Роман Бобза - Это просто эхо

Я был очень голоден и, только съев полторы слойки, посмотрел на Лену.

– Ну как ты? – спросил я.

Она улыбнулась, пожала плечами.

– Вроде бы хорошо. А ты?

– Нормально. Что делала в воскресенье?

– К родителям уже не успела. Просто спала, – она поправила волосы.

– На этих выходных поедешь к родителям?

– Да. Нужно постирать одежду. Ты хочешь снова позвать меня в гости?

– Сегодня – нет. А в среду – да. Очень.

– Ты хитрец.

Я засмеялся.

– Есть немного. Слушай, ты можешь постирать у меня. Без дураков. Постираешь, высушишь вещи. Можешь даже переночевать у меня.

Ленка насторожилась.

– Ты снова хочешь секса. – сказала она.

– Поверь мне. Просто в общежитии… не очень. Можем чего-нибудь приготовить.

– Без секса?

– Без.

– Я не согласна.

Она сбила меня с толку. На мгновение я даже забыл, что ем.

– Мне послышалось…

– Нет, не послышалось.

Лена перешла на шёпот.

– Я снова хочу.

Я не врал. Я действительно хотел помочь и не хотел секса.

После того, как пары закончились, мы с Леной поднялись в её комнату в общежитии. Она собрала вещи для стирки и как можно скорее мы покинули общежитие. Заскочили в канцелярский магазинчик, где я сделал ксерокопию лекций для Ремизова. Ремизов ждал меня у автобусной остановки в чёрном «BMW». Отдав лекции, я получил деньги. Ремизов уехал.

Не знаю, что так удивило её. Когда мы приехали ко мне, то заправили вещи в стиральную машину.

– Что будем готовить? Может, макароны с сыром? – спросил я.

– Почему бы и нет.

Мы приготовили макароны и поужинали. Вещи постирались, и мы повесили их сушиться.

Сидели в комнате, пили чай. В углу комнаты стояла стопка книг. Ленка наклонила голову, прочитала названия на корешках книг.

– Так любишь читать? – спросила она.

– Иногда.

Лена поднялась с дивана.

– Пойдём со мной.

Я поставил чашку на пол, поднялся и пошёл следом. На пороге туалета Ленка остановилась.

– Хочешь посмотреть?

– Что?

– Как я… хожу по-маленькому.

Я опешил.

– Не хочу.

– Почему? – спросила она, приподняв ногу и кокетливо согнув её в колене. Её розовая пятка почти коснулась попы. В глазах плясали искры.

– Боюсь, тоже захочу. По маленькой, – засмеялся я.

– Вот дурак! Ну, хочешь?

– Правда этого хочешь? – спросил я. Её уловки я уже научился понимать и знал, что когда она спрашивает человека, на самом деле хочет сама. – Я ведь не извращенец.

– Зато я извращенка.

– Смотри: я себя в штанах держать не собираюсь, – усмехнулся я.

Мы вошли в туалет. Она спустила трусики и села на унитаз.

– Возьми меня за грудь.

Упираться было бесполезно. Смеясь, я положил ладонь на её грудь.

– Можешь побыстрее, – сказал я.

– А что такое? – спросила она тем же игривым тоном. – Уже встал?

– В туалет хочу.

Она с досадой хлопнула меня по животу, поднялась и натянула трусики.

– Романтики от тебя не дождёшься, – буркнула она.

– Завязывай с порно, тебя говорю, – засмеялся я. – Уморила.

Она, притворно сердясь, вытолкнула меня из туалета и закрыла дверь.

Дел никаких не было. Чтобы не тратить время впустую, я достал конспект по фонетике и принялся читать. Лена напевала какую-то мелодию.

В дверь постучали. Я отложил книгу, встал и подошёл к двери. Услышал, как в ванной Лена перестала петь.

– Кто? – спросил я.

– Дима, – ответил знакомый голос.

Я распахнул дверь и поздоровался с соседом.

