Нина Запольская - Офисное кресло и вуду-жаба

– «Специалисты утверждают, что стиль любой женщины подпадает под одну из четырёх глобальных категорий, – зачитала она. – Современная женщина или минималистка, или модернистка, или романтик, или традиционалистка».

– Я – романтик, – сказала Верочка, немного подумала и добавила: – И минималистка.

– Ну, подруга, выбирай что-нибудь одно, – проворчала Соболькова.

– Хорошо, я – только романтик, – согласилась Верочка.

– За это надо выпить! – провозгласила Пантелеева, она откинулась на спину и задрыгала ногами.

– Ой! Забыла! – вскричала Верочка и побежала на кухню.

Девчонки хвостиками потянулись за ней. Скоро они расселись по кухне с бокалами красного, планшетами и сырными тарелочками.

– Ну, что там дальше? – спросила Вера.

Пантелеева зачитала с выражением:

– «Девушка-минималистка предпочитает чистый и прямолинейный дизайн в одежде и в интерьере… Для модернистки в утверждении своего внутреннего «я» всегда актуальна экспрессия причудливых узоров и ярких оттенков… Девушка-романтик проявляет свой вкус с помощью простых элементов, но изысканных текстур и сложных сочетаний».

– Ну, всё правильно, значит я – романтик, – перебила её Верочка и спросила: – А фотки романтических нарядов есть?

Все окружили Пантелееву. Скоро они уже почему-то рассматривали страницу: «Романтический ужин: праздник любви для двоих».

– «В начале так называемого «конфетно-букетного» периода к романтическому ужину рекомендуется одеваться сексуально, но не провокационно», – зачитала Пантелеева голосом оракула.

– Это как? – Не поняла Соболькова.

– «Короткая юбка и большое декольте – не лучший вариант, – продолжала зачитывать Пантелеева. – А вот длинная юбка с разрезом и небольшой вырез на груди, открывающий все, что требуется приоткрыть, будут смотреться очень хорошо».

– Ага. Всё, что требуется приоткрыть, – повторила Соболькова и отобрала планшет у Пантелеевой.

Верочка поднялась и полезла в духовку. Пантелеева присела рядом, вглядываясь в шарлотку. Когда они вернулись к Собольковой, та рассматривала уже страницу «Переписка с иностранцем: как найти общий язык».

– Как у тебя переписка с твоим болгарином? – спросила Верочка у Пантелеевой.

– Зовёт меня к себе на отдых, – сказала та. – Вот не знаю… Он живёт в Варне.

– Ну, и чего тут не знать? – подбодрила её Верочка. – Варна – прекрасный город.

Тут Соболькова демоническим голосом произнесла, читая с планшета:

– «А может случиться и так, что коварный зарубежный возлюбленный оставит вас ещё и без денег!»

Она подняла голову, посмотрела на Пантелееву и отрезала угрожающе:

– Русскими буквами написано! Что специально всяких дурочек заманивают.

Пантелеева молчала.

– «Особенно должно настораживать, если ваш знакомый по переписке просит денег взаймы, даже незначительную сумму», – забубнила Соболькова текст с планшета.

– Вообще-то, если честно, я уже билеты купила, – призналась Пантелеева, не выдержав. – В отпуск и полечу.

– Ой, смотри, подружка! – Закатила глаза Соболькова.

– Да ну тебя! – не выдержала Пантелеева и отобрала у неё планшет. – Давайте делом заниматься!

Она открыла свою закладку и объявила:

– «Известный бренд «Влигер и Вандам» уже покорил просторы Европы своими сумками с пистолетом!»

– С каким пистолетом? – спросила Соболькова. – Это из тиснёной кожи, что ли?

– Только пистолета мне не хватает, – пробормотала Верочка. – Чтобы застрелиться.

– Да, из кожи. Эти сумки уже в музее выставляются, – сказала Пантелеева. – Высший класс!

– Дай посмотреть! – вскричала Соболькова, выхватывая у неё планшет.

– Ирка, твою мать! Я тебя убью! – крикнула Пантелеева, оставшаяся без планшета.

Но Соболькова уже бормотала текст, попавшийся ей на глаза на нечаянно открывшейся странице:

– «Маленькое черное платье – это универсальный наряд для любой женщины.»

Она тут же забыла о сумке с пистолетом, побежала в прихожую и встала боком к зеркалу, подтягивая живот. Закричала оттуда:

– Не, мне маленькое чёрное платье точно не светит!

– Причём здесь ты? Не тебя же Крылов в ресторан пригласил? – крикнула ей Пантелеева. – Возвращайся, дубина! При твоей комплекции маленькое чёрное платье переименуют и станут называть «большим чёрным платьем»! И будут правы!

Соболькова вернулась и застыла в дверях кухни с деланно обиженным видом.

– Коко Шанель писала: «Старость не защищает от любви, но любовь защищает от старости», – зачитала ей Пантелеева и подмигнула.

– Боже, какая умная женщина! – простонала Соболькова, вмиг перестав сердиться.

– Да видела я кино про неё, – заспорила Верочка. – Вцепилась эта умная женщина в своего любовника как клещ в овцу. Не оторвёшь!

– А может, так и надо, дорогие подруги? – неожиданно спросила Соболькова и откинула чёлку с глаз.

«Дорогие подруги» молча переглянулись.

В полной тишине Верочка прошла к плите со словами:

– Шарлотка, я думаю, готова. Сейчас будем пить чай!

****

После чая они принялись в комнате просматривать журналы, и новые, и старые, которые собрали со всей бухгалтерии.

– «Девушка, которая носит одежду от Роберто Кавалли – настоящая тигрица, – продекламировала Соболькова напыщенно. – Но её соблазнительность не наиграна, а идёт изнутри. В коллекциях модельера присутствуют стразы, блёстки, имитации шкур животных, кожа и лоскутная техника. Эти наряды многослойны, и в них теряется грань, где гладкие и плотные ткани переходят в прозрачный шифон и тёплый мех».

Верочка покосилась на фото и сказала:

– Ну, я не тигрица точно.

– «Наряды от Кавалли сложно перепутать с другими», – продолжала соблазнять её Соболькова.

– Нет, нет и нет, – отвечала Верочка.

Дальше её не соблазнили ни прозрачные комбинезоны-боди Жан-Поля Готье с его идеальным кроем и виртуозным обращением с материалом, ни «мятые» льняные пиджаки Джорджо Армани с его любовью к нейтральным оттенкам, ни одежда с заклёпками, головой Медузы и глубокими вырезами Донателлы Версаче с фирменными пронзительными расцветками.

– Нет! Это всё не для меня, – отчаялась Верочка. – Лучше я пойду в джинсах и кофточке.

– «Брюки и комбинезоны могут смотреться превосходно, но, если есть вероятность, что свидание закончится в интимной обстановке, лучше всё-таки отдать предпочтение юбке или платью», – тут же парировала Пантелеева текстом со своего планшета.

Верочка притихла. Соболькова посмотрела на неё настороженно, спросила:

– А как у тебя с Серёжкой? Вы хоть целовались?

– Никак у меня с Серёжкой. Даже не целовались, – ответила Верочка. – Мне кажется, мы с ним ещё не уверены в наших чувствах.

Она прошла к книжному шкафу, словно пристально высматривая что-то за его стеклом, а на самом деле незаметно вглядываясь в отражение девушки с огромными несчастными глазами. Та неуверенно, как слепая, коснулась пальцами корешков книг в открытой части шкафа и безвольно опустила руку вдоль тела.