Владимир Корн - Счастливчик Леонард

Думая о том, что главное – успеть сбить с головы Блеза эту штуку, когда он на нее кинется. Справиться с ним мне будет трудно, и дело не обойдется без повреждений у нас обоих. А если Клер кинется защищать еще и Барри, который грыз толстенную говяжью кость, и та исчезала с пугающей быстротой, дело может закончиться вообще плачевно. К моему удивлению, вместо того чтобы наброситься со страстными объятиями на девушку, Блез отвернулся от всех, уставившись на мерцающий огонек светильника. Отрешенно так уставился, молча, не говоря ни слова.

Молчали и мы. Мы с Клер – по понятной причине, ну а Головешка – потому что никогда прежде ему не доводилось видеть Блеза в таком отрешенном состоянии.

Наконец он заговорил:

– Я должен был его убить, обязательно должен был! Но не сделал этого, потому что струсил! Но я должен был это сделать, даже ценой собственной жизни!

Дослушивать то, что больше всего походило на исповедь, я не стал, сорвав с его головы эту штуку. И Блез будто очнулся. Он снова обвел взглядом нас всех, потрепал Барри за ухом…

– Все так и есть, – сказал наконец он. – И это моя боль.

– Почему на Блеза эта штука подействовала именно так? – после затянувшегося молчания спросила наконец Клер.

Конечно же у меня был готовый ответ:

– Потому что она вызывает самое сокровенное. У одних – одно, у других – другое.

– Уж не хочешь ли ты мне сказать!.. – начала было она.

– Хочу, – с готовностью кивнул я. – Просто ты сама себя обманываешь. На самом деле ты другая.

И «другой» ты мне нравишься еще больше…

– Интересно было бы надеть ее на твою голову.

– И чего бы нового ты обо мне узнала?

Я посмотрел на Клер тем особым взглядом, после которого любой девушке становится понятно, что хотел бы сделать с ней мужчина буквально в следующее мгновение. Если она не глупа как пробка, что к Клер не относится ни в коей мере.

– Нет, я не такая, – немного подумав, ответила девушка. – Точно не такая!

И что плохого в том, если ты все же была бы «такой»? Конечно, не ко всем мужчинам подряд, а только к тому, который очень тебе нравится?

– А давай проверим еще раз?

– Нет, – покачала головой Клер.

– Боишься саму себя?

– Да ничего я не боюсь! А уж себя – так вообще ни капельки!

– Так, может, все же наденешь? – спросил я с самым равнодушным видом. – Если «ни капельки»?

– А вот возьму и надену! – запальчиво ответила она. – И тогда ты точно убедишься, что я не какая‑нибудь там!..

О боги, ну «какая»?! Такая, о которой мечтает практически любой мужчина? Чтобы женщина иногда сама проявляла инициативу, а не делала вид, что уступает только настойчивым просьбам. Есть и другие женщины, для которых проявить инициативу самой – в порядке вещей. Но почему некоторым для этого нужна то ли кастрюля, то ли корона, то ли шлем?

– Все‑таки ты боишься. – Я ехидно улыбнулся. – И нечего было меня обманывать.

– Я же сказала, что не боюсь!

– Ну так надевай!

– Ну и надену!

И Клер почти уже надела ее на голову, когда остановилась. На некоторое время она замерла.

– Что, настраиваешь себя, что ты не такая?

– Вот еще!.. Смотри!

«Ну наконец‑то!», – успел обрадоваться я, когда Клер вдруг ловко нахлобучила этот дуршлаг без ручки мне на голову.

Светало. Я осторожно скосил глаза на девушку, которая удобно пристроила голову на моем плече. Явно не спит: ресницы у нее подрагивают.

– Может, все‑таки расскажешь, что произошло после того, как ты напялила на меня эту кастрюлю?

Судя по всему – ничего страшного, поскольку ночка выдалась замечательнейшая, а сама Клер вела себя так, как будто «корона» была на ее голове, причем все время. Беда заключалась в том, что сам я абсолютно ничего не помнил – что же со мной было с нею на голове, и очнулся только тогда, когда мы уже лежали в постели и девушка страстно меня целовала.

Только какое‑то смутное видение, будто я перед Клер исповедался. И еще плакал. Но вот этого точно быть не могло, поскольку слезы я лил в последний раз еще в глубоком детстве!

– Перебьешься.

Ну почему мир ко так мне несправедлив?! И Клер все помнит, и Блез, а я нет.

– А о чем хоть я говорил? Или рассказывал…

– Лео, я тебе сто раз уже отвечала – не скажу, и не допытывайся.

Ну как можно ответить сто, когда я всего три раза спрашивал?

– И вообще скоро вставать. – После чего Клер посмотрела на меня так многозначительно, что я невольно подался к ней навстречу.

По истечении недели после вышеописанных событий мы и отправились в нашу экспедицию. Должен заметить, не без некоторой помпезности. Правда, вся она относилась к маркизу де ла Сантисима. Вообще‑то свое отбытие тот хотел произвести в обстановке строгой секретности, но то, что знает мажордом, во время любовных игр становится известно и кухарке. От нее, тем же путем, конюху. Тот ночью в постели на ушко поведает секрет служанке. Она между делом, тоже ночной порой, проболтается кучеру. У того найдется хорошая знакомая среди городских белошвеек, клиентками которых являются все знатные дамы города. И потому в конечном итоге на причале нас провожала целая куча народа. Не хватало разве что оркестра.

Среди провожающих преобладали празднично одетые девицы брачного возраста. Хотя попадались и откровенные матроны, но усиленно молодящиеся. Что было понятно и без лишних слов – дон Франциско молод, знатен, красив, богат и свободен от брачных уз. Женщины махали ему платочками, сам он в ответ кланялся, улыбался и посылал воздушные поцелуи. Судя по их количеству, поцелуев должно было хватить каждой.

Мы всей нашей компанией скромно стояли на палубе барки «Мартисиа», что в переводе с васнийского означает «Ласточка». Барку переоборудовали в галеру, проделав в ее бортах портики для весел и установив сиденья для самих гребцов. Еще на ней установили мачту.

В основном же переоборудование «Ласточки» заключалось в том, что кормовую надстройку существенно увеличили, устроив в ней покои маркиза, его обеденный зал, кухню и личный кабинет. Появилось в ней и еще одно немаленькое помещение. Без окон, но с надежными железными дверями – для хранения будущих сокровищ, которые, по замыслу маркиза, должны быть у него под боком.

Вот же уверенность в успехе у человека!

– Лео, ты только посмотри! – Головешка указал на появившуюся в отдалении группу пропыленных всадников. – Точно они или мне только кажется?

– Точно! Быстро все попрятались! – немедленно приказал я, волоча под руку сопротивляющуюся Клер к противоположному от причала борту.

– Лео, что за шуточки?! – возмущалась она. – И вовсе я никому не улыбалась!

Улыбалась, улыбалась… но сейчас было не до этого.

– Ты желаешь продолжить беседу с бароном Эльхасио о «Гипниусе» Ависьена? Нет? Ну тогда не оборачивайся и любуйся вон теми уточками. Смотри, как красиво они плывут!