Лилия Максимова - Сон в летнюю ночь для идеальной пары. Роман

Глядя Бармалею прямо в глаза, она первая протянула ему руку. В полном соответствии с этикетом.

– Я – Лиза. А ты?

– Чево? – ошалело проговорил рыжий и тут же спохватился. – А-а… ну, Гриша я. Лихаманов.

Лиза продолжала держать на весу правую руку с открытой ладонью и недвусмысленно указала на нее глазами. Лихаманов оценил расстояние, дружественный жест и саму Лизу, усмехнулся и… принял рукопожатие.

– Ты чё, меня совсем не боишься? – недоверчиво поинтересовался он.

Лиза склонила голову набок и лукаво улыбнулась:

– А должна?

– Не знаю, может, и не должна. – Он пожал плечами, потом обвел взглядом молчаливую аудиторию одноклассников и громко провозгласил. – В натуре, а чё меня бояться-то? Я человек добрый.

Лихаманов встал и, сделав вид, что хочет заграбастать трех девчонок, стоявших рядом, получил удовлетворение от их пронзительного визга.

Звонок на урок застал Гришку в раскрытом на парте «дипломате», куда он с головой погрузился в поисках учебника алгебры. Ровно по звонку дверь распахнулась, и в кабинет не вошла, а буквально ворвалась учительница. Все моментально вскочили, вытянувшись по стойке «смирно». Даже Лихаманов.

Проходя мимо Гришки, математичка точным движением смахнула с парты его «дипломат». Тот с грохотом повалился на пол, рассыпавшись тетрадями, учебниками и какими-то запчастями. Сверху оказалась алгебра.

– О! – обрадовался Лихаманов. – А я-то ее искал!

– Здравствуйте. Садитесь, – как ни в чем не бывало поприветствовала класс учительница, и Лиза подумала, что, вероятно, авария произошла по неловкости. С кем не случается? Предположение не подтвердилось. – Лихаманов, ты опять не готов к уроку? Сейчас же убери этот свинарник и марш на место, – возмущенно велела математичка, проигнорировав тот факт, что именно она явилась причиной беспорядка.

К Лизиному удивлению, Лихаманов покорно кивнул и принялся подбирать вещи с пола. «Круто, – мысленно прокомментировала эпизод Лучинская. – Да тут похлестче, чем в суворовском училище!»

Несмотря на молодость и приятные черты лица, математичка и впрямь смахивала на командира роты: высокая, стройная, с короткой стрижкой и резким голосом. Только ее глаза пронзительно-зеленого цвета заставляли задуматься о принадлежности этой дамы к слабому полу.

Пробежав взглядом по лицам семиклассников, учительница остановилась на Лизе.

– Лучинская, да? – и получив утвердительный ответ, продолжила. – Ну, здравствуй. В этом году ты у нас единственная новая ученица, поэтому представлюсь отдельно. Евгения Юрьевна Леднева, классный руководитель 7 «В», преподаю математику. Это очень удобно, потому что с моих уроков не сбежишь: математика нужна всем. Ты согласна?

– В общем – да, – кивнула Лиза.

– Кстати, Лучинская, что у тебя было по алгебре в старой школе?

– Пять.

– М-м-м, – уважительно протянула Евгения Юрьевна. – А геометрия?

– Пять, – повторила Лучинская.

Классная заинтересовалась:

– А по остальным предметам?

– То же самое.

Наблюдая за выражением лица учительницы, которое изменилось от равнодушного до умеренно-уважительного, Лиза улыбнулась. Но передышка была короткой.

– Отличница, что ли? – скептически переспросила новенькую Евгения Юрьевна и тут же обнадежила. – Это мы еще посмотрим! А теперь по плану у нас должен быть урок Мира. Итак, все здесь знают, что война – это плохо, а мир – хорошо? – Она строго посмотрела на класс, и класс дружно хихикнул. – Ну, тогда «миру – мир», и займемся математикой!

Обед заканчивался. Катя и Аня давно уже выскочили из-за стола, а Лиза все так же вяло ковыряла в тарелке с супом, как и час назад. Ольга Михайловна покачала головой.

– Лиза, может быть, хватит устраивать поминки по своей старой школе? Уверена, что если ты перестанешь разыгрывать эту трагедию, все окажется не так уж и страшно. – Она пристально посмотрела на старшую дочь. – А знаешь, что? Сходи-ка ты в магазин, за сахаром. Мы ведь торт собирались печь.

– Не хочу я торта, – фыркнула Лиза, изрядно слукавив: она все еще дулась. – Я даже не знаю, где здесь магазин.

Голос мамы был бодр и решителен:

– Отлично! Значит, у тебя есть шанс прославиться в качестве первопроходца!

Повертев в руках пустую сумку для продуктов, Лиза трижды нажала кнопку вызова лифта. Тишина, которая стала ответом, указывала на то, что лифт тихо умер в своей шахте. «Если уж в жизни не везет – так и лифт везти не хочет», – мрачно подумалось Лучинской, и она отправилась вниз по лестнице, попутно изучая этажи своего дома.

По сравнению с их восьмым этажом, который еще был завален пустыми коробками после позавчерашнего переезда, площадка седьмого находилась в идеальном порядке: два деревянных ящика-ларя, в каких обычно хранили картошку и банки из-под краски, и аккуратно расписанные узорами стены. На шестом этаже было пусто: жильцы, вероятно, еще не заселились, а пятый…

Спустившись на пятый, Лиза увидела двух ребят примерно своего возраста: один был брюнет, другой – светловолосый. Удобно примостившись на «картофельном» ларе, парни сосредоточенно разглядывали журнал, который лежал у них на коленях. Лиза собиралась уже пройти мимо, но один из ребят, тот, что потемнее, поднял голову от чтива и удивленно произнес:

– О! Привет, одноклассница! Ты, оказывается, в нашем доме живешь?

Лучинская внимательно пригляделась: волосы цвета темного дуба, слегка вьются, челка волной упала на лоб, на носу – несколько озорных веснушек. Другой парень, блондин, кивком поздоровался с ней, его светло-серые, почти голубые глаза улыбались, на подбородке алел небольшой свежий шрам. Узнавание не пришло, и Лиза без энтузиазма откликнулась:

– Привет! Если честно – я вас не помню, но должно быть, вы из того кошмара… то есть, – запнулась она, сообразив, что могла ненароком обидеть их. – Я хотела сказать, из 7 «В»?

Разговорчивый брюнет насмешливо фыркнул:

– А я думал, ты не боишься называть вещи своими именами: кошмар – есть кошмар. Это же школа!

– В моей старой было не так уж плохо, – пожала плечами Лиза и, решив поддержать свой имидж прямолинейной, кивнула в сторону иллюстрированного журнала. – «Плейбой» читаете?

Парни дружно рассмеялись.

– Лучше, – признался светловолосый, разворачивая в сторону собеседницы глянцевую фотографию гоночного автомобиля размером в две страницы. – Здесь все о последних соревнованиях «Формулы-1». Сашка болеет за «Феррари», а я – за «Мак-Ларен».

Под прицелом изучающих глаз новых знакомых Лучинская все же рискнула уточнить:

– Это что – команды разные?

– Соображаешь, – одобрительно хмыкнул Сашка и соскочил с ящика. – Я – Задорин, Александр, а это – Олег…

– Клементьев, – закончил за друга Олег, тоже спрыгивая на пол.