Almerto - Охотник

– Вот магнит от входной, сломался что-то, сильнее надо нажать.

Она, как-то странно глядя на меня, вдруг оборачивается к тому мужчине и со вздохом роняет:

– Это ведь к тебе пришли. Мы встретились у двери.

Приходится застыть в ожидании. Мужчина зовет:

– Николай, может, вы меня чайком угостите?

Растеряно смотрю на Лару, и она кивает. Ко мне сроду никто не приходил. Лара вновь отдает мне ключи от квартиры, с какой-то тоской на них глядя. И пропускает меня в красивую арку кухни. Я долго над ней корпел, год назад пытаясь сделать нашу квартиру уютной и красивой. Так и вхожу в пальто. То, как он смотрит на меня, заставляет меня снять пальто и повесить его на спинку стула, показать ему самому на стул и тут же отвернуться, чтобы поставить чайник на газовую плиту. С холодильника выметнул на стол всякие закуски, даже непочатую бутылку поставил. Лара, видимо, что-то взяв свое, попрощалась со мной одними глазами. Закрыв за ней дверь, захожу на кухню и наливаю кипяток в заварник, чтобы ополоснуть от старой заварки. Когда чай настоялся, разливаю по чашкам и добавляю по чуть-чуть в каждую чашку кипятка. Вдыхаю вкусный запах жасмина и отпиваю мелкими глотками из своей чашки.

– А вы куда собрались с чемоданами? – спрашивает меня мужчина. Пожимаю неохотно плечами и спрашиваю безучастно:

– А вы, собственно, кто?

Он улыбается.

– Я тот, кто предложил вам место директора на этом заводе. – Почему-то потирает свое плечо и руку. Не могу отвести взгляд, глядя на то, как он это делает. Дочь ногу сломала и долго потом так вот же потирала. Узнаю этот жест.

– Вы Буянов А.К.

Он смеется тихо.

– Он самый. Сын мой у вас пока там временно исполняет эти обязанности. А у меня нет доверенного человека, чтобы там следил за всеми.

Теперь уже я смеюсь.

– Как вы это представляете? Я в жизни не позволю себе никого оскорбить, а тут на меня все с матами набросятся.

Лицо мужчины вдруг побледнело.

– Захотят хорошую зарплату получать, так и будут на совесть работать. Вы упрямый честный человек. И тогда ведь вы так подписи и не поставили для другого завода. А ведь чем только не угрожали. И год плохой был. Сокращали всех. А у вас на руках трое было. Жену тогда тоже из магазина уволили. А еще прибавку к зарплате обещали. Помните, Николай?

Киваю, с улыбкой опуская голову. Эх… были времена. А ведь я тогда просто на принцип пошел. Не было в этом какого-то упрямства, может и сдался бы через день другой. Но от меня, как ни странно, но отцепились все. И Свято… твою ж мать его сейчас вспоминать, но он мне ни слова не сказал против, и зарплата та же осталась.

– Меня Александром зовут, – сказал он вдруг дружелюбнее и протянул мне ладонь. Ладонь была сухой и горячей, а еще на ней я заметил много шрамов, у запястья так вообще белесый шрам был чуть не сантиметр шириной. Так и был ободком вокруг запястья.

– Приятно познакомиться, – сказал я для приличия и потянулся к бутылке. – Может, вам налить?

Он кивнул весело.

– От чего с хорошим человеком не выпить? Давай по маленькой.

Через час я ему рассказывал о своей горькой жизни, а еще через час спал сном праведника, очистившимся от грехов. Александр спал в комнате детей.

Бутылок я насчитал пять. Откуда они взялись? Мне казалось, что мы недолго посидели. Вот оно утро опять. Голова, как ни странно, не болит. Александр смотрит на меня, застыв у входа на кухню.

– Ты всегда такой чистюля?

Киваю с улыбкой, отходя от плиты с губкой в руках.

– Я сейчас, сейчас. Немного… только вот губку сполосну.

