Ирина Цветкова - Глубина погружения

Ещё недавно Оля больше всего в жизни боялась потерять квартиру. Теперь, со смертью Вити, опасность миновала. Но сейчас она об этом даже не думала. Вокруг бушевало коллективное безумие, и Ольга не знала, что ей делать. Она была растеряна, а потому бросилась туда, где была счастлива: в тот старый бакинский дворик… Она шла по осколкам битого стекла, изломанным кускам шифера, каким-то палкам, доскам, арматуре и смотрела на окна армян дяди Левана и тёти Анаит. Окна зияли пустотами, было видно, что там никто не живёт. Уехали ли куда, спрятались или убиты?… Впрочем, печать заброшенности была на многих жилищах. Видно, разъехались люди. И спросить не у кого, жив ли кто. Оля постучалась туда, где, судя по внешнему виду жилья, ещё были люди. Одна дверь открылась. Это была тётушка Розалия. Узнала ли она Ольгу?

– Беги отсюда, детка, беги поскорее.

И захлопнула дверь. Ольга стояла посреди разрушенного островка счастья, не в силах поверить, что это и есть тот самый её любимый замечательный бакинский дворик. Слёзы ручьями хлынули из глаз. Она рыдала посреди разрушенного, растоптанного, уничтоженного прошлого. Кто это сделал? Зачем? Ведь всё было так хорошо!.. Она вспоминала, как здесь вместе пели песни, как угощали друг друга, как допоздна сидели, освещая столы светом из окон… Куда это всё ушло и неужели никогда больше не повторится? Где теперь все эти люди? Живы ли? Смогут ли когда-нибудь снова собраться за одним столом или это уже непримиримые враги на всю жизнь?

Закрыв лицо руками, Оля плакала навзрыд. Она помнила всех своих бывших соседей поимённо, и они все нужны были ей сейчас: армяне, азербайджанцы, русские, евреи, грузины, украинцы… Где вы, отзовитесь!..

В слезах выбежала она на улицу и долго шла пешком, вовсе не стараясь утихомирить эмоции. Плакала, не скрывая слёз от встречных прохожих…

Дома включила телевизор и услышала, что ночью Баку покинул знаменитый шахматист Гарри Каспаров. Он был жемчужиной этого города, его визитной карточкой, им гордились и восхищались. Каспаров, в свою очередь, безмерно любил свой город, всегда подчёркивал, что он из Баку и во всех интервью самозабвенно рассказывал, в каком прекрасном городе он живёт. И если уж Каспаров вынужден был уехать, то… То и Ольге с дочкой надо бежать.

Наскоро похватав документы и необходимые вещи в дорожную сумку, Оля, подхватив дочь, бросилась на вокзал. По дороге она объясняла Яне, что они немного попутешествуют на поезде, а потом вернутся. Говоря это, она и сама верила своим словам. Она думала, что они вернутся в этот город, в свою уютную квартирку, где все вещи ждут их возвращения. Но больше они не вернулись в Баку. Никогда.

Они оказались в мутной волне беженцев, которая понесла их по просторам необъятной России. Они часто меняли места проживания, так как всё зависело от наличия работы. Как только Ольгу сокращали (а работала она как неквалифицированный работник, хоть и с высшим образованием), приходилось искать новое место жительства и работу. Наверное, они проехали всю Россию. Жили и в бревенчатых избах (снимали внаём), и в обшарпанных рабочих общежитиях, и в коммуналках, где на кухне по дюжине хозяек. Работала Ольга то в аптеке уборщицей, то пробовала освоить в цеху рабочие специальности, то банщицей была, то пододеяльники шила… Последним местом работы была ткацко-прядильная фабрика, где она начинала цеховой уборщицей, потом ей доверили осваивать ровничную машину. Ей нравилось прясти ровницу, но из-за жуткого шума она не смогла работать в цехе. Её перевели уборщицей в административный корпус. Там, находясь в конструкторском бюро, она видела чертежи и, обнимая швабру, боролась с искушением взяться самой за черчение. Но по статусу это ей не положено. И, глядя с высоких волжских утёсов, Оля почувствовала, что пора покинуть этот маленький городок, где она занимается не своим делом. Пора выйти на другие просторы, иначе жизнь так и пройдёт, не начавшись. Только вот куда ехать? Комнатка в фабричном общежитии, которую им с Яной дали, была небольшая, но уютная и светлая, после многих переездов она была для них раем, вершиной счастья. Так что можно было бы и никуда не трогаться с места. Но подрастала Яна. Она вполне определённо заявила о своих планах. Вообще, Оля, занятая все эти годы основной проблемой: найти крышу над головой, работу, накормить, одеть, обуть, вдруг как-то иначе увидела подросшую дочь. Словно все эти годы они не были рядом, словно не росла она на глазах у Ольги. Она не узнавала свою выросшую дочь. Несгибаемый характер, железная воля, целеустремлённость, самопожертвование, самоотречение от всего, что мешало её жизненной цели. Когда во втором классе Яна впервые сказала, что будет командиром атомной подводной лодки, Оля только грустно улыбнулась. Командиром атомной подводной лодки на Северном флоте был её, Ольгин, отец, которого она никогда не видела. Не было даже фотографии. Он давно погиб, а потому присутствовал в их семье как гордость, как знамя, как легенда. Оля так и восприняла слова дочери – как желание приобщиться к семейной легенде, поддержать традиции. Но время шло, а Яна своего решения не меняла. Ходила на факультатив по физике, занималась электротехникой, тренировалась на выносливость. Видя, что отговаривать дочь бессмысленно, Оля решила зайти с другой стороны:

– Но ведь в училище подводного плавания принимают только мужчин!

– У нас по Конституции мужчины и женщины имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации – статья девятнадцать, пункт три, – парировала Яна.

– Послушай, давай мы напишем запрос в училище, так, мол, и так. Готовлюсь к поступлению, можно ли надеяться?

Письмо в училище написали, но ответа не получили. Оля подумала, что там, наверное, посмеялись над женским письмом. А Яна, наоборот, воодушевилась: не отказали ведь.

Вот они и приехали в Санкт-Петербург. Надеясь и не надеясь на поступление Яны, Ольга решила всё же, что и ей надо остаться в этом городе. Найти какую-нибудь работу, снять жильё и находиться рядом с дочерью.

… Воспетые поэтами питерские белые ночи были прекрасны, но они нарушали ощущение реального времени. Ольге казалось, что уже наступает день, пора трогаться в путь, а на самом деле всё ещё медленно тянулась белая ночь. Как бы ей сейчас хотелось взять такси и сказать водителю: «Провези-ка нас, голубчик, по историческому центру города». Никогда прежде Ольга не была в городе Петра, но она знала все архитектурные достопримечательности Санкт-Петербурга. Она давно мечтала увидеть бессмертные творения Растрелли, Захарова, Монферрана, Стасова, Кваренги, Росси и других, которые она видела лишь на фотографиях.

Но, скорей всего, придётся трястись в дребезжащем трамвае, гулко катящемся по рельсам и дёргающемся на остановках…