Екатерина Береславцева - Начинай со своего дома

– Конечно, Андрей Михайлович, – я зажала в руке связку. – Вы простите меня, что доставляю вам такие неудобства!

– Не говорите глупости! – он сжал мою руку. – Это такая малость, которую человек может сделать другому человеку, что не стоит даже думать об этом. До завтра, Саша!

– До завтра, Андрей Михайлович!

Я провалилась в сон моментально. Темные галереи, золотые львы, художники и индейцы были оставлены в прошлом дне. К счастью, так никому и не пришло в голову вламываться в мастерскую, так что ночь прошла без происшествий, а пробуждение было легким и радостным. Открыв глаза, я первым делом ощупала свою шею. Золотая цепочка была на месте, и рыжая фигурка по-прежнему грела мою грудь своим теплом.

– Интересно, смогу ли я видеть будущее, если тебя не будет рядом? – прошептала я, обращаясь к блестящему зверьку.

И что я ожидала увидеть в этих глазах? Какой ответ? Я сама не могла себе этого сказать. Но связь между этой находкой и моими странными способностями видела ясно.

– Откуда же ты взялась, киска? – вздохнула я. – Вот что самое непонятное. Допустить, что существуют всякие волшебные штучки, влияющие на способности людей, я еще могу, но осознать, что полчаса, за которые я переместилась непонятно как из одного места в другое, просто выпали из моей памяти, – самое сложное. Впрочем, выхода другого все равно нет, как только смириться.

Я еще раз глубоко вздохнула. А как объяснить все Сеньке и девчонкам? Вряд ли они поверят мне, если я расскажу правду, но ведь и соврать-то не получится. Версия про вещие сны не прокатит, я уверена, а ничего более правдоподобного придумать тут просто невозможно. Ладно, подумаю об этом потом, легкомысленно махнула я рукой и вылезла из-под пледа. Хороша же я! Скоро Серебряков придет, а я в таком виде! Вспомнив про художника, я улыбнулась. На душе стало очень хорошо и спокойно. Вот бы у нас с ним завязался роман! – размечталась я. – Я бы и в Вену не против съездить. Да если бы он только позвал меня, я бы бросила все, и работу эту, и квартирку свою несчастную, и… Тьфу, вот же глупая корова!

Я топнула ногой. Посмотри на себя, кто ты и кто он! На тебя же без слез не взглянешь! Права Ксенька, у девицы одни фантазии на уме, и больше ничего путного. Со вздохом я принялась приводить себя в порядок. Жаль, что косметичку не захватила, а впрочем, зачем она мне? Строить глазки Серебрякову – так он этих глазок, гораздо краше моих, наверняка повидал столько, что мне и не снилось. Ладно, и так сойдет. Я пригладила руками юбку, расчесала свои непослушные волосы, засунула за щеку леденец, который нашла в сумочке, и вышла из комнаты. В мастерской было пусто и тихо. Стараясь двигаться бесшумно, я прошлась по большому помещению.

– Если бы меня оставляли с младенчества в окружении таких сказочных вещей, может быть, и я бы художником стала! – вслух сказала я. – О, какая шляпка!

На одном из крюков, вбитых в стену рядом с высокой полотняной ширмой, висели разномастные шляпки, и среди них, сияя чем-то ярко-желтым, выделялась одна. Я остановилась в восхищении. Это была не шляпка. Это была сказка, чудо чудесное, живописный шедевр! Я провела пальцами по гроздьям разноцветных листьев, которые были искусно вплетены в основу шляпки, а потом, не раздумывая ни секунды, сняла этот каприз природы с крючка и натянула на свою голову. Так, где тут зеркало? Ага, вот же оно, между окнами. Подхватив по дороге еще какую-то переливающуюся ткань, я бросилась к своему отражению.

– Мамочки, какая красота! – выдохнула я в восхищении.

На меня смотрела госпожа Осень, одетая в самый лучший свой наряд. Яркие листья, освобожденные от заточения, волнами упали вниз, заструились по моим плечам, слились воедино с распущенными волосами, ткань, захваченная по пути и оказавшаяся изменчиво-зеленой с багряными оттенками, шелковой травой обтянула мою фигуру, и глаза, еще недавно казавшиеся мне тусклыми и серыми, вдруг засинели пронзительным осенним небом. – Была бы мужиком, втюрилась бы сразу в такую женщину! Это же надо, как одежда человека меняет!

Я крутилась перед зеркалом и так, и эдак, то боком повернусь, то голову назад откину – красотища, да и только! Жаль, на улицу в таком наряде не выйти, а то бы точно все мужики шеи посворачивали, на меня оглядываясь. Представив эту заманчивую картинку, я заливисто рассмеялась и стала кружиться, подняв в сторону руки.

– Крутится, вертится шарф голубой,

крутится, вертится над головой,

крутится, вертится, хочет упасть,

кавалер барышню хочет украсть! – запела я во весь голос, совершенно позабыв о том, где нахожусь. Ласковое солнце светило прямо в высокие окна мастерской, сама я чувствовала себя неотразимой красавицей, барышней из веселой песенки, а своего вчерашнего знакомого представляла не иначе как красным молодцем, жаждущим вести под венец эту чудную девушку. Зеленая ткань соскользнула с моих плеч, я ее молниеносно подхватила и, подняв над собой, как шарф из песни, продолжала залихватский танец.

– Где эта улица, где этот дом,

где эта барышня, что я влюблен,

вот эта улица, вот этот дом

вот эта барышня, что я влюблен!

Мне было очень весело. И, как оказалось, не только мне. Притопывая в такт незамысловатой песенки, я лихо развернулась на носочках и… наткнулась взглядом на глаза господина Серебрякова. Глаза человека, который изо всех сил сдерживает рвущийся наружу смех. Увидев, что я, наконец, его заметила, он расхохотался громко и совершенно по-детски.

– Ой, – только и смогла сказать я, пятясь назад и закрывая зеленой тряпкой свое покрасневшее лицо. Господи, какая же я идиотка! Теперь этот красавчик вообще перестанет воспринимать меня всерьез. Я готова была провалиться от стыда сквозь этот дощатый пол.

Серебряков, наконец, отсмеялся и, вытирая слезы с глаз, пару раз всхлипнул.

– Сашенька, я вас сначала не узнал! Думал, сказочная фея посетила мою мастерскую…

– А это оказалось я, маленькое привидение из Вазастана, – буркнула я, – в меру упитанная девушка в самом соку.

– Наговариваете на себя, – хмыкнул он. – Кстати, вам очень идет этот головной убор.

– Поэтому вы так надо мной смеялись? – фыркнула я и, стянув с себя пресловутую шляпку, повесила ее на крючок. Зеленая тряпка вскоре тоже оказалась на прежнем своем месте. Я гордо прошагала к креслу, чувствуя себя при этом полной дурой.

– Саша, вы что, обиделись? – удивился Серебряков. – Но я ничего такого не имел в виду. Я просто радовался вашему хорошему настроению вместе с вами.

– А мне кажется, вы насмех…

Я вовремя замолчала. Сколько раз бабуля мне твердила: Шурочка, сто раз подумай, прежде чем ляпнуть какую-нибудь глупость. Вот и сейчас несправедливые слова готовы были сорваться с моих губ, и я вовремя прикусила язык. Кто бы мне сказал еще вчера, что я посмею так себя вести в присутствии этого человека, я бы только посмеялась этому нахалу в лицо.