Наталья Сапункова - Жена Чудовища

Старуха раздвинула губы в беззвучном смехе. Её зубы были на месте почти все, хотя в такие годы мало кто из стариков мог бы похвастать подобным.

– Я что, благородная леди, чтобы писать письма по каждому глупому поводу?

– Ты была дочерью благородного лорда, как и моя мать. И тебя учили писать.

Айнора опять засмеялась. Леди Фан присела на табурет, сначала приглядевшись, чист ли.

– И что ты забыла в этой дыре, тетушка? – сказала она, недовольно оглядываясь.

Зябко так. И впрямь, затопить бы печку.

– Ты могла бы уже жить у меня. Или у Мерит в Рори, если хочешь. Или хотя бы останавливаться ненадолго. И не пришлось бы мне думать, куда тебя занесло в очередной раз.

Да, только она и умудрялась находить эту вздорную старуху, помогать ей деньгами, и лекаря к ней звать тоже случалось. И всегда та лишь язвила, не благодарила никогда. Тем не менее, их встречам тётка радовалась.

– У Мерит? – рот старухи скривился в усмешке. – У неё тем более. Ещё не хватало. Я откуда ушла, туда больше не вернусь. Реку вспять не повернёшь.

– Тебе уже можно бы осесть на одном месте. Эссы твоих лет нянчатся с внуками у камина…

– Не будь дурой, Элла, – прервала Айнора. – Твои мерки не для меня, ты знаешь. Если оставишь пару монет, скажу спасибо.

– Оставлю.

– Вот и хорошо. А пришла зачем? Чего хочешь от меня?

Вот, как всегда. Хотя сегодня впервые Элла Фан была всерьез озабочена и пришла просить помощи. Нет, она и раньше задавала вопросы, конечно. А Айнора бывала и добродушной, и разговаривали они подолгу о разном. Только давно.

– Хочу, – признала она, – хочу просить помощи, Айнора. Ты ведь помнишь старших дочек Мерит? Дивону и Тьяну.

– Темноволосая и блондиночка, – кивнула Айнора, – да, я обеих помню. А вот которую как зовут…

– Тьяна темноволосая. Её выдали замуж в Нивер, – леди Фан исподлобья смотрела не тётку.

– Далековато, – только и обронила та.

– Она вышла за лорда Айда, заклятого. За Чудовище.

– А, вот оно что, – теперь старуха усмехнулась. – Дочек благородные семьи продавали во все времена. Некоторые уверены, что только ради этого девочки и рождаются на свет.

– Ты когда-то сбежала со своей свадьбы и гордишься этим, тётушка, – сказала леди Фан, – но Тьяна сама захотела свадьбы. Добровольно.

– О, даже так, – Айнора прикрыла глаза.

Какое-то время она сидела молча, так что леди Фан забеспокоилась и, кашлянув, заговорила:

– Видишь ли, на Мерит свалились такие несчастья…

– Про твою сестру мне неинтересно, – резко прервала гадалка, – говори лучше про девочку, раз за этим приехала. Что, хочешь знать, как расколдовать её мужа? Так это не ко мне вопрос, сразу говорю.

– Этого не нужно, – махнула рукой леди Фан, – кажется, он и в таком обличье человек добрый и умный.

Рот старухи расплылся в едкой ухмылке.

– О, да ты тоже поумнела, как я погляжу, Элла.

– Видимо, так, – смиренно признала та, – за столько-то лет! Вот послушай меня. В Нивере появилось привидение. Это не опасно для Тьяны? А ещё вот…

Леди Фан вкратце рассказала обо всём: о празднике в Нивере, о глупых и странных покушениях на Тьяну, о вздорной герцогине, о колдуне Хойре, который на первый взгляд не слишком впечатлял своим искусством, и о герцоге Кайрене Айде…

Гадалка дослушала её и долго молчала, прикрыв глаза. Потом сказала:

– Если хозяин забудет рыбу на столе и уйдет, кому из котов она достанется? Самому шустрому, или тому, кто легко подерет остальных. А ещё возможно, что два кота передерутся, а рыбку тем временем утащит другая кошка.

– Тётя?..

– Ты ведь не дурочка, Элла. Должна понимать. Твоя племянница только тем и вредна кому-то, что должна родить наследника. А кому достанется герцогство, если наследника не будет?

– Это я понимаю. Думаю, там немало наследников, – леди Фан усмехнулась, – включая детей сестры, но это по решению короля. Формально дети леди Уны не наследуют впереди кузенов по мужской линии. Кого ты имела в виду, когда говорила о другой кошке?

– Никого, – отрезала гадалка, – откуда мне знать? Как будто я бываю при королевском дворе. Ты хочешь, чтобы я прочитала в отражениях судьбу твоей племянницы? Смотри, – она протянула руки, показывая.

Руки были больные, с распухшими суставами и старчески набухшими венами.

– Я простудилась весной, – сказала она, – с тех пор не могу играть на бубне. К тому же мне надо бы видеть того, о ком ты спрашиваешь. А ты можешь сыграть о том, что тебе нужно. Попробуй, а я постараюсь увидеть.

– Я? – изумилась леди Фан, – но я никогда не делала этого. Я не умею! Даже не представляю себе, как надо играть на твоем бубне о чём-то!

– Просто бей в него пальцами. И думай. Думай о том, что хочешь узнать, вспоминай племянницу и тех, кто с ней рядом. Иначе ничего не выйдет, Элла.

Леди Фан с опаской посмотрела на бубен. И всё же подошла, легонько ударила по темной, туго натянутой коже, бубен отозвался звуком глухим, еле слышным. Она ударила опять, прислушиваясь.

– Сними его, – с насмешкой велела старуха. – И играй.

– А что на это монахини скажут?

– Думаю, что ничего. Но посмотрим.

Снятый бубен издал звук более чистый и звонкий. Надо бить так, чтобы получалась мелодия. И думать о Тьяне.

Играть о том, что нужно. О, Пламя!

– Что ты хочешь узнать? – спросила Айнора. – Скажи сразу. Я ведь не могу разом увидеть всё, так что скажи.

– Я хочу знать, приживется ли она в Нивере, и родит ли ребенка. И какие её ждут опасности. И как к ней будет относиться муж…

– Довольно. Я поняла. Играй.

Бубен глухо зарокотал под пальцами Эллы Фан, но это была никакая не мелодия. Слишком беспорядочно, некрасиво. Тревожно. Они все мелькали перед её внутренним взором: Тьяна, герцог, герцогиня, колдун Хойр. А пальцы стучали по краю кожаного круга…

Она догадалась поправить бубен на коленях и стала ударять ближе к центру, так получался уже другой звук, гораздо звонче. Разное место удара – разные звуки. Она разобралась. Скоро стало похоже на мелодию, но всё равно нестройную.

– Играй, Элла! – прошипела Айнора, когда леди Фан на несколько мгновений остановилась, – думай и играй.

Мелодия становилась постепенно стройнее и звонче, а пальцы всё больше немели.

– Хватит, – наконец велела Айнора и затрясла головой, – больше не могу, Элла.

Та мгновенно остановилась.

– Я видела того ребенка. Будет ребёнок, наследник Айдов, но его рождение перестанет быть слишком важным. И ещё будет сын, потом дочь. Будет смерть. Будут зло. Трудно быть прозорливой и не держать зла на невиновного. И у неё скоро попросят прощения – пусть простит, теперь это нетрудно, – гадалка говорила, уставившись в одну точку, а леди Фан в панике старалась всё запомнить и горько жалела о том, что нет под рукой пера и бумаги.