Лилия Максимова - Сон в летнюю ночь для идеальной пары. Роман

Сашка помедлил и решился:

– Кстати, на нас ты тоже можешь рассчитывать. – Лиза вопросительно подняла брови, и он пояснил. – В смысле… Если кто обидит…

Лучинская мягко улыбнулась.

– Спасибо, конечно, но кому это надо меня обижать?

– Вот здесь ты не права. Обижать в нашем классе умеют. – Задорин нахмурился и, как бы между прочим, взял из рук Лизы ее школьную сумку и забросил себе на плечо. – Белянская у нас – просто королева интриг: если захочет, то кому угодно жизнь подпортить может.

– Это точно, – подтвердил слова друга Клементьев. – В прошлом году она двух девчонок из класса «выжила».

– И как же? – с сомнением спросила Лиза.

Олег презрительно скривился:

– У Белянской и Золотова для провинившихся есть очень действенная мера пресечения: бойкот. Когда весь класс перестает с тобой разговаривать – это несладко.

Несколько секунд Лучинская размышляла над сказанным.

– А вы не боитесь, что за дружбу со мной Снежана и вас подвергнет опале? Кажется, я ей не слишком-то понравилась.

Ребята просмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Ты – что? До сих пор не поняла? – Сашка хмыкнул и попытался втолковать Лизе, как несмышленышу. – Мы же с Олегом с детского сада дружим, с яслей, можно сказать. Раньше мы вон там, за дорогой жили, а когда старый дом снесли – вместе в новый переехали. Жаль только, что в разные подъезды… Сама подумай: чего нам бояться? Хоть десять раз нам бойкот объявляй – мы друг с другом разговаривать не перестанем. А какой тогда смысл в бойкоте? – Он перевел дух и победоносно закончил. – А на Золотова с Белянской нам плевать! Нам с Олегом вообще никто не нужен… – и вдруг запнулся. – Ну, кроме тебя, конечно…

Мел в руке Белянской тоскливо замер и пририсовал закорючку к латинской букве неравенства, которое было написано на доске. Евгения Юрьевна нетерпеливо постучала по столу.

– Ну? И дальше? – выжидающе спросила она.

Снежана обернулась к Золотову в поисках спасения, но тот лишь пожал плечами.

– Кто поможет Белянской? – без особой надежды задала учительница вопрос классу.

В воздух взлетела рука Лучинской, и Евгения Юрьевна с интересом подняла брови:

– Хорошо. Иди.

Лиза приблизилась к доске и, молча оттеснив Снежану, стала записывать решение неравенства. По мере того, как свободное пространство заполнялось убористым почерком, математичка становилась все более удивленной. Когда Лучинская поставила точку, Евгения Юрьевна встала и развела руками.

– Признаюсь, не ожидала, – произнесла она, все еще пытаясь найти ошибку в вычислениях, а потом указала на третью строчку. – Откуда ты взяла эту формулу?

Лиза сделала неопределенный жест.

– В папином справочнике для поступающих в ВУЗы. Там метод интервалов рассмотрен более подробно, а находить дискриминант этим способом оказалось гораздо удобнее.

Евгения Юрьевна усмехнулась:

– Ну, что ж, Лучинская… Пять. Добавить мне больше нечего! Снежана, садись, комментировать твое выступление сегодня не буду.

Белянская поджала губы и, возвращаясь за парту, демонстративно задела «выскочку» -одноклассницу плечом. Евгения Юрьевна проводила внимательным взглядом обеих, а потом поставила в журнал заработанную Лизой пятерку, которая являлась редким гостем на страничке, подписанной «Математика».

В вестибюль, где находились школьные раздевалки, Лучинская спустилась последней. После уроков она хотела помочь Олегу и Сашке, которые в этот день дежурили по кабинету, но те категорически отвергли предложение, отправив ее домой делать уроки. «Там от тебя больше пользы, – заявили они. – Объяснишь нам решение, когда мы вернемся с трудового фронта?» Лиза не возражала.

Она вприпрыжку сбежала по лестнице, слушая гулко разносящийся по школе стук своих каблуков, и влетела в вестибюль. К удивлению девушки, там она оказалась не одна: человек двадцать ее одноклассников стояли гурьбой вокруг Снежаны, которая оживленно им что-то втолковывала.

Вторжение Лизы нарушило ход внеурочного собрания пионерского отряда. Увидев новенькую, 7 «В» расступился. Все сгруппировались позади Снежаны, которая шагнула вперед и произнесла с изрядной долей пафоса:

– Лучинская, мы объявляем тебе бойкот! С сегодняшнего дня тот, кто заговорит с тобой – разделит сомнительное удовольствие стать отверженным. – Она оглянулась назад и строго спросила. – Надеюсь, таких желающих нет?

Лиза посмотрела на одноклассников. Желающих не было. Большинство из них прятали глаза, Артем Золотов ехидно улыбался. Лучинская храбро вздернула подбородок и постаралась, чтобы ее голос звучал ровно.

– Могу я поинтересоваться: за что?

– Выпендриваешься много! – не задумываясь, ответила Белянская и зачем-то подтолкнула вперед Варю Ракитину, которая, старательно отводя глаза, пробормотала:

– Лиза, пересядь, пожалуйста, завтра за другую парту…

– Громче! – потребовала Белянская и, не дождавшись, повторила сама. – Видишь, Лучинская, никто не хочет сидеть с тобой рядом! Сама сделаешь выводы?

Выдержав паузу, Снежана жестом распустила массовку, которая не замедлила разойтись.

– Пойми, Лиза, – «королева» приблизилась к новенькой и доверительно сообщила, – здесь я играю первую скрипку…

– Ну, так играй! – резко перебила ее Лучинская. – Зачем же фальшивить при этом?

Она развернулась и, пробившись через толпу, выскочила из школы. В носу подозрительно защипало. Плевать на Снежану! Плевать на Золотова! Но Варя? Зачем она так? Перспектива провести оставшиеся до выпускного четыре года учебы в гордом одиночестве представилась Лучинской малорадостной.

– Лиза! – послышалось сзади и запыхавшаяся Ракитина догнала свою бывшую соседку. – Лиза, я хотела сказать… Ты не расстраивайся, что так получилось… Хочешь совет? – Чувство вины читалось в каждом Варином слове и, казалось, что она действительно хочет помочь. – Садись завтра на свободную парту и постарайся поменьше высовываться. А там, глядишь – Снежана и сменит «гнев на милость». Она отходчивая, если ее не злить. Месяц-полтора – и ты вернешься ко мне, а?

– Вернусь? – Лиза с сомнением посмотрела на Варю и отрицательно мотнула головой. – Вот это уж – вряд ли!

В дверь позвонили, и Ольга Михайловна пошла открывать. На пороге стоял парнишка примерно одного возраста с ее старшей дочерью. Поздоровавшись, он спросил:

– Лиза дома?

Ольга Михайловна, давно привыкшая к таким визитерам, улыбнулась:

– Лиза ушла в магазин, но скоро будет. Проходи.

Она открыла дверь пошире, пропуская его, а потом проводила в комнату дочерей.

– Катя, Аня! Займите гостя, – попросила она двух девочек, которые сидели за столом и делали уроки. – А у меня суп на плите «убегает».