Светлана Черемухина - Любовь – это боль

– Где он? – услышала она голос незнакомца. Надо же, она в состоянии слышать и преображать звуки в слова! Посмотрим, может ли она говорить.

– Где кто? – собственный голос самой показался противным, слабым и жалким. Конечно она жалкая, в промокшей ночной рубашке, дрожащая. Смотреть противно. Да, наверное, за такое стоит убивать! Надо же, она еще и шутить может.

– Не надо прикидываться дурой. Ответишь правильно, и больно не будет, обещаю.

Голос интеллигента, интонации не грубые, но нажать на курок решительности хватит: холодный металл в голосе можно расслышать и сквозь зубовный стук, и сквозь сердечный. Боже, сердце бьется во всем теле: в горле, в груди, в животе, даже в ушах отдается. Какой она, оказывается, сердечный человек.

– Давайте разберемся, – на этот раз она откашлялась, и голос окреп, речь обрела некоторую внятность, – о ком речь? Я здесь одна, всегда, здесь больше никто не живет. Кого же вы ищете? И почему именно у меня? – она осеклась, потому что незнакомец медленно подошел к окну, и вдруг отдернул шторы. Лунное сияние и огни неоновых реклам в роскошных витринах наполнили комнату странным свечением. На стенах заиграли причудливые узоры из теней и света.

Незнакомец показался… неожиданно знакомым: длинные волосы, длинный плащ, где-то она это видела.

Не сводя с него расширенных от страха глаз, Света осторожно подтянула ноги к груди, обхватила дрожащими руками. Высокий человек остановился в проеме окна, черная фигура на светлом фоне. Во всем облике чувствовалась звериная сила и ловкость, мощь лесного зверя, дикого и неукротимого, родство с дикой природой, что-то далекое от современности и привычных стандартов. Что-то угрюмое и давящее, но для него определяющее его собственную свободу, власть и независимость. Напряженная спина, крепкие руки, твердая поступь – все говорило о том, что он готов к действиям, безжалостный и неумолимый.

Отчаянно хотелось защитить себя, и Света решилась на новый монолог.

– Вам любой в этом доме скажет, что здесь никого не бывает. Да хоть консьержку спросите… – и замолчала, словно споткнулась на ровном месте. Стоп, а как его впустили в дом? Неужели он уже убил консьержку? Света знала, что иным способом проникнуть в подъезд просто невозможно, особенно в ночное время. Бдительная старушка этого просто бы не допустила.

Незнакомец поменял руку, все также направляя на девушку пистолет.

– Не заговаривай мне зубы. Он знал, что я приду? Где он прячется? – тихая злость прозвучала очень ясно.

А если он психопат? Что, если он возьмет, и без предупреждения нажмет на курок? Света стала лихорадочно думать, как бы ей изловчиться и так прыгнуть, опережая выпущенную пулю, чтобы схватиться за ствол пистолета и поднять его вверх, уводя пулю в сторону. Дурочка, тебе с ним не справиться, он высокий и сильный.

Может, схватить стул и швырнуть в окно, чтобы привлечь внимание ночных Стражей порядка? Маразм: четвертый этаж. Даже если они и вычислят квартиру, пока доберутся до нее, их будет ждать остывающий труп глупой девушки, погибшей от своей неразумности. «Мертвый труп убитого насмерть покойника» – вдруг вспомнился анекдот про клуб любителей тавтологии.

– Я ничем не могу вам помочь, – с отчаянием проговорила она.

– Ты думаешь, я шутить сюда пришел в такое время суток? – прошипел мужчина. – У тебя мозгов не хватает, чтобы понять, в каком ты дерьме? У меня заканчивается терпение, а из-за этого глупые люди обычно плохо кончают. Где он, его кто-то предупредил?

Последние слова незнакомец выкрикнул, и Света невольно вздрогнула.

– Возможно. Возможно, его кто-то предупредил, я не знаю, – она беззвучно заплакала.

– Тебе показалось, я решил тебя развлечь? – Света буквально увидела, как напрягается рука с оружием, и инстинктивно вытянула вперед свою, пытаясь прикрыться от нападения. – Тебе жизнь в копейку? – процедил незнакомец сквозь сжатые зубы.

– Пожалуйста, – пролепетала девушка, слезы с новой силой потекли по щекам. – Пожалуйста, не надо. Я живу здесь уже пять лет, и ни один мужчина не переступал порог моей квартиры, вы первый. Ну зачем вы пришли! – она уже рыдала в голос. Ну и пусть, она просто не могла сдержаться.

– Заткнись. Это ты оказалась в его квартире… Пять лет? Не свисти мне! Такие дурнушки не в его вкусе. Что тебя с ним связывает?

– Ничего. Это моя квартира, моя!

– Что ты сказала?

– Это моя квартира! Я здесь живу! Одна! – до него вообще можно докричаться?

– Ты слишком много говоришь, – проворчал незнакомец. – Так, давай разберемся, – казалось, он, наконец, услышал ее.

Света судорожно вздохнула, ожидая дальнейших действий незнакомца. Капля воды ей сейчас не помешала бы. А то и капля вина, жаль только, что она не пьет. Хотя, появился серьезный повод для того, чтобы изменить свои привычки и приобрести новые, пусть даже и вредные.

– Проспект Ангелов? – тихим голосом спросил мужчина.

– Да.

– Хорошо. Дом пятнадцать, квартира восемнадцать?

– Квартира восемнадцать, но дом номер десять.

– Чччерт! – тихо вскричал незнакомец. – Это не тот дом? – казалось, он не мог в это поверить.

Отошел к креслу и с грацией пантеры опустился в него, локтями опершись о колени. Он размышлял, а Света ждала. Если ей и удалось доказать, что он ошибся, это еще не значит, что она сможет легко отделаться. Вполне вероятно, ее удостоят звания обладателя тайны его позора посмертно.

В повисшей тишине Света услышала стук своего бедного сердца. Наверное, теперь и этому безжалостному убийце все слышно. Наверное, этот стук раздается по всему городу, наполняя чернильное небо тоской и тревогой. Он забирается в квартиры, в теплые уютные спальни, и его слышат все люди ее города, и все понимают, что с ней случилась беда, только кто ей поможет?

Неожиданно резко раздался звук сирены патрульной машины ночных Стражей за окном. Света впилась взглядом в незнакомца, но он остался на месте. Его это не касается: никто не может знать, что он здесь. Словно тень, он проник к ней, и так же уйдет, только, кто останется в квартире – испуганная и сломленная девушка или бездыханный труп?

– Ну, ты как, готова умереть из-за моей ошибки? – он вновь поднял пистолет, направив в лицо обескураженной девушке.

Всю жизнь она поражалась, как это отдельные люди умудряются упасть в обморок, с чего бы это, и как вообще это происходит, и понимала, что с ней такое произойти никак не может, а понадобилось всего-то: наличие злого мужчины, страдающего рассеянностью, и огнестрельное оружие, чтобы опровергнуть эту ее уверенность.

Света открыла глаза, когда день давно вступил в свои права, и осень вовсю бушевала, сообщая о себе сильными порывами ветра, позвякивая стеклами, трепеща тюлем. В комнате витала свежесть с легкой примесью дыма. Привычность обстановки, порядок и чистота наполнили душу покоем, но все изменилось, как только Света вспомнила подробности ночного происшествия. Происшествия? Это могло стоить ей жизни или седых волос! Надо же, неужели это все было на самом деле? И она жива? Она могла бы сказать, что отдохнула и хорошо выспалась, но душевная тревога, завладевшая ею после пробуждения, сводила на нет целительность сна.