Роман Бобза - Это просто эхо

Было немного жутко блуждать по незнакомой местности. Но цель поставлена. Её следует выполнить. Я вытащил из рюкзака топорик и стал собирать ветки, большие и малые, кору, шишки. Обрыв был рядом, тянулся у ног чёрной ломаной линией. Дров в охапке становилось больше.

Через время я вернулся и застал в лагере Диму с водой и Дашу, которая сложила из камней очаг, достала еду, чашки, сахар и чай в пакетиках. Она приспособила большой плоский камень под стол.

Я бросил дрова, присел, стал складывать хворост на место будущего костра. Положил сверху большие ветви и куски коры. Они впитали в себя росу.

– Влажное всё. Может не загореться, – сказал я.

– Загорится, – уверенно ответил Дима, достал из верхнего кармана рюкзака клубок ваты и тюбик с вазелином. Оторвал кусок ваты, выдавил на него немного вазелина и отдал мне.

– Положи под дрова.

Я сделал, как он сказал, чиркнул спичкой о коробок и поджёг вату. Огонь бежал по веточкам, ел их красными мелкими зубами, как у пираньи. Капли влаги шипели от высокой температуры, лезли из сломов и испарялись. Огня стало больше. Он принялся за толстые ветки и покрытую мхом кору. Мы сели. Было тепло рукам и лицу.

Согрев руки, Дима перелил в котелок воды на три порции чая и повесил над огнём.

Даша достала маленькую дощечку и нарезала мясо и сыр. Я дал ей брусок сала и россыпь чесночных зубков. Достал кружку и пакетик с быстрым супом. Очень хотелось горячего супа. Я высыпал пахучую смесь в кружку и стал ждать.

Мне нравилось здесь. Сидеть у костра, смотреть на танцующий огонь, думать о чём-то. Закурил. Проблемы на время исчезли. Я чувствовал себя беззаботным и лёгким.

Вода в котелке зашумела. Дима снял его с огня и разлил по кружкам. Мы сели вокруг плоского камня, на котором лежала дощечка с едой и исходили паром три кружки.

Дима и Даша не были теми туристами, которые идут в лес напиться и поорать. Отношение к лесу у них было как к храму. И мне это нравилось.

Мы ужинали, разговаривали. Мобильник показывал начало второго, когда завыли шакалы. В этом звуке было что-то древнее, дикое. Запах прелой листвы щекотал нюх.

У основания грота было не так холодно. Глотнув из бутылки коньяка, я залез в спальник, свернулся и уснул.

Буддийские монахи и тибетские ламы, наверное, скажут, что медитация, полное расслабление в движении не возможно. Спорить не буду. Два дня после ночёвки прошли размеренно, тихо. В какой-то момент я почувствовал, что в голове воцарился покой. Мысли остановились. Сейчас я точно знал, что делать. Я не испытывал ни сомнений, ни страхов, ни перепадов настроения. Эмоции мои были ровными, как озёрная гладь. Так хорошо я себя никогда не чувствовал.

В последнюю ночь мы разбили лагерь на островке. Горная речка раздваивалась, обтекала остров и снова объединялась. Мы без проблем перешли по воде. Быстро темнело. Оставили рюкзаки на месте будущего лагеря. Даша присела отдохнуть и перевести дух. Я принялся собирать дрова. Дима поставил свою палатку и стал разводить костёр. Я воспользовался этим и разложил свою палатку. Загремел гром. Закапал слабый дождь.

Костёр разгорелся. Мы вскипятили воду, заварили чай и быстрый суп. Быстро и без разговоров поужинали и легли спать.

Дождь усилился, барабанил по натянутой ткани палатки. Я убрал к себе рюкзак и ботинки, завернулся в спальник и уснул.

Посреди ночи я проснулся от оглушающего грома у самой головы. Небо сверкало. Когда грохот грома затихал, сплошной шум ливня заглушал все звуки.

Я не смог заснуть: внутри заворочалась какая-то тревога. Со свода палатки закапала вода. Мысли, что до посёлка и железной дороги многие километры и что я лежу посреди леса, который заливает дождём, заставили меня паниковать. Страх нарастал волнами. Я тут останусь, подумал я. Врасту в этот лес.

Я стал петь, чтобы заглушить страх и грохот дождя по ткани палатки. Словно потерпел крушение в океане, как Пи из фильма.

Мне стала дорога моя жизнь. Пока мы не выбрались к людям.

Когда я вернулся в город, мир хлынул в меня, как океан в гигантскую яму. Я подрабатывал, ходил на лекции и каждую секунду думал о лесе, не смотря на тот парализующий страх. Каждый выходной день я хватал рюкзак, прыгал в электричку и ехал в горы.

Я больше, чем обычно, пропадал в лесу. Теперь поход мне виделся рациональным. В лесу я принимал решения, делал, что нужно: шёл от источника к источнику через горы, реки, леса отмели, ел, потому что было нужно и потому, что не мог не есть, спал, потому что хотел спать. Поход представал передо мной как нечто самое настоящее в жизни. Он делал меня на время диким, похожим на пещерного человека, которого ведут жажда и голод. И для которого нет препятствий.

Несмотря на то происшествие, Лена часто ночевала у меня. Иногда, для галочки, жила в общежитии, чтобы её не выселили.

Нам нравилась такая жизнь. Когда она приезжала от родителей, я встречал её на вокзале, помогал донести тяжёлые сумки до общежития. Когда я уставал от готовки, готовила она.

Ещё несколько раз происходили эти странные ночные события – один раз я проснулся от того, что в комнате мигает свет. Лена стояла у стены, включала и выключала свет. По глазам было видно, что она спит (хотя они были открыты), а ею в тот момент как будто управлял кто-то. Мне не было так страшно, как в первый раз. Я привык к её чудачествам.

Жизнь текла размеренно. Я привык к себе, хотя это было нелегко. Изредка уезжал на выходные к родителям. В их жизни было теперь больше радости, чем раньше. В свою очередь это радовало и меня.

Иногда мне казалось, что этот город состоит из приезжих. Я, Лена, Роб – мы были здесь чужими.

После похода с Димой и Дашей я хотел повести в грот Лену и Роба. Но Роб ответил, что времени на такое бессмысленное дело у него нет. Если быть честным, я снова хотел ощутить тот немыслимый покой и просто искал повод. Лена отказалась. У неё были запланированы какие-то дела.

Спустя месяц я наконец-то закончил и сдал курсовой проект, что оказалось невероятно сложно. Получил зачёты, сдал итоговые экзамены и перешёл на третий курс.

Началось лето. Это было хорошее время. Мне ещё не приходилось думать о заработке, но при этом имелись жильё и еда, и я погрузился в прекрасную пору жизни – студенчество. Наслаждался вечеринками, девушками. Впереди оставалось много лет до того этапа в жизни, когда я буду тонуть в океане людей.

Четвёртого июня я проснулся в полдень. Вчера мы засиделись допоздна в саду на даче. Дима и Даша позвали меня с собой, и два дня назад мы приехали сюда, за город: пожарить на костре мясо, воздухом свежим подышать, покупаться в речке и отдохнуть душой и телом. Кроме нас троих в большом двухэтажном доме никого не было. Пару раз перед отъездом я звонил Лене, хотел взять её с собой. Она переехала на лето к родителям в посёлок. Она не отвечала на звонки.