Оксана Елисеева - Ланселот, мой рыцарь

Все рыцари встали как один и подняли кубки.

– Мы с тобой, Ланселот! – воскликнули они.

– Мы верны тебе!

– Да здравствует король Ланселот!

Их троекратное «да здравствует» раздалось эхом в высоких сводах зала, и Хелен увидела улыбку на лице Ланселота.

Он оглядел рыцарей и кивнул им, выражая признательность.

– Я рад, друзья, что вы со мной. Теперь мне не страшна никакая беда. А сейчас я хочу поделиться с вами хорошей новостью.

Он взял Хелен за локоть и заставил ее встать. Она уже знала, что он собирается сказать, и у нее язык не повернулся отказать ему при всех. Рыцари напряженно ждали, но, увидев, как она встает, одобрительно захлопали ладонями по столу.

– Я попросил леди Хелен стать моей женой, и она согласилась, – сказал Ланселот и положил руку ей на талию, показывая, что теперь Хелен принадлежит ему.

Галахад отодвинул свой стул, подошел к ней и, обняв, поцеловал ее в щеку.

– Я так рад за моего брата. Он не мог сделать выбора лучше. За Ланселота и леди Хелен! – крикнул он, поднимая кубок.

Все рыцари вновь наполнили кубки и подняли их с поздравлениями и пожеланиями счастья и удачи. Хелен, уже прошедшая через подобную церемонию в Камелоте, спокойно воспринимала это. Но в отличие от Камелота рыцари не стали поздравлять их по многу раз. Она слегка удивилась, и Ланселот, заметив это, объяснил:

– Тогда нас чествовали люди разных королей и вождей, а также сами вожди, а сейчас это только мои воины. Тебе не хватает поздравлений? В прошлый раз ты жаловалась, что у тебя болят колени.

– Сейчас у тебя заболит голова, если ты не прекратишь поддразнивать меня, – улыбнулась Хелен.

– А может, мне нравится поддразнивать тебя? Помнишь, когда ты приехала сюда в первый раз, тебе до смерти нравилось доводить меня до белого каления?

– Может, стоит продолжить? – кокетливо предложила Хелен, вспомнив все сцены ссор.

– Думаю, сейчас я бы не рассердился на тебя, что бы ты ни сказала, – улыбаясь в ответ, заметил Ланселот.

Хелен прекрасно знала, от чего он мог рассердиться, но решила не омрачать его радость сейчас.

– А если я скажу, что захочу перекрасить твой замок? – Она хитро посмотрела на него.

– Только не в розовый, милая, я знаю, он тебе ужасно нравится, но подумай, каково будет саксам? Они придут сюда, а здесь пряничный домик, – поддразнил ее Ланселот.

Хелен рассмеялась.

– Тогда в красный, чтобы отпугивать их, – предложила она.

– Как твое красное платье? Кстати, почему ты не надела его сегодня?

– Я надевала его в Камелоте бесчисленное множество раз. Тебе не кажется, что оно должно было мне слегка надоесть?

– Бесчисленное множество раз? Я помню всего два вечера, когда ты была в нем.

– Всего два? – Хелен подумала и признала его правоту. – А мне показалось, раз пятнадцать точно.

Ей было приятно узнать, что он обращал на нее такое пристальное внимание при дворе, особенно учитывая, как блистала королева.

– Мы пробыли там меньше двух недель, – улыбнулся Ланселот.

– Неужели? Как быстро летит время. Значит, я в вашем времени уже… – Хелен подсчитала и ужаснулась. – Интересно, а как там, в моем времени? Меня считают пропавшей? Или все это мне просто снится? Может, завтра я проснусь, и не будет ни твоего замка, ни рыцарей, ни тебя…

Последние слова Хелен произнесла еле слышно, начиная опасаться, что накличет своими словами беду. Ланселот, словно тоже это почувствовав, взял ее за руку.

– Не говори так. Иначе я всю ночь буду сидеть у твоего изголовья и сторожить тебя. Я никуда не собираюсь тебя отпускать, – сказал он, сжимая ее ладонь.

– Я думаю, это не зависит от нас… – еще тише прошептала Хелен, чувствуя, как на глаза невольно наворачиваются слезы.

Но тут раздалась музыка, и Хелен с Ланселотом подняли головы. Нижние столы уже убирали, и откуда-то появились музыканты.

– Они забрели к нам, пока ты ездил в Камелот, – объяснил Галахад. – Я разрешил им остаться до твоего приезда, подумал: после дворца Артура тебе тоже захочется иметь придворных музыкантов.

– Придворных? Тех самых, что льстивыми речами могут задурить голову любому правителю? Нет, мне этого добра не надо, – улыбнулся Ланселот и подал Хелен руку. – Но сегодня мы можем просто потанцевать, не так ли, милая?

Хелен приняла его руку и спустилась с ним в зал.

– Жаль, недостаточно партнерш для наших рыцарей, – заметила она, оглядывая зал и замечая, как мало в нем женщин.

Здесь были жены и дочери воинов, живших около замка. Но костяк армии Ланселота составляли холостые рыцари, еще не успевшие обзавестись семьями. А на пограничных землях, таких, как Бенвик, жило слишком мало молодых незамужних девушек для них. Таких девиц обычно отправляли к родственникам, подальше от опасных мест.

– Пока ты не стала моей женой, я разрешаю тебе потанцевать с ними. Но только сегодня, – вновь подколол ее Ланселот, за что получил легкий тычок в бок.

– Чтобы танцевать с твоими рыцарями, мне не нужно разрешения от тебя, – парировала она.

– Пока не нужно, – возразил он, кружа ее в танце.

Хелен сделала пару пируэтов и вырвалась из его рук.

Она танцевала поочередно почти со всеми рыцарями без пары, а их было около сотни. К концу вечера и она, и музыканты просто выдохлись, но воины светились от счастья, и Хелен посчитала это достаточной наградой за потраченные усилия.

На следующее утро Хелен проснулась лишь к полудню, что было неудивительно, учитывая произошедшее с ней за последнее время. То одно похищение, то другое. Да и жизнь в Камелоте, наполненная интригами, ей совсем не понравилась. Вспоминая, как по дороге в Солсбери Ланселот рассказывал ей о прежней жизни при дворе Артура, она не верила, как все могло так измениться. Хотя она прекрасно знала, что ничто не длится вечно, особенно хорошие времена. Рассказы Ланселота напоминали легенды о добром и справедливом царствовании, и, возможно, вначале так оно и было. Но как бы ни старался Артур делать для своего государства и Союза только добро, любое действие имеет две стороны – хорошую и плохую. И очень трудно удерживаться посередине, не впадая в крайности.

Хелен лежала, прислушиваясь к тому, что делается снаружи. Ей нравилось так отдыхать в Сент-Невилле. По выходным можно было долго не вставать с постели и ждать, пока в постель не принесут чашку горячего шоколада. В это время, осенью, дедушка обычно нанимал садовников, чтобы они подстригли деревья и кусты, и было здорово просыпаться под их неспешный говор, слышать шелест начавших желтеть листьев на деревьях и, открыв окно, вдыхать чистый и прозрачный, по-осеннему свежий бодрящий воздух. Тогда она надевала старые джинсы и шла в сады, где сгребала деревянными граблями опавшую листву или срезала сухие ветки с розовых кустов. А потом они все пили чай с кексами или яблочным пирогом на лужайке и говорили каждый о своем. Эти неспешные дни ранней осени шли из ее детства и были неотъемлемой частью ее жизни, и она находила покой в таких днях.