Мэри Соммер - Король, у которого не было сердца. Замок на третьей горе. Книга 1

Тони послушно опустился на стул и вновь стал раскачиваться на нём. Скрип вращающегося механизма действовал убаюкивающе, утомление начало брать верх над любопытством, и Джеку пришлось похлопать себя по щекам, чтобы прогнать сонное наваждение.

– А что ты об этом всём думаешь? – спросил он у Грэйс. Зрительный зал не освещался, поэтому он не мог разглядеть выражения её лица, только танцующие блики на гладкой поверхности стеклянного шара в руках.

Грэйс не успела ответить, потому что Самира внезапно вернулась и встала посреди сцены. Её руки были чуть ли не по локоть покрыты мыльной пеной.

– Вот смотрите, – звонко сказала девушка, обращаясь к залу, будто бы переполненному зрителями, – это ваш мир, ваша реальность, а вот это – мой.

Она потёрла руки, сложила ладони буквой «О» и надула сначала один мыльный пузырь, а потом второй. Пузыри покружили немного и соединились в фигуру, похожую на сплющенную восьмёрку.

– Между мирами не бывает физического расстояния, – прокомментировала Самира, получая удовольствия от себя самой, как от докладчика. Она всё ещё смотрела в зал, хотя Тони – самый заинтересованный слушатель – сидел у неё за спиной.

Сдвоенный пузырь парил в воздухе, переливаясь всеми цветами радуги, и отражения в его поверхности казались чудными.

– Так далеко ли мой дом? – Самира щёлкнула пальцами под мыльной восьмёркой, и от колебаний воздуха та поднялась чуть выше. – Если не вглядываться в линию горизонта, а найти тонкую грань – то нет, он совсем близко.

Из докладчика она превратилась в актрису, которая способна приковывать к себе восхищённое внимание зрителей, будь их целая тысяча или всего трое. Или всего два с половиной, потому что Джек не ощущал своего полного присутствия: ему пришлось напрячь фантазию, чтобы удивиться. Странно, что простые фокусы в цирке больше изумляли его, чем беседы о других мирах, куда можно запросто пожаловать с визитом.

– Я понял, ты живёшь в стеклянном шаре, – устало протянул Джек. – Нужно уменьшиться в размере в миллион раз и…

Он замолчал под презрительным взглядом Самиры. Невероятно, она почти превратилась в сносного человека и приемлемого собеседника, но на Джека продолжала смотреть, как на насекомое.

– Существует бесконечное множество альтернативных реальностей, – послышался голос Грэйс из темноты. – Почему ты оказалась именно в нашем мире? И почему именно ты?

Вместо Самиры ответил Тони:

– Потому что преграда, разделяющая миры, прочнее поверхностного натяжения воды. Верно?

Летающая модель двух миров услышала вопрос: вздрогнув, сдвоенный мыльный пузырь превратился в один большой.

– Представь, что любая твоя фантазия – самая смелая, невероятная, даже нездоровая – может быть обыденным явлением в какой-нибудь другой реальности, – подхватила Самира, всё также обращаясь к почти пустому зрительному залу. – Обычно миры пересекаются только на уровне мыслей или снов. Тебе ничто не мешает размышлять, предположим, о магии или описывать её в художественных произведениях, но магия не часть твоего мира, поэтому ты в неё не веришь.

– Магия? – с благоговейным страхом воскликнул Тони. – Ты уже говорила об этом тогда на мосту. То есть, мы на самом деле не придумали магию, а позволили факту её существования где-то в другой реальности просочиться в наше воображение?

– Просочиться и укорениться, чтобы вы потом сочиняли всякую ерунду, – добродушно ответила Самира. – Так границы между реальностями истончаются, размываются, и становится легче их преодолевать. Иногда.

– А всякие чудовища? Монстры?

– Возможно, существуют где-то. Но мне кажется, что воображение подвергает образ сильной трансформации, и в результате он становиться мало похожим на оригинал.

– А драконы тоже существуют в какой-нибудь реальности, или мы всё-таки усовершенствовали динозавров? – спросил Джек.

– Кто такие динозавры?

Самира искренне удивилась, вызвав у него вспышку неожиданного веселья.

– Судя по повадкам, это твои прямые предки.

Тони вскочил и замахал на Джека руками.

– Я правильно понимаю, – сказал он, делая ударение на каждое слово, – что всё, придуманное нами, описанное в книгах – всё, что мы называем фантастикой, пришло в наши головы с просторов мультивселенной? Мы ошибочно считаем себя создателями, в то время как все невероятные вымыслы на самом деле существует где-то?

– Может быть, не все, – ответила Самира, – и не совсем в таком виде. Не знаю, я ведь не знаток миров, а всего лишь случайный путешественник. Те, кто видит больше, кто продвинулся чуть дальше за пределы общепринятого мировоззрения, кто позволил себе поверить… их обычно называют сумасшедшими и запирают в специальных учреждениях.

– Каким же образом ты совершила своё путешествие? – спросил Джек. – Как ты здесь оказалась? И почему?

Он проглотил вторую половину слова «почему» – она бесследно растворилась, не достигнув голосовых связок, словно кто-то вновь выключил все звуки. В голове Джека неистово закрутились колёсики – те самые шестерёнки осознания, которые своим вращением ставят на место правильный рычаг, и среди извилин мозга зажигается лампочка. Ярким светом она заливает чердак, где все выводы уже давно аккуратно расставлены по полочкам, просто их никто не замечал в темноте за слоем пыли и паутины. Да, иногда случается, что ответ на вопрос находится без участия собеседника.

Джек втянул губы и твёрдо решил не принимать участия в том, что произойдёт дальше, дабы не нести за это никакой ответственности.

– Мне нужно было найти одного человека, – сказала Самира и замерла в ожидании закономерного вопроса: «какого человека?».

– Какого человека? – незамедлительно спросил Тони, не нарушая уже давно написанный кем-то сценарий сегодняшнего вечера.

– Я искала отца, – ответила Самира развёрнуто.

– И ты нашла его?

– Нашла.

– Я тебя поздравляю! – Тони засиял.

Говорят, что частые перемены в жизни благоприятно влияют на осознание её продолжительности. Насыщенная событиями, она как бы делится на отдельные яркие отрезки, и вся общая жизнь кажется длиннее.

Джек не любил перемены. Он не любил новых людей – даже лучших друзей выбрал один раз и навсегда; ценил стабильность и предпочитал, чтобы пульс не превышал восьмидесяти ударов в минуту.

Теперь его стабильности угрожала опасность. Назревали перемены, после которых невозможно восстановить привычное течение жизни. Испытывая интересную смесь страха и возбуждения, Джек гадал, что чувствует другой человек в этом зале – тот единственный, для которого предназначалось представление с мыльными пузырями.

– Твой отец живёт в нашем мире? – не унимался Тони. – Он, наверное, был очень рад встрече. А вы давно не виделись?