Натали Якобсон - Сокровища Люцифера

– Святотатство! – губы создания не шелохнулись, но слово прозвучало. Лари успел пальнуть наугад, но в парня, естественно, не попал, а существо уже сломало ему вторую руку, легко, как сухую веточку, и выпавший из пальцев пистолет ударился об пол.

Еще секунду назад у него были две руки, а теперь только пара кровавых ран расходилась вокруг переломанных костей. Крылатое существо отломало ему руки с мясом, будто собиралось скормить их псам.

А что если в следующий миг оно выколет ему острыми когтями глаза? Лари старался не смотреть на сияющее лицо. Но он чувствовал мощные взмахи черных оперенных крыльев. В сочетании с девичьим лицом они выглядели особенно зловещими. Тело ангела, голова божества и вселенская сила, заложенная в этом создании. Так вот кому в этом храме молятся! У него уже не возникало сомнений, что это именно храм. А в голове все еще звучала фраза:

– Дьявол невинен!

Но при чем здесь дьявол. Он видел только красивого ангела, такого, каким их описывают в библии: сильными и бесчувственными.

– Он под моей защитой, – ее шипящий голос обжигал слух. – Как и все здесь! В отличие от бога, я защищаю своих верующих.

Она толкнула его слегка, но он упал на пол, больно ударившись головой о ноги одной из статуй. Кажется, из макушки пошла кровь. Реальность мира расплывалась. Может, все, что он видит, это последствия травмы? Но ведь травму головы он получил только что. А ангел терзал его и минуту назад.

Ее уже не было рядом. Она легко взлетела на возвышение, указала когтистой рукой вниз, давая своим верующим знак стекаться к раненому. Все они вышли из-за скульптур. Живые парни, в глазах которых поселилась пустота. Кто-то безразлично поднял обе его отломанные руки, валявшиеся на полу. Лари схватили и потащили вперед к шипящей зеленой лавой расщелине в полу.

Сперва туда кинули его руки. Обе кисти потонули легко. Лава их жадно поглотила. Происходящее напоминало бы сон, если бы не реальная боль. Лари ощущал давление на голову, будто ангел запустил ему в мозг свои светящиеся когти.

– Пора! – всего одно тихое слово в устах ангела, а прозвучало оно, как зов набата.

Лари ждал, что теперь и его самого столкнут вниз. Но зеленая жижа зашевелилась сама. И те щупальца, которые потянулись из нее, были уже совсем не ангельскими.

– Дагон! – он вспомнил слово, которое мельком видел в библии за миг до того, как не стало ничего.

Ему снилась она. И сон был ярче реальности. Уже много месяцев Нед каждый раз закрывал глаза в надежде, что во сне снова увидит ее. Ее звали Алаис. Отчасти она напоминала ангела с роскошными крыльями, отчасти джинна из сказки, который дышит огнем. Но ее пламенное дыхание его не обжигало. Во сне она сидела рядом с ним на постели, вскрыв ему запястье и вычерчивая его кровью на простыне какие-то странные символы. Она что-то объясняла: о вновь зарождающемся культе Дагона, ее былого военачальника, о войне ангелов в небесах, о своем происхождении из солнечного света, а после из огня и пепла. Она сравнивала себя с фениксом, как и весь свой легион. Она говорила о своих именах, которые приходилось сменять в течение столетий после каждого нового воплощения. А он слушал и следил, как из-под ее ладони из кровавых символов расцветает райский цветок.

– Алаис – это даже не имя, оно сложено из имен семи низвергнутых ангельских полководцев. Семи демонов. По первой букве от каждого имени. Две буквы повторялись, поэтому в имени их пять, но все они имеют свою силу, как звуки в имени Эдвина, сложенном из заглавных букв от имени духов.

– Эдвин! Кто это? – имя показалось ему знакомым, будто он что-то о нем уже читал. В древних книгах. В библиотеке. Говорящие тома в оковах, страницы с духами на них, которые рвутся из цепей. Драгоценные оклады, которые говорят хором голосами сирен. Даже во сне ему сделалось дурно.

На райском цветке множились лепестки. Они раскрывались, образуя благоухающую пирамиду, но внутри уже зарождалось существо, готовое ринуться на человечество с клыками и когтями. Оно было жутким и кровожадным. Нед отвел глаза.

Алаис все еще сидела на постели рядом с ним, и ее крылья шевелились. Ночник был выключен, но лампа была и не нужна, ночная гостья светилась сама по себе. В исходящем от нее сиянии мрачная комната казалась покрытой золотом.

– Забудь обо всем, что познал до встречи со мной, – говорила она, странно искажая слова, как будто цитировала священное писание. А потом она повторила то, что по библии требуется ото всех влюбленных мужчин по отношению к их избранницам, опять же, странно это исказив:

– Отрекись от отца, от матери, от друзей, отрекись даже от памяти о них, – это бы ничего, но вторая часть фразы слегка шокировала. – Отрекись от всего рода людского ради меня!

Еще изумительнее было то, что ему ее требование показалось вполне естественным. Он ощущал, что именно это и должен сделать ради нее. Отречься от всего рода людского. Потому что сама она из рода падших ангелов.

Чаша, появившаяся из ниоткуда в ее руке, представляла из себя живое существо. Верхняя часть его туловища образовывала саму чашу, а держатель вился в виде золотого плюща, частично скрывавшего причудливый раздвоенный хвост. Очень похоже на миниатюрного дракона, с тонкими рельефными крыльями. Он шевелил им, и казалось, что чаша шевелится тоже. Дракончик больно кусался, и с каждым его укусом чаша наполнялась чьей-то кровью.

Очевидно, Нед был не первым, кому она показывала эту чашу, потому что кровь на ее дне уже была. А еще у Алаис был старинный кинжал в драгоценных ножнах с тяжелой рукояткой в форме двух свившихся крылатых змей. Они шевелились и оживали у него на глазах, как в сказке.

– Отрекись от мира человеческих существ, ради моего мира, полного созданиями волшебства.

Красивые слова, но, сколько опасности они в себе несут. Образовавший чашу дракончик, кусался агрессивно, жадно раскрывая маленькую пасть, полную иголочек-зубов.

Черные, роскошно оперенные крылья Алаис мерно шевелились, обвевая кожу легким ветром. В то время, как от ее дыхания, палило огнем. И кровавая чаша в ее руках… Чаша, в которой в мгновение ока соединились его человеческая кровь, и ее огненная. Он должен из этой чаши отпить. Он должен поцеловать Алаис, но сон кончается до этого.

Нед проснулся внезапно. Ощущение было таким, будто он только что пережил болезненное падение с высоты. Так, наверное, чувствует себя человек, выпавший из окна высотного здания и не разбившийся при этом насмерть. Все тело ломило, словно в нем нет ни единой целой кости. Даже мягкая постель под ним казалась жесткой, как камень.

На лбу выступил обжигающий пот, подобно капелькам огня. Во рту пересохло. Похоже на лихорадку. Пора вызвать врача, померить температуру, принять лекарства… но он хотел другого – вернуться назад в сказочный сон. Друзья намекали ему, что ради таких волшебных ощущений люди принимают гашиш, но он наркотики никогда не употреблял, а сны все равно снились.