Екатерина Романова - Новогодняя жена

– Сла-бак!

В комнате резко похолодало. Тусклый кристаллик под потолком зазвенел и лопнул, осыпавшись на пол мелкой крошкой. Пламя на свечах пошатнулось, но устояло. Кажется, я немного переборщила с мотивацией. Неправильно как-то она работает в этом мире.

– Ладно, ладно. Без нервов. Я сажусь!

Подняла ладони кверху и медленно вернулась в кресло, давая зарок больше не разговаривать с этим нервным типом.

– Все время пребывания в замке вы будете изучать необходимые науки, чтобы не ударить в грязь лицом перед монархом. Магия, этикет, история. Но при этом вам запрещается без разрешения и тем более в одиночку покидать пределы замка. И самое главное. Мадлен!

– Кристина.

Мужчина замер на мгновенье. В его взгляде что-то изменилось. Или, может, мне это только показалось, потому что со следующим взмахом ресниц передо мной сидел все тот же засранец.

– Мадлен. Никаких интрижек!

– Ну, знаешь ли! – даже на «ты перешла». Хамы ни одного мира не заслуживают уважительного отношения. – Я, вообще-то, люблю своего мужа и планирую к нему вернуться!

– Будь это так, вы бы здесь не оказались.

– Это ошибка! Большая вселенская ошибка. Меня мой брак полностью устраивал.

Ага. Давай, обманывай себя.

– Обмен возможен, только если все его участники желают перемен.

Вон оно что. Выходит, и графа в женушке не все устраивало. Мужчина помолчал и добавил:

– Исполнять супружеский долг от вас не требуется.

Ну, ты прямо к жизни меня вернул, а то уж я вся извелась прямо!

– Мы будем жить в разных комнатах, на разных этажах.

– И никого это не удивит?

– Слуги скорее удивятся, если вам удастся не потерять панталоны в первую же неделю.

– Да вы обалдели?! За кого вы меня принимаете?

– Я… что?

Замечательно! Я даже не могу показать всю степень своего шока, потому что на Ирбисе не понимают земного сленга! А как они вообще меня понимают? Как я их понимаю? Голова сейчас взорвется. Домой хочу! Бутерброд с красной икрой хочу. И кредиты, фиг с ними, тоже хочу. Да пусть даже крышка унитаза поднятая, лишь бы подальше от этого отмороженного.

– Значит, так, бесчувственное ты чудовище. Я, Кристина Золотова, кандидат медицинских наук, опытный и уважаемый токсиколог, верная супруга, преданный друг! Если ты хочешь дождаться от меня помощи, то и веди себя соответственно!

Граф понимающе кивнул, поджал губы, обдумывая что-то, а затем выдал с ледяным спокойствием:

– Вы пробудете в этом мире тридцать дней. Так или иначе. И только вам выбирать, какими будут эти дни. Будете ли вы передвигаться свободно и хорошо питаться или просидите взаперти в холодной башне на воде и хлебе. Я всегда могу сказать королю, что моей супруге нездоровится.

Ну все. Сейчас кому-то самому не поздоровится!

Я угрожающе поднялась, выискивая взглядом что-нибудь тяжелое, но вспомнилось ледяное касание невидимых щупальцев и боевой решимости поубавилось. В том, что мой новый муж владеет магией сомневаться не приходится. Не полтергейст же у него живет. Станет он жить с таким вот соседом по комнате…

– Если думаете, что напугали – не на ту напали! – выдала дрожащим голосом и даже на уважительную форму обращения перешла. Раз уж ему такие отношения хочется, такие и получит. – Я в этом мире, потому что вы доведены до отчаяния! У вас отбившийся от рук ребенок и жена развратница, что не удивительно, когда отец и муж – ледяная глыба! Не надо быть магом, чтобы понять, в чем проблема Анахель. Дети нуждаются в любви. А где ее взять, если матери ребенок не нужен, а вы любите только самого себя? Этот разговор мне надоел. Подумайте над своим поведением и, когда будете готовы к адекватному общению – найдете меня.

Поднялась и на эмоциях понеслась к двери. Пусть видит, что я решительно настроена и свои щупальца при себе держит.

– Помните, Кристин! Не влюбитесь в меня!

– Да я лучше себе глаза выколю! – прорычала и вышла, громко хлопнув дверью.

Мерзкий, мерзкий бесчувственный старикашка! Ладно, не старикашка, вполне себе крепкий мужчина в расцвете сил, но все равно мерзкий. До того мерзкий, что мне самой мерзко от степени его мерзости.

Брр! Содрогнулась всем телом. Так меня колотило от гнева, так лихорадило!

– Как все прошло? – с волнением спросили Этьен и Доротея. Они тревожно слонялись возле дверей в ожидании меня.

– Я его придушить готова. Вот этими вот руками! Не снимай, говорит, панталоны, не влюбись, говорит, в меня! Да кто в тебя влюбится такого? Кому ты вообще сдался? – обратилась к запертой двери.

– Тише, тише! Услышит же! – ужаснулись Этьен и Доротея.

– Уже слышал. Мне скрывать нечего и стесняться тоже нечего. Правда она такая, жалит хлеще крапивы, когда виноват, и обтекает теплой водой, если невиновен. Мне нужно остудиться. И это… Есть что на плечи накинуть?

Доротея растерянно переглянулась с Эйнштейном.

– Так вам холодно или жарко?

– А… Остудиться, в том смысле, что мне нужно пар выпустить.

– Вы умеете пускать пар? – искренне изумилась Доротея.

Ну е-мое… Идиомы на Ирбисе тоже не понимают. Хм. Мне пришла гениальная идея, как совместить приятное с полезным.

– Шуба есть? Холодно ведь на улице наверняка.

– Госпожа, вы меня совсем запутали. То жарко, то холодно, то шуба, то накидка…

– Дуй за шубой, а ты, Альберт, за девчонкой. Встретимся на улице.

– Зачем?

– Пар выпускать будем. Все. Идем, идем! Ребенка только укутайте потеплей, чтоб не застыла.

Через четверть часа мы с Доротеей внизу дожидались Альберта и Анахель. Я щеголяла в пуховой шапке и модной шубке, прикрывающей филей. Помощница закуталась в пуховой платок и накинула на плечи что-то похожее на тулуп. На мое счастье на Ирбисе не брезгуют зимней обувью. Я сунула ноги в валенки и блаженно выдохнула. Наконец-то избавилась от ходулей!

– Госпожа! Необъяснимое с вами! Зачем же вы обувь прислуги надели? Вот ваши вышитые каменьями черевички.

Приподняла подол платья и посмотрела на валенки. Теплые, целые, по размеру. Опустила подол.

– Вот пусть тот, кто их вышивал, и носит такую обувь зимой. Я в валенках пойду! Госпожа я или не госпожа?

– Госпожа, конечно, – смутилась Доротея, закрывая господский шкафчик для обуви. – Как изволите.

– Ты мне лучше скажи, зачем меня сюда призвали? Граф ваш – полный отморозок, так ничего и не пояснил.

Округлив глаза, помощница скромно промямлила:

– Может, вам лучше Этьен расскажет?

– От Альберта дождешься. Половину приукрасит, половину скроет. Я его суть уже раскусила. Мужик сам себе на уме. А мне нужна достоверная информация. Я вижу, что девушка ты скромная и честная. Говори не таясь, как на исповеди.

– Как на чем?

– Ох, ёжкин макарешкин.

– Что за зверь такой дивный?

Я взвыла, всплеснула руками и потянула помощницу на улицу. Ждать в доме становилось жарковато.