Лидия Филановская - Сияние предметов и людей (сборник)

– Зачем тебе эти картины? – спросил меня муж вполголоса. – Давай дадим ему просто деньги, и всё.

Но я, не желая обидеть продавца, стала возражать. Молодой человек заметил, что летом у него покупают картины по сто рублей штука. Муж стал говорить, что и мы можем взять, но только одну, но молодой человек, быть может, усмотрев в этом пренебрежение, упорно предлагал нам три или даже четыре. Конечно, милостыня ему была совсем не нужна. Тут еще подключилась Валентина, она тоже сказала, поддержав тем самым несчастного, что нужно обязательно взять не менее трех работ. Зачем, в самом деле, зря разбрасывать деньги, тем более что акварели, возможно, очень ценные. Нужно было видеть, с каким выражением на лице она рассматривала рисунки. Молодой человек так умело торговался, что действительно можно было подумать, что он продает что-то особенное, тем более что повлиять на внушаемую Валентину ничего не стоило. Видя наш интерес к художнику, тут же стали подходить еще люди, возле него возник прямо ажиотаж.

Мы дали художнику сто пятьдесят рублей и взяли три акварели. Художник поставил на своих «шедеврах» подпись. Его, оказывается, звали Алексей, и он пояснил, что автограф его похож на изображение серфинга. Вот подпись, действительно, была красивой, на нее только, как видно, у него и хватало таланта.

Мы удалились со смешанными чувствами. Нам было и смешно, и обидно, впрочем, мы ведь сами захотели обмануться. Даже Валентина, наконец, все начала понимать и робко предположила, что, наверное, вместо шедевров мы приобрели никому не нужное и ничего не стоящее убожество.

Зачем же я опять тебе все это рассказываю? Может быть, все это не пустая болтовня. За сказанным есть что-то, произошедшее говорит мне о себе самой. Мне страшно: неужели при встрече я произведу на тебя такое же убогое впечатление? Неужели ты так же посмеешься над моим текстом, как мы над работами этого художника, и мои чувства покажутся тебе жалкими, бессильными, ненужными? Может быть, я и есть такой же больной? Ведь это не так, правда? Ведь я не буду жестоко осмеяна и раздавлена и мои переживания найдут отклик в твоем сердце?

Как ужасно мне думать, что я буду несостоятельной в своем произведении. Как страшно не состояться вообще в этой жизни, с горечью, с ужасом в конце концов признать, что из тебя ничего не получилось.

Я долго гневила бога своим плохим настроением, своей беспричинной тоской. Я накликала-таки беду – набежали тучи, над нами сгустился мрак. У мужа на работе произошли неприятности, и мы внезапно оказались совсем без денег. Приходится отказываться от привычного образа жизни. Раньше по выходным мы имели возможность зайти в какой-нибудь уютный ресторанчик, могли купить себе какую-нибудь вещичку или что-нибудь по хозяйству, например, новый утюг, потому что старый стал течь, теперь же такого нет. Мучительно перестраиваться, ведь в душе остаются прежние желания и потребности.

Зачем же я оставила работу? Теперь я так себя ругаю за это. Сквозь гнев и раздражение на отца ко мне пробивается ощущение, что он был прав. Были бы хоть какие-то деньги. На мое прежнее место давно уже взяли человека. Так просто в один день никуда не устроишься. И потом, действительно, не бог весть какая у меня квалификация, а там, где платят большие зарплаты, много и требуют…

Сегодня суббота. Нужно съездить на дачу, проверить, как там, а мне во что бы то ни стало хочется пройтись по заветной улице. Шестая и Седьмая линия – тихая гавань моей души. Поздняя осень. Уже смеркается. Если бы я была художником, рисовала бы все время этот уголок Петербурга. Вечная, неисчерпаемая тема любви. Все здесь для меня живое, имеющее душу, именно потому, что все здесь наполнено моей душой. Старенькие дома, дающие кров и уют. Они, убаюканные осенним дождем, сладко, как дети в колыбелях, дремлют. Из-под полога крыш виднеется светлое, умиленное личико – зажженное окошко.

Почему не заглянули в «Макдональдс» – перехватить хотя бы самый простой гамбургер, что подешевле, не знаю. Детям тут нравится «хеппи мил», а вот что меня привлекает в фастфуде, так сразу и не объяснишь. Не дух ли коллективизма? Большое количество людей, все едят приблизительно одно и то же, и очень простое, к тому же полученное в очереди, где всегда царит некий ажиотаж, предвкушение добычи.

Наверное, это Андрей предложил все-таки идти не в «Макдональдс», а в маленький недорогой ресторанчик напротив. Он-то как раз не любит штамповки, и полагаю, как мужчина, особенно в еде. И потом, ему как никому из нас сейчас нужна хотя бы краткая прививка комфорта, благополучия.

Ресторанчик, в которой мы зашли, довольно интересное местечко. Оформлен в немецком стиле, в нем есть что-то от пиджачка, сшитого вручную, отличающее его от изделий дорогих фирм. Его штучное, недорогое убранство привлекает незатейливым бабушкиным уютом. Еще чуть-чуть – и мне будет здесь хорошо, но, к сожалению, этой необходимой капли отсюда не выжать. Может быть, оттого, что хозяевам не хватает аккуратности. В обстановке нет лоска. Хотя, что я требую от этого ресторанчика, если бы сюда добавить эту драгоценную каплю, то было бы какое-нибудь стильное, модное место с заоблачными ценами.

Одежду здесь можно вешать на крючок при входе, но мы забираем наши намокшие под дождем куртки с собой за стол, пристраивая их на спинки стульев. Приятный полумрак. Все освещение – висящие над столами лампы в абажурах. Сами столы покрыты клетчатыми скатертями. Почти все сейчас заняты. Курить здесь нельзя, похоже, из-за плохой вентиляции. Тока воздуха не чувствуется, здесь всегда душновато. Потолок отделан деревянными панелями, что-то в этом есть сельское. По стенам развешаны старинные фотографии, около нашего столика в углу – витрина. За стеклом какие-то дешевые безделушки, недорогие фигурки из фарфора. Я вижу декоративный чайничек, перед ним как будто небрежно брошен букетик засохших цветов. Вот еще интересная вещица – керамический домик. Это, как я понимаю, изображение швейцарского шале. Посмотреть бы на него, настоящее, хоть издали. Буду ли я еще когда-нибудь в Швейцарии?

Смотрю на все и не понимаю, есть ли у хозяев фантазия и вкус или нет. Во всяком случае, они люди оригинальные и самобытные, ведь нигде в Петербурге я подобного интерьера не видела. Чувствуется, что все здесь сделано, как говорится, своими руками. Дизайнеров наверняка не приглашали, а предметы интерьера собирались постепенно, как соломинки для гнезда, так всегда бывает дома.

Еда же тут так себе. Особенный только фруктовый пирог, все остальное как в самых обычных дешевых бистро. Денег у нас в обрез, можно сказать, обедая здесь, мы шикуем не по средствам. Почему, спрашивается, обязательно нужно было идти в ресторан, хотя бы это и был ресторанчик, неужели нельзя было потерпеть свою боль? Все дело в привычке?