Ксения Власова - Пророчество из моего сна

Что ж, тогда я ей помогу.

Я резко поднялась. Тяжёлая юбка до щиколоток взметнулась, задев ножку письменного стола.

«Родители» с подозрением воззрились на меня. Рина Беатрис отошла от окна, где делала вид, что рассматривает пейзаж и, подойдя ближе, положила ладонь на плечо мужа. Тот сидел за столом напротив меня и напряжённо постукивал крышкой карманных часов. Между нами, как секундант, маячил лакей. Судя по его любопытному лицу, он ловил каждое слово, чтобы затем пересказать всё услышанное на кухне и получить пончик от кухарки.

Разве я могла разочаровать столь благодарного зрителя?

– Сожалею, но я не выйду за рина Уимбера. Он, возможно, прекрасный человек, но разница в сорок лет немного отталкивает.

Глаза лакея восторженно блеснули. Подозреваю, он мысленно увеличил свой гонорар от пончика до двух сарделек.

– Аурелия!

«Родители» замерли. Кажется, мы подкрались к кульминации.

– Не хочу стать вдовой, не успев толком насладиться счастьем новобрачной, – по возможности вежливо сказала я. – Прошу простить меня.

Я уже дошла до порога, думая, что занавес опустился, но, как оказалось, выстрелили не все ружья.

– Как отец, я имею право распоряжаться твоей судьбой. Даже если ты ответишь «нет» у алтаря, моё «да» сделает тебя женой рина Уимбера.

Я обернулась. Ужас смешался с яростью.

– Не посмеете!

Рина Беатрис холодно улыбнулась и ответила за мужа:

– Боюсь, ты заблуждаешься, Аурелия. Иди к себе и подумай о своём поведении. Я вынуждена лишить тебя ужина, дорогая.

Лакей, наконец-то справившийся с чернильной лужицей, сочувственно вздохнул. Видимо, с голодом он был знаком не понаслышке.

Терпение окончательно оставило меня.

– Я не стану женой этого старикашки!

– Помолвка состоится в это воскресенье, – ровно ответила рина Беатрис и взмахнула рукой, прогоняя меня, словно назойливую муху. – В нашем доме не сквернословят. Ты остаёшься и без завтрака тоже.

Я выскочила из кабинета, так хлопнув дверью о косяк, что, наверное, эхо прокатилось по всему огромному двухэтажному дому. Старому, разваливающемуся буквально на части и требующему колоссального вложения денег.

Собственно, поэтому меня и решили выдать за старика. Пусть тот не мог похвастаться такой же древностью рода, как семья Терренс, зато был готов заплатить крупную сумму за племенную кобылку – за меня.

Я взлетела по лестнице, пронеслась по холлу, едва не сбив с ног горничную, и вбежала в спальню. Я всей душой ненавидела свою новую жизнь и тот мир, куда угодила. Здесь женщина считалась собственностью мужчины – отца, брата или мужа. Именно они распоряжались её судьбой и финансами. Женщине крайне тяжело было устроиться на работу, она не могла получить высшего образования (исключение составляли лишь магические академии, но и там всё было не так просто). Женщины даже читать умели не всё.

Мне, привыкшей к совсем другому мышлению, хотелось застрелиться. Но я слишком ценила тот шанс, что получила, чтобы так глупо и быстро слить его в унитаз.

Попаданцев в этом мире было немало. Никто не знал, как и почему это происходит. Так же, как никто не мог сказать наверняка, попала ли настоящая Аурелия в моё тело или умерла в тот миг, когда её слетевшее с лошади тело коснулось земли. Местные обязали всех иномирцев чётко соблюдать регламент: принимать чужое имя, тело и статус и не пытаться повлиять на ход истории. К слову, я затруднялась назвать примерный век, в который угодила. Из-за наличия магии всё смешалось, и временами мне казалось, что на дворе просвещённый абсолютизм, а временами – дремучее средневековье.