– Здоров, – он пожал мне руку. – Что на выходных делаешь?

– Вроде ничего. Учиться, наверное, буду. Самообразованием заниматься. А что?

– Мы собираемся в пятницу вечером в поход. Давай с нами. Ночуем в лесу. Места я знаю.

– У меня только рюкзак есть, – сказал я. Подумал, что дел на выходных нет. – А что нужно?

– Спальники, «пенки», палатки есть. Обувь есть крепкая?

Я кивнул.

– Хорошо. А одежда? – спросил Дима.

– Думаю, найдётся. Что с едой?

– Бери, что хочешь. Каждый несёт для себя. Мы обычно берём тушёнку, сухую рыбу, крупы, макароны, чай, сало. Дашка берёт орешки и сухофрукты.

– Давай в четверг пересечёмся и уже определимся со временем отъезда.

– Хорошо, – ответил Дима. Развернулся и пошёл к своей двери.

Всё лучше, подумал я, закрыв дверь. Лучше, чем сидеть и смотреть в пустоту.

Дверь ванной был открыта, и на её пороге стояла Ленка.

– Что-то случилось? – спросила она. У неё был обеспокоенный вид. Похоже, нашего разговора она не слышала.

– Всё в порядке. В горы собираемся. Что будешь делать на выходных?

Ленка поджала нижнюю губу:

– Не знаю. К родителям поеду, скорее всего. Соскучилась по ним.

– Хочешь, можем пройтись.

– Не стоит, – ответила она. Сложила крест-накрест руки на груди, потёрла плечи.

– Замёрзла? Давай сварю тебе бульон.

Она улыбнулась.

– Лучше включи музыку. Иначе я умру от скуки.

Я засмеялся. Вошёл в комнату, включил ноутбук.

– Есть у меня песня для тебя, – сказал я и включил «O Children» Ника Кейва и Bad Seeds.

Ленка зашла в комнату, положила полотенце на диван и подошла ко мне. Протянула руку, и я сжал её ладонь и поднялся со стула.

– Грустная песня. Иди сюда. – сказала она. Мы отошли от стола. Лена положила руки мне на плечи. Я взял её за талию. Мы покачивались в такт музыке, смотрели друг на друга.

– Знаешь, я не хочу уезжать сегодня, – сказала она.

– Оставайся. Не хочу, чтобы ты уезжала. – прошептал я.

– Спасибо.

Она прикоснулась губами к моей щеке. Мне хочется её чем-то порадовать, чем-то удивить, вдруг понял я. На улице солнце ползло к вечеру.

Когда песня закончилась, я сказал ей идти за мной и надеть куртку.

– Зачем? – спросила она. В голосе промелькнули нотки радостного удивления.

– Увидишь.

Мы вышли в коридор. Я запер квартиру, взял Лену за руку. Мы пошли к лифту. Вызвали, и он поднял нас на двенадцатый этаж. Мы вышли и свернули на лестничный пролёт. Поднялись к решётке, пресекающей доступ на чердак.

– Мы что, на крышу? – удивилась Ленка.

– Да. Держи, будешь светить, – я дал ей телефон. Она направила луч света на замок. Вскрыл замок проволочкой, вытащил из петель. Отворив решётку, мы стали подниматься.

– Ты только не пугайся, – сказал я. – Там могут быть голуби или коты. Хорошо?

– Хорошо, – прошептала она.

Преодолев два пролёта, мы подошли к небольшой двери, которая выходила на крышу. Дверь была не заперта.

– Аккуратно иди за мной. Ничего не бойся.

Я отворил тяжёлую железную дверь и вышел на крышу. Солнце коснулось брюшком розового горизонта. До края крыши – четыре метра. Я вышел из надстройки. Лена пошла за мной. Мы обогнули надстройку и остановились в центре площадки, покрытой серым шершавым рубероидом. Бросив на него балахон, я сказал Лене:

– Садись.

Мы сели лицом к солнцу и долго смотрели, как пунцовый закат тает в небе, будто малиновое мороженое.