Алексей Чурбанов - Русские исповеди

– Не все, – ответил Колодин. – Я в прошлом месяце на северах был. Вот там баня так баня. Еле отбился.

– Приставали? – хихикнул Бубнов. – Я своим давно запретил. Мне-то что – без виагры уже никак, да и с ней не всякий раз получится. А молодёжь сначала удила закусила: что за госслужба без бани? Но я поставил вопрос ребром: европейцы мы или не европейцы? – Бубнов радостно засмеялся, хитро поглядывая на Колодина. – Вон в Вене мой помощник спросил метрдотеля, где ближайшая сауна, так тот чуть в обморок не упал, как будто про притон какой интересовались.

– В Вене сауна – это и есть притон. Не путайте с Финляндией.

– Ага, поучи дядьку, – добродушно усмехнулся Бубнов, отправляя в рот очередные пятьдесят грамм.

– И матом у меня в администрации не ругаются, – вдруг добавил он. – Не то, что в вашей Москве.

– Кстати о Москве. – Бубнов положил вилку и умными глазами поглядел на Колодина, как в душу заглянул. – Что там слышно, Вася: выдвинут меня на следующий срок?

– Не знаю, Аркадий Андреевич, – помня наставление министра, ответил Колодин. Помолчав, однако, добавил: «Ничему не удивлюсь».

– И правильно. Шепнули мне, Вася, что не выдвинут больше. А это значит, концы надо зачищать, чтобы ни один чёрт придраться не смог. Понимаешь? Раньше – почётная отставка, орден Ленина, поцелуй генсека, служебная дача и автомобиль с шофёром. А теперь радуешься, если уголовку не завели. Мельчаем, братец.

– Ты вот в свою Елизаветинку стремишься, – продолжал Бубнов (молодец, – подумал Колодин, – наблюдательный), а я бы в Москву подался. Хоть бы и на твою должность.

– Понижение для вас будет, Аркадий Андреевич. – ответил Колодин. – Да и дело неблагодарное. Замминистры – это мазохисты, которых все имеют. Наезжают на министра – сажают заместителя, вы же знаете.

– То-то ты насиделся, прямо в наколках весь…

– Не зарекаюсь.

– Что так? Общак министерский держишь?

– Начинается, – с неудовольствием подумал Колодин, потянувшись за бутылкой. Вот так он однажды под рюмку рассказал Бубнову о том, что приходится заниматься всякими тёмными делами: таскать туда-сюда сумки с деньгами, встречаться с сомнительными личностями, решать судьбы неугодных власти, но толковых и симпатичных людей. Бубнов тогда ответил жёстко, как отрезал: «Не министру же этим заниматься». И, в принципе, был прав: кочегару ли стесняться чёрных рук? Больше к этому не возвращались, но иногда под шафе Аркадий Андреевич подкалывал Колодина как сегодня, а Василий Петрович всегда расстраивался по этому поводу и злился.

– О больном ни слова, Аркадий Андреевич, – коротко ответил Бубнову Колодин.

– Ладно, ладно, – сказал Бубнов примирительно, однако не удержался и съязвил: «Домик на Рублёвке не построил ещё?»

– Без комментариев, – терпеливо произнёс Василий Петрович.

– А что, у вас там, говорят, по блату бесплатно можно.

– Щас, – Колодин не то, чтобы разозлился, скорее, чуть ли не обиделся. – В Москве слова «бесплатно» никто не знает.

– Ладно, ладно, – повторил Бубнов, наполняя обе рюмки. Выпив, он делался расслабленным и даже сентиментальным. Вспомнил старую историю о том, как в Кремле встретился с президентом в неформальной обстановке.

В последний год ельцинского правления, когда окружение президента фактически изолировало его, ослабевшего физически и политически, Аркадий Андреевич почти случайно попал на кремлёвский междусобойчик, где зондировались варианты политической перегруппировки в преддверии отставки президента (о которой тогда, естественно, присутствующие не подозревали). Бубнов в то время не был в фаворе у «демократического» крыла ельцинского окружения, так как сделал несколько неосторожных заявлений о необходимости поставить под контроль миграцию для того, чтобы снизить межнациональную напряжённость. Пресса отреагировала немедленно. Его назвали коммунфашистом, а регион собирались включить в «красно-коричневый пояс». Бубнов испугался, сменил риторику и стал искать встреч в Москве, чтобы объясниться и как-нибудь загладить вину.

Однако никто из приближённых к президенту с ним не разговаривал, и Бубнов, политическим чутьём понявший, что его гладкая карьера под угрозой, пришёл за помощью к Василию Петровичу.

С подачи Колодина Бубнов и оказался на закрытом банкете в Кремле. Искали «мальчика для битья». Василий Петрович позвонил Бубнову и прямо спросил: хочешь, чтобы тебя побили? Есть один шанс из тысячи, что отбрешешься, очки наберёшь. Один – но есть. А так – политический труп. Бубнов долго не думал и согласился. Была у него эта черта, которая нравилась Колодину, и которой Колодин сам, как ему казалось, был лишён: пойти ва-банк – или пан, или пропал.

На междусобойчике, однако, решали другие вопросы, и о Бубнове будто забыли. Он подходил к одному, к другому из президентской команды, заискивал, оправдывался, но от него отмахивались. Бубнов понял, что дело глубже, чем он ожидал, однако в чём оно заключается – не знал.

Президент – уже больной, обрюзгший, но в хорошем настроении сидел в окружении «семьи», и время от времени подзывал к себе кого-нибудь из губернаторов на пару слов. Наедине ни с кем не оставался, всегда кто-нибудь из «свиты» был рядом. Бубнов не удостоился аудиенции, а потому сидел расстроенный и напряжённый, в то время, как все, наоборот, расслабились. В окружении президента раздались взрывы смеха, туда понесли подносы с шампанским и графины с морсом. Бубнов вышел в коридор и прошёл в туалетную комнату. Встал там у окна, мял в руках сигарету. Вдруг дверь открылась, и он увидел президента собственной персоной.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.