Almerto - Охотник

Он вновь садится передо мной на колени и, стянув свой галстук, завязывает его на мои глаза. Дергаю вновь бедрами, стараясь войти в его горло поглубже, он отстраняется. Я ерзаю голым задом на своем пальто и чувствую, как мой член утыкается во что-то горячее. Стон, и я чувствую… нет!!! Святослав нанизался на мой член?!!! Он сделал так, что мой член полностью вошел в него и спросил тихо:

– Это ты считал унижением?

Моя повязка падает с глаз, и я сконфуженно смотрю на его спину, голую спину. Он полностью обнажен. Он держится за ручки, что над окнами, и вновь привстает, чтобы опуститься вновь. Стонем уже оба в голос, я не выдерживаю и изливаюсь в него. Как же меня тряхнуло от мощнейшего оргазма! Давно у меня никого не было. Он замирает и медленно встает с моего члена. Я опустошенно откинулся на сидение, и когда он задрал мои ноги, обреченно посмотрел ему в глаза. Он лишь сказал тихо:

– Я смажу… не будет больно… прости…

Почему-то не дергаюсь под ним, когда он смазывает меня и все также на коленях протискивает в меня свой член. Сдерживаю рвущийся крик и замираю, когда он входит в меня полностью.

– Ты прекрасен, как можно это считать унижением, – шепчет он мне на ухо, прижимаясь ко мне все теснее и теснее, по чуть-чуть дергаясь во мне, набирая скорость.

Взрываюсь новым оргазмом и слышу, как наши тела шлепаются друг друга с причмокиванием. Краснею за этот звук, и вдруг он вцепляется мне в шею крепким таким укусом так, что я взвизгиваю, а он резко входит в меня на всю длину своего огромного члена. Взвизгиваю вновь и рассыпаюсь новым оргазмом под ним. Он словно пьет мою жизнь из шеи, наконец, он целует место своего укуса и, остановившись, поворачивает мое лицо к себе.

– Смотри на меня. Я твой единственный, тот, кто будет трахать тебя, вынимать из тебя твою душу и наказывать. Я твой муж. Запомни, никто не смеет касаться тебя. Ни женщина, ни мужчина. Почую – прибью, мало не покажется!

Его член во мне до сих пор. Его губы жестко завладели моим ртом, и я нехотя открыл рот, давая ему право распоряжаться мною. Толчки в меня ускоряются… Зад уже не чувствую, ноги, кажется, скоро затекут, а он продолжает вытрахивать меня, положив уже боком, ослабляет мой узел на руках и снимает свой ремень, следом кладя меня лицом уже на сидение и вставляя мне снова член в зад. Из меня течет его сперма, понять не могу, когда же он кончил? Он словно не от мира сего, как у него по третьему заходу получается меня трахать, не выходя из меня почти. Снова течет, и он поворачивает меня к себе и прижимает к своей груди.

– Омежка моя, сладкая. Мечтал о тебе.

Его поцелуи уже не вызывают во мне отвращение, он просто нежит меня в своих ласках. Словно я в другом мире. Заднее сидение очень даже нам подходит под это дело. Интересно, скольких он тут трахал парней и баб? Отчего-то становится противно от того, что представил это.

– Поласкай меня, – тихо шепчет он мне, положив мою ладонь на свой член. Но я так и замираю. Он тоже смотрит мне в глаза и вдруг спрашивает:

– Коль?!

Но я не реагирую.

– Коль?! Ты чего?! Коль?!!!

Он начинает одевать меня, иногда я помогаю сам это делать, но он отводит мои руки и, бледнея, заглядывает мне в глаза.

– Коль, ты чего. Я не хотел, чтобы… Коль… прости… ну прости… я думал, что…

Он везет меня в аэропорт, наспех одевшись, а я с глазами, полными слез, оттираю от своего пальто следы спермы. Мой костюм безнадежно испорчен. Они больны на всю голову. Оба причем. С отцом.

Помятый, взлохмаченный, так и выхожу, держа свой чемодан в руке. Не оборачиваясь иду ко входу аэропорта и слышу его окрик.

– Коль?!

Не останавливаюсь, лишь прибавляю скорости. Он догоняет меня уже у кассы и впихивает что-то в мой карман со словами:

– Кошелек свой потерял. Держи.

Вдруг обнимает прямо при всех, но по-мужски так, хлопая по плечам и шепчет мне:

– Все равно не спрячешься от меня. Запомни, учую на тебе чужой запах… прибью не глядя. Я ждал тебя все это время, ты первый у меня. И последний.

Он уходит, а я так и стою в очереди, беспомощно остановив взгляд на женщине, что восхищенно разглядывала нас.

– Хороший брат! – говорит кто-то в очереди, и все уже забывают о нас.

Билет на Москву лишь в бизнес классе. Отдаю деньги, что копил на новый телефон Ваське. И тут же несусь к стойке. Рейс уже объявили. Как сомнамбула иду вслед за толпой и сажусь на свое место у окна. Как ни странно, аппетитный запах не дал мне заснуть. Поел от всей души. Избежал соблазна выпить и, наевшись, заснул прямо перед посадкой.

Я здесь был только на медкомиссии. Сын с дочкой сами сюда поехали с Ларой. У Лары двоюродный или троюродный брат вызвался еще помочь. Рома, вроде. Молодец, мужик с большой буквы. Всегда нам помогал. С деньгами когда проблемы, помню, были. Лара растрясла все деньги в отпуске в Турции, он первым подкинул мне до зарплаты. А то кормить детей нечем было. С тех времен и стал сам подкапливать денежку, чтобы всегда было на черный день. А так да, всегда к нему она обращалась и подчеркивала, что Рома ей помог. Он здесь и живет. Включаю телефон и вижу принятые смс. Смс от Свята удаляю даже не читая. А вот и Ромин номер.

– Ром, привет, – маршрутка для пассажиров – обычная. Трясет на ухабах. – Да, это Николай. Васи и Алеси отец. Да, привет. У тебя есть для меня ночевка?

Он молчит почему-то долго и наконец выдавливает нехотя:

– Ты прости… я не могу сейчас тебя принять. Тебе Лара ничего не сказала?

Удивлено восклицаю:

– А что она мне должна была рассказать?

Он покашливает и наконец говорит:

– Тут такое дело… Вася и Алеся… это мои дети.

Словно солнце померкло.

– Не понял? Эй, хорош разыгрывать меня, все словно сговорились!!! Нет места, и ладно. Так я и поверил, что вы пойдете на инцест.

Он прокашливается.

– Я не брат ей. Ты тоже сам дурак, веришь всему… блин… прости, Коль… ты хороший мужик. Но дети у меня живут. Я им еще не сказал… они думают, что я…

Трубка чуть не выскальзывает из моих рук. Мне почему-то в этот момент слышатся слова Свята, он говорил, что они не мои дети, а затем его отец, Александр.

Выходим из маршрутки и идем длинными коридорами. Наконец выхожу в фойе аэропорта и вздрагиваю от голоса, что раздается совсем рядом.

– Вы Николай Старостин?

Киваю на автомате и тут же прикрываю свой рот. На меня смотрит взрослый такой мужик с седыми усами, но стариком его не назвать, это точно. Крепкий такой и высокий. Голова его обрита. Он манит меня пальцем.

– А я вот за вами отправлен.

Я цежу брезгливо:

– И кем же, позвольте узнать?

Он послушно кивает почему-то.

– Так вашим отцом. Всеволодом Николаевичем. Царство ему небесное.

Почему-то он замирает, не глядя на меня, и я стыдливо отвожу глаза. Встаю и тяну к нему ладонь.