Эль Верж - Сквозь туманы синие…

– Ерунда! Но сама пойми, это не-нор-мально! Девице почти двадцать семь лет, а она даже с мужчинами не общается… Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. – Пробурчал папочка. Не смотря, на солидный возраст, и положение в обществе он до сих пор стеснялся бабушки.

– С чего это ты взял? – Холодно осведомилась бабушка. – Можешь мне поверить, она уже давно стала женщиной. Если я не ошибаюсь, у нее и сейчас два ухажера есть. – Явно недовольно сказала бабушка.

– Вот уж не знал! – Удивился папочка. – Кто они?

– Один – ее начальник – Карстов Женька, а другой – Максим Кириллов.

– Сын Александра Кириллова, которому я хотел показать Флору? Очень умный и сообразительный молодой человек. Я бы рад был, чтобы он стал членом нашей семьи. А этот Карстов – прохвост… Лучше бы она с ним не общалась… – Как бы про себя проговорил папочка. Дальше я слушать не стала, а осторожно отошла от двери и поднялась наверх.

Значит, папочка хочет поскорее сделать меня хозяйкой. Впрочем, он прав – мне уже далеко не семнадцать, еще пару лет и меня можно будет записать в безнадежно старые девы. Забравшись под одеяло и свернувшись калачиком, чтобы быстрее согреться, я задумалась.

Красавчик, как у нас называли в отделе Женьку Карстова, был недурен собой – высокий, широкоплечий и лицо у него было симпатичное. Но мне он не нравился – слишком уж надменный был у него взгляд и наглые манеры. Мне не о чем было с ним говорить. Впрочем, мы и не разговаривали. Только предавались любви, если это можно так назвать. У него было много женщин и каждая из них, за исключением меня мечтала рано или поздно стать его хозяйкой. Я не хотела, да впрочем, он и не предлагал. Я думаю, что ему просто было лестно записать дочку советника в свой список. А я соглашалась быть с ним, потому что, во-первых, он не обременял меня работой, а что самое главное таким способом я легко могла досадить Веронике. Это была самая красивая женщина не только в нашем отделе, но и, пожалуй, одна из самых красивых в городе. У нее были густые, коротко остриженные светло-льняные волосы огромные фиалкового цвета глаза и ладная фигура. Не знаю, почему Красавчик не предлагал ей стать его хозяйкой. Впрочем, будь я мужчиной, я поступила бы также – терпеть Вероничку более пяти, минут было не возможно. Она постоянно была чем-то недовольна, чем-то раздраженна, а ко мне цеплялась постоянно – наверное, из-за Красавчика. Ее жутко злило, что он уделяет время такой «сумасшедшей страхолюдине» (так она меня называла), как я. Чтобы насолить ей, мне приходилось терпеть Красавчика. Говорят, что в процессе секса женщины получают удовольствие. Я ничего подобного не испытывала. Я вообще ничего не чувствовала: ни боли, ни удовольствия – лишь раздражение оттого, что нужно тратить время на подобные глупости, когда можно было бы подышать свежим воздухом, прогуляться по городу…

С Максимом все было по-другому. Мне нравился этот высокий, чуть-чуть полноватый парень с доброй улыбкой на лице. Он был одним из ведущих специалистов отдела планирования. Я плохо представляла себе его работу – знала только, что ему приходится производить много расчетов. Он очень хорошо считал в уме, даже не пользуясь бумагой. У меня так никогда не получалось сколько я ни старалась. Он часто заходил за мной в обеденный перерыв, и мы с ним гуляли по городу, если меня не тянуло на развалины. С ним было просто и интересно. Он, кажется, знал обо всем на свете. Но был робок. Я видела, как он смотрел на меня. Примерно также, как Красавчик, только в его глазах кроме желания была еще и нежность. Мне было жаль его. И однажды после окончания рабочего дня я взяла его за руку, увела в комнату для отдыха и закрыла дверь. При близости с ним я тоже ничего не испытала кроме удовлетворения от того, что доставила удовольствие человеку, который мне нравился. После этого я стала встречаться еще и с ним. Но Максим, в отличие от Красавчика никогда не настаивал на интимных встречах и вел себя очень корректно. Только стать его хозяйкой он тоже мне не предлагал. Хотя нет… Один раз сказал, но я думаю, в шутку. Пожалуй, меня такое даже устраивало. Ведь я не любила его, а бабуля всегда говорила, что нужно становится хозяйкой исключительно по любви. Честно признаться, я даже не могла представить, что такое любовь. Нет! Конечно же, я любила отца, братьев, бабушку, тетю Полину, своих племянников. Я переживала за них, когда кто-нибудь из них болел, радовалась их успехам, спешила помочь, чем могла. И, как оказалось, жутко скучала, если не видела хотя бы один день. Ничего подобного ни к одному мужчине я не испытывала. Даже к Максиму. Хотя он мне и очень нравился, но я спокойно обходилась без него и за все время, которое я пробыла в изоляторе и в тюрьме практически ни разу о нем не вспомнила.

– Может, я вообще не умею любить? Или просто не встретила того единственного? – подумала я, переворачиваясь на другой бок. – Эх, где же ты сейчас? Что, если ты где-нибудь на другом краю света, в далекой Америке, или Австралии? Как тебя мне найти.… И, как понять, что это ты… – Сквозь сон подумала я и медленно улетела в страну сновидений, в которой я стояла на вершине огромной скалы и, смотря вдаль, пела песню, которую, как мне хочется думать, придумала сама…

На следующее утро, когда за окнами было еще темно, и мелкий осенний дождик грустно стучался в окно, меня разбудила Полина. Она стояла около моей кровати со свечой в руках и что-то негромко говорила. Спросонья я даже не разобрала, что она говорит. Лишь спустя какое-то время, когда сон немного отступил, до меня начал доходить смысл ее слов.

– Вставай, Флоруся! Сегодня тебе на работу. Я просила, просила твоего отца, чтобы он тебе хоть денечек дал отдохнуть, но нет! Ты же знаешь, какой он упрямый! Говорит, что ты и так за две недели хорошо отдохнула.

– Он прав, Полина! Пора и честь знать. Хоть мне туда и нисколечко не хочется, тем более в такую погоду, но работа есть работа…. – Я откинула одеяло в сторону и сразу же по телу от холода побежали маленькие «мурашки». Полина протянула мне пуховую шаль:

– На, Флоруся, накинь, а то в доме прохладно. Печку твой папочка приказал только с сегодняшнего дня начинать топить. Говорил: тепло, тепло… А сегодня с утра сам замерз – надел теплый свитер, да жилет сверху. Так-то вот!

Я укуталась в пушистую, пахнущую почему-то мятой и душицей шаль и, взяв со стола вторую свечу, которую Полина уже успела зажечь, последовала за тетей вниз – завтракать.