Анна Цой - Сердце из стекла. Книга третья

Почему же тогда Алесса показывает мне этот момент? Не думаю, что она уже родилась. Значит, это делает не она. Тогда кто?

Очередной крик, выведший меня из мысленного ступора.

– Ты понимаешь, что будет, если родиться мальчик? – Рая поднесла руку к щеке мужчины, взглянула на него с ужасом и продолжила, – по законам Танатоса даже бастард имеет право наследования!

Я почувствовала себя крайне некомфортно. Подслушивать чужие разговоры определенно было занятием не для меня. Однако, есть вероятность, что сейчас я увижу или услышу что-то важное, а значит уходить нельзя.

– Александр… Алекс… прошу тебя! Убей ребенка, – взмолилась… женщина, которая точно не была моей мамой.

Потом она ею станет, но точно не сейчас.

Мужчина непреклонно, но очень бережно убрал ее руку от своего лица, сделал неуверенный шаг назад и отвернулся.

– Предлагаешь убить своего сына? – его голос был наполнен печалью и горечью, – нет…

В этот момент наверху раздался крик, больше напоминающий вой и следом громкий детский плач, что говорил о рождении ребенка. По лестнице торопливо застучали несколько пар ног, и в залу прибежали сразу три девушки-прислужницы, выкрикивая какие-то фразы, обрывки предложений и неся непосредственную радость. Из всего было понятно только одно-единственное слово.

Мальчик.

Я отчетливо видела, как сверкнули ненавистью глаза Риайи, вздулись вены на висках и затрепетали крылья носа. Она отрешенно пронаблюдала за мужчиной, резко направившимся в сторону выхода, откуда еще недавно прибежали служанки.

Я мигом рванула за уже скрывшимся за поворотом мужчиной, вбежала по прямой лестнице на второй этаж и… остановилась. Потому как отчетливо поняла, где нахожусь. Я была здесь всего пару раз, мельком успела разглядеть обстановку, не изменившуюся за приличное количество лет, однако эти задрапированные тканью стены и «роскошное» убранство замка не узнать было просто невозможно.

Шаг в просторный коридор, освещенный живым огнем свечей, расставленных по углам и подоконникам. Здесь даже расположение ваз с картинами не поменялось. Сзади послышалось шуршание одежды – Рая уверенно шагала вслед за мужчиной с таким видом, будто идет совершать убийство. Почему-то сейчас я не была бы удивлена и этому.

Я уже начала догадываться, что именно происходит. Не совпадал только источник, от которого исходит это видение. Может снова Грим?

Мы прошли вглубь коридора, вышли в еще один, только более узкий и остановились перед деревянной лакированной дверью, украшенной позолотой и рунной вязью. Почему встала мама, я не знала, хотя догадка была – женщина явно любила этого Лорда. И эти чувства были взаимны, потому как подделать эмоции, взгляды и действия настолько достоверно было невозможно. Мама бесилась, ревновала и ненавидела ребенка, которого родила любимому другая женщина. Однако, почему именно дитя? Разве не логично направлять агрессию в сторону самой матери или же возлюбленного? Что-то не сходилось.

Я, уже отчаявшаяся понять хоть что-то, коснулась двери очень знакомой комнаты и толкнула ее. В этот момент на мою руку почти наложилась мамина, а значит это не выглядело как «проделки маленького приведения» или особо сильный сквозняк. Странно, но я была настолько занята теориями в голове, что даже не подумала об этом.

В самой комнате все было почти неизменно – большая двуспальная кровать посередине, пара кресел у камина и жуткие задрапированные тканью стены. Не хватало только прекрасного рисунка замка на стене. Это еще больше подтвердило мою теорию.

На кровати, сокрытая промоченным кровью одеялом, лежала тощая черноволосая девушка. Сомнений в том, что это была Гилида, у меня не возникло. Ее горящий радостью взгляд был направлен на маленький красный сверток в собственных руках – тихо хнычущего младенца.

Моя теория оказалась верной. Именно сейчас я наблюдала рождение Феликсиниана Вольтера. Очевидно, что тот самый Александр являлся маминым «Алексом» и одновременно отцом Феликса.

С минуту все стояли молча, пытаясь вглядеться в копошащийся сверток. Я была не исключением. Спустя некоторое время стало понятно, чего ждут присутствующие – открылась дверь, пропуская в комнату свежий воздух и выпуская тот, что был пропитан запахом крови. На пороге стоял пожилой мужчина. Он поклонился старшему Лорду Вольтеру и, не сказав ни слова, подошел к матери с младенцем. Из своего чемоданчика он достал какой-то прибор, похожий на градусник, бесцеремонно отбросил края ткани в стороны, вызвав при этом злой и возмущенный взгляд Гилиды, и поднес измеритель к ребенку.

Спустя несколько секунд мужчина выпрямился, повернулся к Александру и беспристрастно возвестил:

– Целитель. Единица.

На всю комнату раздался шумный вздох черноволосой женщины и громкий хохот Раи. Лорд сузил глаза, гневно взглянул на испуганную мать своего ребенка и язвительно хмыкнул.

– Отдай, – произнес он ледяным тоном, приблизившись к кровати.

Тот ужас, который промелькнул в глазах Гилиды, невозможно было описать словами. Кажется, она понимала, что именно сейчас произойдет. Потому с остервенением прижала младенца к груди, отчего тот заплакал.

– Ты не услышала? – жестко поторопил ее мужчина.

Я, находящаяся в диком шоке вперемешку с негодованием и кошмаром, сделала шаг вперед, готовясь защищать маленького мальчика, не заслуживающего такого обращения.

Однако, что я могла сделать, когда Лорд резко выхватил сверток, не забыв сжать руку женщины так, что я услышала сдавленный вздох боли и хруст, будто ломающейся кости.

– Целитель первого уровня силы! Чего еще можно было ожидать от подстилки с пятым? – вновь усмехнулась Рая, стоящая, опершись на стену.

Сердце сжалось в комок. Мне было страшно, не смотря на то, что я знала исход всех событий.

Мужчина взглянул на младенца, вмиг переставшего кричать и смотрящего на него прямым и невероятно осознанным взглядом синих глаз, и промолчал. Присутствующие терпеливо ждали решения Лорда. Я видела, как трясутся руки матери Феликса, как бегает из стороны в сторону ее взгляд, и как ухмыляется довольная Риайя, при одном только взгляде на которую хотелось подойти, взять за плечи и трясти до того момента, пока она не станет моей милой мамочкой.

В моей голове толпились очевидные мысли, почему она стала такой доброй и правильной в отношении меня и Алессы. Возможно, так она пытается исправить свои жуткие слова и поступки, сделанные в прошлом. Заслужить этакую индульгенцию и отпустить прегрешения. Однако я верила, что она просто любила нас двоих, потому и изменилась.

И…

Мои глаза расширились от удивления. Уголки шестеренок со скрежетом сопоставились. Ни я, ни Вольтер не могли найти Алессу Варг лишь по причине того, что эта фамилия была выдумана! На самом деле существовала огромная вероятность того, что Александр Вольтер был отцом девочки. А значит Феликс и Лесси… брат и сестра?