Петер Клуг - Лисий Хвост. Красный город. Книга четвёртая

Наконец, дней через десять, мой приятель почувствовал в себе силы для того, чтобы выбраться наружу. Он был сыт по горло прогулками по комнате и горел желанием скорее оказаться на свежем воздухе. Каждый шаг для него прочь от опостылевшей кровати был шагом к свободе.

Его сломанная рука была заключена в лубок и из-за поврежденной ключицы на этой же стороне я соорудил ему такую повязку, что он вообще не мог этой рукой шевелить. Жалкий вид Наги вызывал у меня сочувствие: покалеченный и слабый, с всклокоченными волосами, из-под которых виднелся обрубок уха. Он злился на меня, когда видел жалость в моих глазах, и начинал тихо бурчать, поэтому я старался обращаться с ним как с человеком, который имеет некоторые временные затруднения и не более того. Впрочем, так оно и было, ибо ни один из переломов и ни одна из травм Наги при должном уходе не сделали бы его калекой.

Первая прогулка моего друга за пределами комнаты, где он томился, была не долгой. Мы немного прошлись по двору. Недавно выпавший снег уже успел растаять, но воздух все ещё был чистым и прохладным, напоённый снежным духом. Мне всегда казалось, что именно вот так должно пахнуть начало чего-то нового, ведь именно зимой происходит перерождение природы, её подготовка к весне.

Нага с удовольствием вдыхал этот воздух и неловко прохаживался. На его лице промелькнула улыбка.

Наши прогулки становились всё длиннее. Они определенно шли на пользу больному. Он забывал про боли и непрекращающийся зуд в руке. И хотя я сопровождал его всё это время, Нага не желал разговаривать, продолжая думать о чём-то своем.

Прошло совсем немного времени со дня нашей первой прогулки, когда мой товарищ почувствовал себя довольно окрепшим. И теперь уже и шататься по двору ему было не достаточно. Нага попросил отвести его в комнаты, где жили степняки. При этом он явно волновался и был готов спорить, если бы я ему сейчас отказал. А я и не собирался ему перечить, так как находил состояние своего подопечного вполне удовлетворительным. Я отвёл его в эти помещения.

Это были две комнаты, отделённые друг от друга деревянной перегородкой в одной из каменных двухэтажных пристроек к мостовой башне. По виду это было крепкое и древнее здание, выстроенное в том же духе и стиле, что и вся остальная крепость. По всей видимости, оно предназначалось для проживания солдат и младших офицеров. После взрыва пострадала лишь крыша этой пристройки – с одной её стороны сорвало черепицу.

Комнаты, куда так стремился Нага, располагались на втором этаже. Прежде чем попасть в них, мы прошли по длинному общему коридору, в котором сейчас свободно гулял ветер. Одно из жилищ было совсем маленьким, скорее какая-то кладовка, в которой, однако, располагалось в своё время два человека.

Ветер разворошил вещи, возможно, здесь побывали и мародеры из мятежников, но они не нашли ничего ценного для себя. В самом деле, это была лишь какая-то одежда, притом женская, того покроя, который любят в степи, но не носят в цивилизованных странах.

Нага бегло осмотрел эти тряпки, поковырялся в них палкой, на которую опирался, и мы прошли во вторую комнату. Она была значительно больше, и, судя по всему, в ней размещались четверо. Здесь также по всему полу была разбросана одежда, правда на сей раз мужская, и также с отличительными узорами кочевников.

Мой друг пришёл в волнение. Он осмотрел, кажется, все вещи, отложив несколько из них в сторону. Хоть это была и мужская одежда, но принадлежала она, скорее, юношам. Нага опустился на каменный пол, подняв выбранные вещи. Он долго рассматривал их, вертел в руках и даже один раз понюхал.

Я не мешал, с любопытством наблюдая за происходящим. В какой-то момент я даже подумал, не тронулся ли умом мой пациент? Может я проглядел у него более серьёзную травму, из-за которой он рехнулся?

А Нага тем временем отложил в сторону юношескую одежду и взял, не разбираясь, что-то более крупного размера. Также повертел в руках и отбросил, рассмеявшись. Смех его был горек и не весел. Мне уже доводилось слышать такой смех, и я знал, что следом за ним может последовать либо бурный, разрушительный всплеск, либо же человек будет опустошён и раздавлен. Однако не произошло ни того, ни другого. Я лишний раз убедился в огромной силе характера этого человека.

Мой подопечный наконец был готов говорить и, видимо, через это он и дал выход своей горечи и тоске:

– Видишь эти одежды, Ган Жун? – произнес он. – Они принадлежат тем, за кем я гоняюсь уже больше десяти лет. Столько времени, а всё, чего я достиг – куча тряпок! Разве это не забавно?

Я присел рядом с ним. Ветер задувал из коридора в комнатку и вырывался наружу через окно, хлопая разбитым ставнем. Впрочем, сидеть на плотных шерстяных степняцких одеждах было довольно тепло и приятно. Нага поглядел на меня и продолжил:

– Я слепой дурак! Как мог я проглядеть? Как мог не понять и не разгадать? Простая девчушка-кочевница с первого взгляда признала его, а я за несколько месяцев не смог догадаться!

– Знаешь, мой друг, тебя было бы легче понять, если ты немного пояснил свои слова, – осторожно проговорил я.

Нага посмотрел мне прямо в глаза и спросил:

– Ты ведь знаешь, кто я и чем занимался?

– Да, ты был наёмным убийцей. И Шима, видимо, был как-то связан с твоим заданием, которое, как ты говорил, тебе пока не удалось выполнить. Никаких подробностей я не знаю, могу лишь догадываться о чём-то или что-то предполагать. К несчастью, Шима погиб, и я скорблю вместе с тобой о нашем великане.

Ответом был взрыв жуткого хохота, от которого у меня по телу пробежали мурашки.

– О, насмешка судьбы! – вскричал Нага. – Они лишили меня зрения и разума! Мальчишка погиб, только вот звали его не Шима. Тебя не было там, под сводами мостовой башни, за несколько минут, как всё взлетело на воздух. В соседней каморке лежат девичьи платья. Так вот, одна из этих степнячек выскочила откуда-то и кинулась к нашему здоровяку – они узнали друг друга. Только вот откликнулся он на другое имя. «Мунку!» – кричала она, не Шима. Потом, как ты помнишь, всё было кончено!

– Но, постой, разве не может быть такого, что у юноши было два имени? Одно Шима, а другое – степное, вот этот самый Мунку? Ведь так бывает, люди иногда берут себе ещё одно имя по каким-то своим надобностям. Может быть, и здесь то же самое?

Во взгляде Наги на мгновение промелькнула надежда, но он тот час покачал головой и промолвил:

– Нет, всё верно. Я видел там же и других людей, которых не встречал уже очень много лет.

Нага коснулся кончиками пальцев своего обрубленного уха.

– Там был тот, кто это сделал, и ещё один из степняков, с которым у меня тоже есть свои счеты. И среди них был настоящий Шима.