Ксения Власова - Пророчество из моего сна

Окрик заставил с сожалением захлопнуть книгу. Я бросила ту на сидении и слепо ухватилась за руку в белой перчатке, протянутую уже для меня. Коротко оглядев особняк из серого камня, в жёлтых окнах которого мельтешили тёмные силуэты, я спустилась по откидной лесенке. Перед глазами прыгали наспех прочитанные строчки, сердце колотилось так громко, что его стук заглушал шорох подола юбки по гравию. Впрочем, до парадного входа необходимо было сделать всего пару шагов.

На пороге нас встретили хозяева дома – чета Блеуков. Отблески магических фонарей, развешанных по парку и аллее, падали на их оживлённые лица и смягчали жёсткие черты.

– Рина Беатрис! – почти в унисон воскликнули они. – Рина Аурелия!

После взаимного обмена любезностями, в котором я не участвовала, гостеприимные хозяева отпустили нас, наказав хорошенько повеселиться.

Ну да, если уж говорить обо мне, то самое время «надышаться перед казнью».

В огромном зале с высоким потолком и настолько начищенным паркетом, что на него было больно смотреть, уже собралась пышно разодетая толпа аристократов. Пожилые матроны облюбовали себе скамьи в углу и, судя по всему, с удовольствием перемывали кому-то косточки. Вдоль одной стены высился длинный стол с закусками, вдоль другой расположились музыканты. В комнате звучала лёгкая игривая мелодия, под которую уже вышли танцевать первые пары. Аромат свежих цветов смешивался с женскими духами и запахом горящих свечей. Он кружил голову и заставлял ненадолго забыть о том, кто я и что происходит.

– Теодор! – радостно воскликнула рина Беатрис. – А где твой папенька?

Я, занятая своими мыслями, едва посмотрела на подошедшего «брата». Вместе с «отцом» он заезжал за риной Марианной и её дуэньей. Теодор уже полгода ухаживал за Марианной и собирался сделать ей предложение. После того, как мой брак улучшит благосостояние семье Терренс.

– Он играет в карты с членами мужского клуба.

Между бровей рины Беатрис пролегла глубокая складка. Тщательно подкрашенные губы сжались.

– В прошлый раз его игра дорого нам обошлась… Теодор, потанцуй с Аурелией! А я схожу за вашим отцом и вернусь.

– Ну мама!

Выражение лица Теодора говорило само за себя. Примерно так же выглядит двухлетка, которого заставили поделиться игрушками: мировая скорбь и отчаяние.

Но рина Беатрис была неумолима.

– Не спорь! – отрезала она. – Совсем скоро здесь появится рин Уимбер. Аурелия должна предстать перед ним в самом выгодном свете.

– И?

– В танце она прекрасна, – холодно выплюнула рина Беатрис и, послав улыбку какому-то знакомому, негромко пояснила: – Мы столько денег потратили на её наряд. Не зли меня, Теодор!

Тот вздохнул и с явной неохотой протянул мне руку. Мне не оставалось ничего другого, как принять её. Музыканты, словно подгадав момент, заиграли новую мелодию – более быструю, чем предыдущая. Она требовала от танцующих определённой ловкости, но я провела в этом мире уже достаточно времени, чтобы освоить премудрости, которые необходимо было знать благородной девушке. Я могла сносно танцевать и даже музицировать. Не сказать, чтобы это было моей заслугой. Скорее всего, тело просто помнило то, чему его научили.

Уже в центре зала я заметила недовольный взгляд Марианны. Обмахиваясь веером, она разговаривала с дуэньей и искоса поглядывала на нас с Теодором.

– Кажется, твоя будущая невеста рассчитывала, что этот танец ты подаришь ей, а не мне.

Теодор поморщился и коротко мне поклонился. Я присела в реверансе. Под громкие звуки скрипки мы отступили на шаг, а затем сошлись в первом пируэте. Я невольно представила, как мы смотримся со стороны: оба невысокие, но на этом, пожалуй, наше сходство и заканчивалось. Теодор пошёл в мать и унаследовал её жёсткие тёмные волосы, орлиный нос и тучную фигуру. Аурелия же больше напоминала отца. Даже цвет волос у неё был точь-в-точь как у него: тёмно-каштановый, с медным отливом.

– Ей придётся научиться ждать, – с лёгким раздражением откликнулся Теодор. – Для женщины самое важное качество – терпение.

Я подпрыгнула и обошла Теодора по кругу.

– Не умение прощать? – уточнила я. – Прости, список желанных женских качеств так велик, что я периодически в нём путаюсь.

– Смешно. А вот и рин Уимбер, – заметил Теодор и посоветовал: – Сейчас будет новый круг, постарайся наклоняться ниже. Пусть он оценит твоё декольте.

Я не нашлась с ответом. Такая откровенная наглость обескуражила меня.

– Никогда к этому не привыкну, – пробормотала я.

Теодор закружил меня, так что лица гостей слились в одно цветное пятно.

– К чему?

– К подобному отношению. Ты женишься по любви, а меня отдают замуж по расчёту. Разве это честно?

Теодор едва уловимо пожал плечами.

– Ты женщина, я мужчина. Мы разные.

Некоторое время мы молчали, поспевая за остальными парами. Пируэты шли один за другим. Я изрядно запыхалась и ненадолго забыла о собственном отчаянии.

– Но не настолько же, – заметила я и остановилась напротив него: музыка пошла на спад, по залу проносились последние аккорды. Поддавшись порыву, я не выдержала и бросила: – Марианна знает, что ты частый гость борделей?

– Рина Марианна, – равнодушно поправил меня Теодор. – Я не говорил ей об этом, но, думаю, как благоразумная женщина, она понимает, что у меня есть некоторые потребности… К слову, как разумный муж, я не собираюсь злоупотреблять её вниманием.

Мои брови взлетели.

– То есть?

– Как только она родит мне наследника, я намерен вернуться к тому образу жизни, к которому привык.

Я не была уверена, что поняла его правильно, поэтому рискнула поинтересоваться:

– К карточным играм? Или к продажным женщинам?

Теодор усмехнулся, но не успел ответить: мелодия оборвалась. Стоящая рядом девушка радостно захлопала в ладоши и громко поблагодарила своего партнёра по танцам, мы же с «братом» мрачно переглянулись. Его рука, клещами вцепившаяся в мой локоть, не позволила мне сбежать. Будто под конвоем, я пересекла танцевальную зону, чтобы предстать перед женихом, как преступник перед судьёй.

Рин Уимбер лениво потягивал розовое вино в высоком хрустальном фужере. На его дряблом, покрытом морщинами и старческими пятнами лице гуляла поистине кошачья улыбка. Она стала шире, когда его взгляд скользнул по моей фигуре и остановился на груди. Меня передёрнуло.

– Дорогая, ты чудесно танцевала! – сияя, словно начищенный пятак, проворковала рина Беатрис.

Видимо, она уже успела разобраться с мужем и вернулась, чтобы не дать актёрам провалить самую главную часть этого представления – акта моей купли-продажи.

– Это правда, – дребезжащим голосом поддакнул рин Уимбер. – Я получил наслаждение от лицезрения вас, кружащейся на паркете.