Сергей Бурлаченко - Волшебный дом

Кожан кивнула. Если бы не усталость, если бы не этот ужасный сон, она стёрла пацана в порошок. Ей показалось странным, что он так быстро меняется. Был сначала равнодушным, потом вдруг впал в назидание, быстро сменил его на участливость, а теперь смотрит, как охотник на дичь. Что-то здесь не так, какая-то за всем этим кроется западня. Майя Сизифовна решила вести себя осторожней. Не спешить с выводами, а внимательно прислушаться к тому, что расскажет мальчишка.

– Вы верите в переселение душ, Майя Сизифовна?

– По-моему, это чепуха.

– Верно. Потому что переселяются не души, а сами люди. Если молоко перелить из пакета в стакан, то оно примет форму стакана, но не перестанет быть молоком. Человек, его тело и душа меняют форму, но от этого сам человек не меняется. Вот тут и кроется маленькая тайна. Знаете, наверное, что есть такой эффект, когда нам кажется, что мы снова переживаем то, что уже однажды пережили? Были уже в этой комнате, видели этого человека, вели именно этот разговор.

– Дежавю.

– На самом деле, всё куда интереснее. Дежавю – это когда мы видим повтор кинофильма, но ничего не знаем про то, кем он снят и кто его показывает. Если же нам напомнить процесс съёмки и ещё раз подвести к режиссёру, то мы увидим себя совершенно другими. Такими, какими были в момент команды «мотор».

– Другими?

– Ещё бы! Мы видели другой свет, вдыхали другой воздух, слышали другие звуки. Если дать нам возможность пережить это ещё раз, вернуться на съёмочную площадку, надеть прежний костюм, повторить слова забытой роли – это может стать отправной точкой для изменения человека.

– Разве мы не обязаны доиграть до конца порученную нам роль?

– Человек, как актёр, может повести роль иначе. Сымпровизировать. Актёр трансформирует роль, роль меняет человека, человек продолжает жить с новым опытом, источает другой свет, другой запах, слышит другие звуки.

– Всё так просто?

– На самом деле, нет. Это я упростил про кино, чтобы вас не запутывать. Но суть вы, кажется, поняли.

– Я поняла, что мной, как послушной актрисой, может кто-то управлять, разыгрывать всякие сцены с моим участием, распоряжаться моими эмоциями, чувствами, мыслями. Вообще, сбацать со мной всё что угодно. Например, сохранить мои мозги в порядке или сделать меня сумасшедшей. Прикольно! Жесть, как вы говорите! Но это какое-то мракобесие, лажа и мистика!

– Я же предупредил, что всё сложнее. То, что вы описали, действительно мистика. Но мы мистикой не интересуемся. Это для лохов. Мы обращаемся к тем, кто способен мыслить, а не впадать в кайф.

– Кто это мы?

Диль опять хмыкнул и мерзко причмокнул губами:

– Мы с вами. Вы и я.

Кожан лихорадочно соображала, как теперь себя вести. С одной стороны, ей было интересно, куда заведёт этот заумный, неправдоподобный разговор с обнаглевшим подростком. С другой, чиновнице было очевидно, что отработанная годами модель «заботливая наставница – покорный детдомовец» рухнула к чёртовой матери. Вернуться к ней уже не удастся. Для этого надо либо заткнуть ему рот, либо залить себе воском уши.

– Не воображайте себя Улиссом, искушаемым сладкозвучными сиренами. Это другая история. Вам предстоит разобраться с палачом из Бамберга. Для этого, как не упирайтесь, придётся меня слушать. Иначе до детдома мы не доберёмся никогда. Автобус станет нашей могилой.

Женщина посмотрела в окно. Пробка на площади Гагарина не рассосалась, машины сонно замерли, сбившись в кучу вокруг микроавтобуса. Солнце лизало их разноцветные крыши, которые вдруг показались Кожан начищенными до ритуального блеска коробками катафалков. Прохожие исчезли. Вокруг «форда» лежал абсолютно вымерший, сожжённый солнцем город, в который она попала неизвестно откуда и непонятно как. Это была не Москва, а лишённая воздуха и жизни фотография из глянцевого журнала.

– Лёня! – испуганно позвала женщина и только после этого увидела, что водителя на месте нет. На щитке лежали его солнцезащитные очки, радио безучастно мурлыкало какую-то чушь, а кресло было пусто. Леня исчез бесследно, какой ужас!

– Он побежал за сигаретами, через пару минут вернётся, – сказал мальчик. – Не впадайте в истерику. У вас есть счастливый шанс узнать то, что даст вам силы и желание жить по-новому. Глупо отказываться от такого щедрого подарка судьбы. Это всё равно что самому распилить бриллиант и лишить его драгоценной красоты и могущества.

Майя Сизифовна была неглупой женщиной и сообразила, что мальчишка даёт ей подсказку. Но маленькая, цепкая лапка страха не отпускала. В то, что обычная завотделом опеки попала в необыкновенную историю, верилось с трудом. И что историей заправляет малолетний оборвыш, сам, без чьей либо помощи, тоже было невероятно. Чушь собачья! Тут должна была быть элементарная разгадка. Чей-то блестящий замысел и чьё-то выверенное до тонкой грани исполнение.

Стоп, подсказка: бриллиант! И Кожан неожиданно для себя самой выпалила:

– Где бирюзовый камень?

Диль поправил на руке чёрный браслет с кристаллом.

– Браво! Вы сообразительны. Кристалл на месте. Будете слушать?

Чиновница внезапно успокоилась, как пассажир, увидевший, что поезд, на который она боялась опоздать, стоит у перрона. Поэтому она опустила голову и послушно сказала:

– Да.

Диль понял, что победил. Он сплёл сеть, заманил туда добычу, опутал её прочными нитями и теперь может довести спектакль до конца. Даже если Кожан ему не поверит или не въедет в смысл происходящего, она обречена жить по его подсказкам. Теперь у него в руках конец цепочки, дёргая за которую, можно незаметно управлять человеком-простаком. Если Наставник видит его триумф, пусть аплодирует. Глупистика, мальчишество и фанфаронство, но проделано всё с математической точностью и изяществом. В подлости тоже есть сладость. Пакость соблазнительна, а удавшаяся пакость возбуждает, как никем не замеченная, но очень выгодная кража. Вы думаете, что это всё ещё ваше, а это давно уже моё !

В конце концов, Дилю удалось подавить в себе щенячий восторг от ловкой победы и приступить к рассказу. Женщина сидела безвольная, тихая и неподвижная, словно кукла.

– Вам кажется, что вы живёте гладко и путешествуете от рождения к смерти чётко по расписанию, вроде поездов, летящих по рельсам из пункта А в пункт Б. Путешествие кажется быстрым потому, что современные люди вынуждены принимать решения и совершать поступки стремительно. Вы всё время действуете, но не размышляете. Думать некогда, да и незачем. Всё расписано и разложено по полочкам. Деятельный человек хватает то, что лежит на полочке, и только успевает запихнуть это себе в рот. Главное – успеть цапнуть выложенное, не то добычу схватит тот, кто летит следом. Успевший хапнуть – молодец, прошляпивший полочку – дурак и ботан.