Петер Клуг - Лисий Хвост. Красный город. Книга четвёртая

Мятежники ударили по центру, где в основном была сосредоточена пехота императора, и по южному холму, склоны которого были более пологими и по ним можно было легче взбираться. На северный холм, имевший более крутые склоны, натиск был значительно слабее. Мятежники не распознали в небольшой группе людей на вершине этого холма императора и его охрану. Тогда, скорее всего, всё сложилось бы совсем иначе.

Лучники на южном холме не выдержали напора первыми. Их позиции были отменно укреплены, взять их с ходу было невозможно, но и выстаивать долго под непрекращающимся напором людских масс, было непросто. Они отстреливались яростно, перед ними выросли целые завалы из человеческих тел, по которым продолжали и продолжали карабкаться следующие жертвы. Атакующих было слишком много. Императорские лучники дрогнули и стали пятиться вверх по склону холма, продолжая отстреливаться и укладывать всё новые и новые ряды трупов.

Видя это, Лун подозвал одного из своих офицеров и отдал ему приказ, с которым тот сразу же устремился вниз по склону холма туда, где стояли в засаде конники. В то же время стрелкам на северном холме было велено усилить огонь. Сверху была видна картина, и Луну пришло на ум сравнение с морем, бьющимся о скалы и постепенно ломающим их.

Для императора это была, по сути, его первая большая битва за все годы его правления. Он знал, что лучшее, что он может делать, – это быть терпеливым и не предпринимать никаких скорых действий. Отправляя часть конницы на поддержку стрелков на южном холме, Лун полагал это решение верным. Однако, когда увидел на его вершине всадников под красными знамёнами, он подумал, что это, возможно, был не лучший его приказ.

Император растерянно поглядел по сторонам. Отменять распоряжение было уже слишком поздно. Какая же это была глупость послать на возвышенность конников, которым нужен простор. Как они будут атаковать верхом вниз по склону?

У него мелькнула мысль: «Вот так и проигрывают битвы. Делают один неверный шаг, и проигрывают». Лун обернулся на своих офицеров, на Лян Се. Они напряженно всматривались в поле боя, обмениваясь между собой короткими репликами и восклицаниями, и не видели смятения, охватившего их повелителя. Все эти молодые по сравнению с ним люди были поглощены видом битвы и в этот момент они, кажется, забыли обо всём.

Лун заметил, что его руки мелко задрожали от волнения. Он засунул одну за пояс, другую положил на рукоять меча. Сейчас его занимала одна мысль: как ему лучше умереть сегодня? Он не намеревался отступать и спасаться бегством, чтобы потом вновь набирать войска и биться с мятежниками. Ему уже по горло надоела война и поход. Вероятнее, лучше всего было бы пасть в бою. Собрать своих гвардейцев и в отчаянной попытке пробиться к главарю восставших, погибнуть славной смертью, прихватив с собою многих врагов. Сделать это уже сейчас или позже, когда признаки поражения станут совершенно ясными?

Вдруг среди его гвардейцев раздались торжествующие возгласы. Люди бряцали оружием и потрясали кулаками, грозя неприятелю, указывали друг другу на что-то. Лун проследил направление и увидел, что всеобщее внимание приковано к вершине южного холма. Однако вместо картины бедствия и проигрыша, император узрел то, что заставило его сердце радостно забиться.

На верху холма, лежащего напротив них, больше не было всадников. Все они спешились, выстроились в цепи, за которыми укрепились стрелки, и встали сильной преградой перед бунтовщиками. Те, конечно, продолжали подступать, но забираться на самую вершину под градом стрел, им было крайне тяжело. Кроме того, их встречали сомкнутые ряды воинов, ещё не принимавших участия в бое, бодрых и сильных.

Центр императорского войска держался, хотя его и захлёстывали волны мятежников, но пока опасности прорыва не возникало. Тем временем, остановленные на южном холме, силы Дондо постепенно увеличивали нажим на северном. Склон здесь был круче, однако это было уже не важно. Людское море искало для себя какого-то выхода и плескалось, и бушевало во всей восточной части Фазаньего луга.

На северном холме стремительно повторялась та же ситуация, что была на южном. Напор врага всё возрастал, стрелки же не успевали остановить его, выпуская стрелы так быстро, как только могли. Впрочем, более крутой склон пока играл на руку имперским солдатам, давая им чуть больше возможностей и времени для манёвров.

Император посмотрел на свои руки. Они более не дрожали. Рано умирать. Однако нетерпение и перевозбуждение стали уже столь велики, что противиться им Лун уже не мог. С ним было всего полсотни его гвардейцев, отборных воинов, каждый из которых стоил нескольких обычных. Кроме того, вместе с конницей в запасе стоит ещё две сотни таких же неистовых воителей. Нечего больше думать и ожидать.

Лун Ци Ши отдал приказ, один из гвардейцев отбежал на другую сторону холма, вытащил небольшой красный флажок и быстро-быстро начал показывать им условные сигналы. В ответ на них гвардия немедленно начала движение к вершине северного холма. А сам император со своим отрядом, поспешил на помощь лучникам.

Те ещё удерживали позиции, хотя враг неотвратимо приближался. Гвардейцы рассыпались вдоль укреплений. Пополнение из резерва тоже было на подходе и быстро вливалось в общий строй.

Император вытащил меч и посмотрел по сторонам. Рядом с ним неизменно держался десяток стражей, которые не оставят повелителя одного, и тут же была и Лян Се. Её красивые глаза блестели из-под шлема, ноздри хищно раздувались. Лун подивился, как предстоящий кровавый бой так действует на эту странную женщину.

Несмотря на залпы стрел, враг добрался до укреплений, взобрался на земляные насыпи, протиснулся сквозь частокол кольев, оставляя за собой мрачный след из раненых и убитых. Тут же закипела рукопашная схватка. Мятежники всё прибывали и прибывали числом, они налетали на оборонявшихся и падали под их ударами.

В этой переделке Лун сполна мог оценить слова Лян Се о безумии, которое их настигало. Повстанцы оказались никудышными воинами, хотя некоторые из них и были довольно неплохо вооружены. Они плохо владели тем, чем располагали, и вся их манера вести бой являла полное отсутствие опыта. Они пытались одолеть числом, наседая и тесня. Однако гвардейцы, одетые в броню, крушили их безжалостно. Возможно, это было бы правильнее даже назвать не схваткой, а избиением. На одного павшего имперского стража приходился не один десяток бывших крестьян.

Сам государь разил направо и налево своих непокорных поданных. Краем глаза он видел, что его неизменно прикрывают с боков. Впрочем, Лян Се, которая по идее должна была бы и вовсе не отдаляться от него, слишком увлеклась. Она, не проронив ни одного звука, кружилась в толпе атакующих, бешено орудовала двумя мечами, из-под которых вылетали снопы кровавых брызг. Женщина словно бы и забыла о своих обязанностях телохранителя. Возможно, нужно будет сделать ей выговор за это.