишь, не прощаясь, и приходишь незваной. А о том, что в Грете есть почта и можно писать письма, и не подозреваешь, наверное.