Инна Загребина - Искупленные

У меня и раньше бывали видения во время молитв, но не часто. Чаще всего – предупреждения об опасности. Но ничего подобного я не испытывала. Никогда мне не доводилось переживать такое… такой сильный трепет… такое познание сути, что ли… не могу объяснить. – Девушка вздохнула и виновато посмотрела на попутчика. – Прости, кажется, я только подлила масла в огонь.

– Не переживай, мало ли что в ночи покажется, – Алекс постарался, чтобы его голос прозвучал ободряюще, – ты здесь, и в чумные города хоть прошлого, хоть настоящего я тебя не повезу!

Вот только выражение лица – неспокойное, озабоченное, – выдавало его с потрохами.

Дальше они ехали в молчании: каждый думал о своем, и веселая беседа сошла на нет. Вика, расстроившись, что не смогла промолчать и сболтнула лишнего, постаралась думать о завтрашнем дне, но мысли ее против воли опять вернулись к Александру.

Несмотря на то, что у девушки сложилось положительное впечатление о спутнике, страхи, будто пришедшие извне, настойчиво лезли ей в голову. Откуда она может знать, что он не опасен? Не поступила ли она опрометчиво? Никогда до сих пор осторожная девушка не садилась в чужие машины.

А если он маньяк? – Виктории не слишком нравилась эта мысль, плохо вязавшаяся с их приятным общением и всем обликом ночного спасителя, но почему-то избавиться от нее она не могла. К тому же, сколько раз все вокруг предупреждали, что маньяки бывают очень милыми и обаятельными. Тот же Чикатило, зверски убивший более шестидесяти человек, в том числе детей. Уважаемый преподаватель, заботливый муж и отец, оказавшийся бездушным чудовищем. Что помешает ее попутчику изнасиловать или убить ее, а потом закопать где-нибудь в лесу? Никто, за исключением Виталика, не знает, где она; а он точно постарается не распространяться о своем поступке и, в случае чего, будет помалкивать.

Измученная событиями дня и навязчиым ощущением беды, Виктория уснула, и разбудил ее только громкий скрип тормозов и крик Александра.

– Какого черта!

В его голосе звучали и удивление, и страх.

Виктория открыла глаза и вскрикнула сама. Прямо перед ними на темном звездном небосклоне кто-то сияющими ярким светом каллиграфическими буквами выводил слова из Священного Писания – те, что были в ее видении. Буквы увеличивались, постепенно приближаясь к машине. Вика от страха вжалась в кресло. Александр, резко развернувшись через двойную сплошную, рванул в ту сторону, откуда они приехали, выжав педаль газа до упора. Но надпись снова возникла перед ними, словно на огромном экране кинотеатра. Притормозив, парень еще раз развернул машину и остановился.

– Все, приехали, – отрезал он. – Конец света нас догнал. Прости, атеизм, буду каяться и тебе изменять, – сейчас в его голосе звучал озлобленный испуг.

– Как ты можешь шутить? – прошептала Виктория, стараясь не смотреть через лобовое стекло.

– Какие шутки, сама смотри.

С каждой секундой буквы становились все больше, казалось, еще немного, и они заполнят все пространство, раздавят машину, словно щепку. Но в тот момент, когда нижняя строчка коснулась земли, надпись начала превращаться в огромное сияющее существо, похожее на человека, но с крыльями за спиной.

Викторию трясло, как в лихорадке, а Александр завороженно смотрел на происходящее и почти не испытывал страха. Его состояние было сродни чувствам маленького ребенка, который видит что-то необычное и с восторгом кричит: «Ух, ты! А мне можно потрогать!»

– О, Боже! Это что же – ангел? Серьезно, ангел?! Вика, ты просто глянь, ты не бойся! Ты верующая, что он тебе-то сделает! – пытался подбодрить девушку Александр.

Но та только трясла головой, категорически отказываясь открывать глаза.

Огромная фигура, действительно похожая на ангела, двигалась прямо к ним, постепенно уменьшаясь.

– Пойдем уже навстречу? Мы все равно не спрячемся от такого в машине, – предложил Алекс.

Девушка вцепилась в подлокотники кресла и отрицательно замотала головой.

– Ладно, трусишка, жди меня здесь, – парень ободряюще потрепал ее по плечу и, не дожидаясь ответа, потянулся к двери.

Стараясь не показать своего испуга и с тем мучимый любопытством, Алекс, с присущей ему звериной грацией, выскользнул из салона, сделал несколько шагов по направлению к фигуре и, словно тигр, готовящийся к прыжку, замер в ожидании. Внезапно, Виктория выскочила следом, и, вцепившись в спутника, уткнулась лицом ему в плечо. Ее потряхивало. Александр аккуратно обнял девушку и начал поглаживать по голове, как маленького ребенка. Остатки его страха ушли, как ушло и чувство тревоги – осталось только желание приобщиться к непознанному и, такое же острое, желание успокоить попутчицу, показать ей, что нет того, от чего он не смог бы ее защитить. Постепенно его уверенность распространилась и на Викторию – девушка смогла справиться с дрожью и поднять глаза.

Светящаяся фигура медленно двигалась им навстречу, постепенно становясь из слепящей – яркой, а из яркой – просто светлой, очень странно светлой для ночной трассы. Одет пришелец был в длинную, грубо сотканую одежду янтарного цвета. Лицо его все светилось, но ярче всего горели глаза, – и, казалось, этот свет проникает сразу в сердце, принося покой, окутывая обоих путников волшебной, успокаивающей аурой тепла и умиротворения. Теперь и Виктория, вслед за Александром, завороженно наблюдала за происходящим.

– Я – Рафаил, один из семи Архангелов, которые возносят молитвы святых и восходят пред славу Святаго, – провозгласил стоящий перед ними.

Голос его, казалось, проникал в каждую частичку тела, доносился во всех сторон одновременно, вызывая трепет, благоговение и всепоглощающее чувство неземной любви, проникающей в душу и сердце.

– Мы с вами знакомы, – промолвил Архангел, с теплотой во взоре глядя на стоящих перед ним людей.

На лице Александра появлялись и мгновенно сменяли друг друга самые разные эмоции: от явного недоумения до полного недоверия, а затем – понимания.

– Видимо, да, – ответил Александр, и голос его был холоден, как если бы и не было только что ореола тепла и доброты. – Я помню и день своего спасения, и день смерти отца. Как видишь, я не смог этого забыть, как ни старался внушить себе, что это были всего лишь фантазии отчаявшегося ребенка. Значит, пришел мой черед? Хорошо, мой личный ангел-хранитель, давай, забери меня. Не много мне удалось пожить, но у вас там это никого не волнует, верно? – Александр смотрел прямо в светящиеся глаза Архангела, смело и гордо, с вызовом, обычно не свойственным смертным перед ликом Божьего Посланника.

Виктория оторопело уставилась на него, удивляясь, насколько же этому человеку не свойственен страх. Да что там страх! Кажется, у него не работал даже инстинкт самосохранения. Складывалось впечатление, что у этого безмерно самоуверенного молодого человека есть какие-то старые счеты с явившимся им неземным существом.