Все окружающие воспринимали меня как благородную рину, слегка тронувшуюся умом и потому заслуживающую снисхождения и жалости.

И лишения еды, если она начинает бунтовать. Помнится, недели две назад рина Беатрис запретила меня кормить на два дня. К концу второго я реально думала, что умру.

Пару раз я сбегала. Я не боялась нищеты и готова была начать всё с чистого листа, но… Женщинам в этом мире и правда было сложно выжить. Каждый раз при попытке устроиться на работу у меня спрашивали разрешение отца или мужа, а затем и вовсе сдавали полиции. В общем, я чувствовала себя в ловушке.

Внутренне крича от бессильной злости, я подошла к зеркалу, висящему на стене. Оно равнодушно отобразило невысокую стройную девушку в голубом атласном платье. Декольте притягивало взгляд и подчёркивало красивую пышную грудь. Я поморщилась. В прошлой жизни я обладала хрупким, почти эльфийским телосложением, и привыкнуть к новым формам было нелегко. Тем более что из женского белья в моём распоряжении оказались только нижние рубашки и корсет.

Я тряхнула головой, вновь выныривая из водоворота воспоминаний. На шею упал рыжий локон, выпавший из высокой тяжёлой причёски. Я сощурила светло-карие глаза, пытаясь поймать ускользающую от меня мысль, а затем усмехнулась. Что ж, мы ещё поборемся…

Не раздумывая, я подошла к комоду, достала оттуда коробку с шитьём и взяла большие острые ножницы. Снова встав напротив зеркала, я запустила руку в волосы и освободила их от шпилек.

Испуганный возглас заглянувшей в спальню горничной совпал со звуком уже не в первый раз щёлкнувших ножниц.

Серебряный луч полумесяца, заглядывающего в зарешечённое окно, скользит по мраморной статуе дракона и высвечивает нацарапанный на полу странный символ – в нарисованной чаше лотоса осторожно выведены руны воды и огня. Девушка в ночной рубашке устало вытирает пот со лба и несмело поводит пальцами, будто перебирает струны невидимого музыкального инструмента. Короткий рыжий локон липнет к щеке, и девушка торопливо убирает его за ухо, а потом напряжённо прислушается к чему-то. Раздаётся грохот, напоминающий обвал в горах, и…

Я рывком приподнялась в постели и, тяжело дыша, нащупала на тумбочке свечу. Руки дрожали, но с третьей попытки фитиль вспыхнул ровным оранжево-жёлтым светом.

Ненавижу темноту. Никогда не страдала фобиями, но внезапная смерть в подворотне оставила на мне отметины – неосязаемые, и на том спасибо. Обняв коленки, я некоторое время неотрывно смотрела на танцующий язычок свечи на прикроватной тумбочке. Обрывки сна были такими яркими, что я прикрыла глаза, стараясь их запомнить.

В этом мире мне постоянно снились кошмары. Большинство из них я не могла припомнить на следующее утро. Но вот сон со статуей дракона, повторялся снова и снова…

Я отбросила одеяло и нервно опустила босые ноги на холодный пол. Желудок отозвался голодным урчанием: за выходку с ножницами рина Беатрис лишила меня ещё и завтрака. Словно мне было мало пропущенного ужина!

К сожалению, я не добилась того, чего хотела. Мне не удалось потянуть время. Бал, на котором должны будут объявить о нашей с рином Уимбером помолвке, состоится уже завтра вечером. Во мне теплилась надежда, что жениха отпугнёт такое явное неповиновение будущей жены, но тот лишь урезал сумму, которую пообещал выплатить чете Терренс. Об этом с недовольством и некоторым облегчением (видимо, мой план и правда мог сработать) сообщила мне рина Беатрис. После чего холодно посоветовала не пытаться сбежать: спешно вызванный маг наложил на дом охранное заклинание. Если я не хочу осыпаться кучкой пепла, лучше бы мне не выходить за крыльцо.