Быстро ставлю чайник и, открыв холодильник, замираю, у меня не было в холодильнике столько вкуснятины, наверное, лет так шесть. Экономили во всем для учебы детей. А теперь и институт, тоже надо детям жить на что-то.

– Ты что застыл? Это я вчера заказал нам на дом еды. Давай помогу.

Он отодвигает меня в сторону, и вдруг тишину кухни разрушает громкий рев зверя. Я чуть не падаю в обморок и сажусь на стул, хватаясь за сердце. А Александр смеется и достает своей сумки, что висит на стуле, телефон и показывает.

– Это звонок такой, прости, пожалуйста, – он задыхается от смеха, беря трубку и отвечая.

– Свят, ты пошто мне так рано звонишь?! Вон, хозяина, что приветил меня, пугаешь? Знаешь ведь какой звонок у отца твоего стоит, – говорит он, подмигивая мне, и тотчас отвечает: – Какого хозяина? Так Николая, эколога твоего бывшего. Что? Это еще почему? Что ты натворил?! – он встает и смотрит на меня как-то обреченно и, услышав ответ, его рука с телефоном опадает, и он так и садится, не сводя с меня взгляда.

Мне почему-то неудобно, я краснею под его испытывающим взглядом, и затем, встав со стула, кидаюсь в комнату. Он еще говорит о чем-то с сыном и уже другим тоном выговаривает ему что-то. Сжимаюсь у окна и смотрю пустым взглядом на улицу, мой взгляд блуждает по крупному мужчине, что стоит там, где бабульки развешивали свое белье. Дом у нас далеко от дороги, и потому белье не пачкалось. А еще они говорили мне, что раз я здесь живу, значит все нормально. Длинное пальто, застегнутое на все пуговицы, мужчина словно увидел меня из-за тюли, и я чуть не заорал, это был Святослав Иванович. Нет!!! Только не он. Кровь бросается в лицо, и я несусь к двери, чтобы закрыть все замки. За спиной Александр говорит мне, что там сейчас сын придет, и я обрываю его зло:

– Будете у себя дома, пусть приходит к вам куда хочет. Но вы у меня в гостях и тут мои правила. Или уходите. Забирайте свои продукты из холодильника, и прошу вас, – говорю почему-то зло.

Александр смотрит на меня понимающим взглядом и, набрав сыну смс, убирает телефон в сумку и спрашивает:

– Значит, мой сын сначильничал, да?

Краснею и отвожу взгляд.

– Видимо, он привык так поступать со всеми. Он позвонил мне позавчера вечером и сказал, что меня увольняют. Вчера я пришел с заявлением об уходе и отказался от этой должности. Думал, меня разыгрывают. И потом на входе… коридоре…

Он кивнул зло, часто моргая и, протянув ко мне руку, сказал тихо:

– Прости, нет, его не надо прощать. Я за сына не извиняюсь. Я извиняюсь, что допустил это. Не думал, что дойдет до такого. Совсем уже рехнулся он на тебе, Коль. Совсем рехнулся.

Непонимающе смотрю на него и выдавливаю из себя с трудом:

– Что он?

Тот, вздохнув, смотрит на меня.

– Он давно уже любит тебя.

Я смеюсь истерично.

– Любит?! Меня?! Вы сами рехнулись!!! Он же мужик!!! Ваши шутки меня просто убивают, что отец, что сын!!!

Он смотрит на меня очень серьезно.

– Зря ты так. Раньше ты добрее был.

Я смеюсь какое-то время и замираю, неверяще глядя на него.

– Раньше, я? Вы о чем, Александр?

Он вздыхает.

– Когда-то ты меня спас. Я не забываю долгов и все это время присматривал за тобой. Ты пропал из вида лишь когда в армию ушел. Я был рядом с тобой, когда ты отца хоронил. Я был с тобой, когда ты в лесу после этого чуть не заблудился, сгорая от горя. Потом Мишу, твоего названного брата, рак унес. И снова я рядом был. Только я уже сына своего брал, потому что тяжело было мне передвигаться.