Алеся Троицкая - Эфемерия

– Вы пошутили, правда? Скажите, что пошутили! – запричитала я, испытывая новую волну удушающего страха. В этот момент на шее мужчины вздулись вены, а из-под ворота белой рубашки зазмеилась вязь черных татуировок. Глаза превратились в темные и пустые колодцы, на дне которых свирепствовала тьма. Я испуганно вскрикнула, прикрывая ладонью рот.

– Вы – демон?!

Мужчина не ответил, поглощённый внутренней борьбой. Но как только я попыталась отползти в сторону, он схватил меня за плечи и тряхнул:

– Я сказал, что вы не уйдёте, пока я не узнаю правду!

– Отпустите… пожалуйста! – Я больше не могла сдерживать слезы и разревелась.

Мистер Локхарт тяжело задышал, словно испытывая адские муки.

– Теперь вы принадлежите Эфемерии. Даже не пытайтесь сбежать! – Его кулак впечатался в стену над моей головой, оставляя в ней вмятину. Я вскрикнула и присела, а мужчина, одолеваемый внутренними демонами, выбежал из комнаты, словно за ним гнались сама преисподняя.

***

Чувствуя себя разбитой и опустошённой, я улеглась на пол там же, где сползла по стене, подтянула колени к груди, обхватила их руками и предалась самобичеванию. В какой жизненный момент я свернула не туда? Наверное, в тот день, когда решила, что Полина должна быть со мной. В голове, словно в насмешку, прокручивались одни и те же слова.

«Варя, Демьян, ваше желание похвально, но вы не осознаете всю ответственность, с которой вам придётся столкнуться, если вы возьмете опекунство над девочкой», – сурово проговорила директриса нашего детского дома, с подозрением рассматривая только что выданное нам свидетельство о заключении брака.

«Осознаем, Марина Геннадьевна!» – с жаром заверила я и принялась в сотый раз умолять ее отдать нам Полинку…

Раньше я ненавидела старую грымзу за то, что она всячески нам препятствовала. А сейчас – за то, она оказалась права: из меня получился никчёмный опекун, который не в состоянии защитить даже саму себя.

Не знаю, сколько бы я пролежала на холодном полу, ощущая горечь и приторный вкус тлена, но неожиданно пол подо мной пошёл рябью.

Самобичевание пришлось прервать. Я быстро вытерла слезы, оставив грязные разводы на лице, и настороженно прислушалась. Невообразимый крик боли и ярости пошатнул стены, как при землетрясении. Перепугавшись, я устремилась к выходу, но дверь оказалась заперта. Я застучала по ней кулаками, приказывая немедленно меня выпустить, но тщетно: если меня и слышали, то выпускать явно не собирались. Пошатываясь, я добралась до окна, показавшего мне глухой тупик с высоты второго этажа. Но открыть створки или выбить стекло не удалось.

Вспомнив школьный курс ОБЖ, я встала в дверном проеме, ведущем в санузел, слишком шокированная, чтобы дать всему происходящему оценку. Увидела, как заваливается платяной шкаф, с потолка осыпается штукатурка, а по стене расползаются трещины.

Счет времени был потерян. Но землетрясение, как и безумные крики, прекратилось так же внезапно, как и началось. Я не спешила покидать казавшееся безопасным место и села на пол, опираясь о дверной косяк. Да и куда мне спешить? То, во что я влезла, меня не отпустит. Но пусть не обольщаются: рано или поздно, я все равно сбегу.

В итоге меня победила усталость.

Я доползла до кровати, обсыпанной белым, и провалилась в тревожный сон, в котором смешалось все. Мелькали образы плачущей Полинки, зовущей меня из темноты, Демьяна, полного упреков и обвинений, зеленоглазого красавца, напомнившего об одолжении, и молчаливого, угрюмого мистера Локхарта, превратившегося в дьявола и пожирающего маленьких девочек.

Проснулась я с дикой головной болью и колотящимся сердцем. В комнату модельной походкой вплыла Северия. Вся такая красивая и ухоженная посреди хаоса и разрухи, она будто принесла с собой свет. Но когда заговорила, свет померк, сменившись рожками и хвостом, которые я мысленно ей подрисовала.

– Проясним сразу: мне некогда с тобой возиться, поэтому вот. – Она швырнула в меня ворохом одежды и балетками. Мне пришлось пригнуться, чтобы один из них не угодил в голову.

– Конечно, я рада, что мистер Локхарт нашёл мне помощницу, но я не восторге лично от тебя. Ты мне еще вчера не понравилась, – фыркнула девушка, презрительно меня оглядывая.

«Как будто ты мне понравилась!»

Я с недоумением оглядела вещи.

– Это шутка?!

– А ты думала, я принесла тебе вечернее платье? Одевайся – и быстро в зал. Скоро открываемся, а мне еще нужно тебя проинструктировать и накормить. – Северия тряхнула белесыми волосами. – Не явишься через пятнадцать минут – донесу мистеру Локхарту. Надеюсь, ты сильнее, чем кажешься, и не свалишься в обморок в первый же рабочий час, – зло усмехнулась девушка.

– Подожди… ты знаешь, что вчера произошло?

– А разве что-то происходило? – тут же включила дурочку блондинка, широко раскрывая синие глаза.

Я только покачала головой, прося у высших сил терпения.

– Проваливай и передай своему работодателю, чтобы отправлялся в ад! – Под руку мне попался тапок, и я не постеснялась его швырнуть. Девушка вскрикнула и выбежала из комнаты, высказав на прощание что-то нелицеприятное.

Я, конечно, понимала, почему меня не хотят отпускать: мол, я видела то, что не следует. Но понять, почему меня хотят еще и на работу устроить, не могла. Это полный трэш! Мистер Локхарт действительно псих! Я даже не стала копаться в мотивах его поведения, расценивая заявления Северии, как шутку.

Проверив, не заработала ли связь и кнопка SOS на часах с пингвинчиком, я крадучись вышла и опасливо огляделась по сторонам. Нервно выдохнула и, словно мышка, на носочках пошла вдоль узкого коридора. Остановилась у лестницы, ведущей на первый этаж, и уловила внизу очертания Северии, натирающей чашки до блеска.

Дверные колокольчики звякнули, и Северия отвлеклась.

– О, миссис Олви, приятно вас видеть! – Мелодично пропела она, выходя навстречу старушке. А я в радостном предвкушении подалась вперед: кафе открыто, и я могу уйти! Но в том виде, в каком я была, выбегать на улицу было стремно. Я напоминала бомжа.

Из отведенных мне пятнадцати минут оставалось пять. Я поднялась обратно в комнату, перепрыгнула через шкаф, схватила с кровати вещи и закрылась в ванной. Мне было не впервой принимать душ максимально быстро: в детдоме ты учишься всему, что экономит чужое время. Поэтому через пару минут я была готова и уже сушила волосы.

Я надела белую рубашку и синюю юбку а ля бабушкин стиль и фартук с большими карманами. Собрала влажные волосы в хвост, сунула ноги в удобные балетки: вот теперь и убегать не страшно. Переполненная воодушевлением, я спустилась вниз, нервно пожевывая губу. Главное, уйти максимально незаметно. Я втянула голову в плечи и засеменила по лестнице. Но первый облом не заставил себя долго ждать: за барной стойкой сидел меломан. Я замерла на пороге.