Иван Быков - Кодекс боевой подруги

Через некоторое время Фрилансер стал отдавать Яше все то, что в его профессии было «фри» – все свободное время. Однако вряд ли можно было назвать его влечение к девушке отдачей. Яша не просто стала нужна ему: он требовал ее присутствия в любой момент жизни, когда не был занят этим своим «лансерством». И если вспомнить, что лансер, по сути, – воинский чин, улан, то можно было бы сказать так: всякий раз, когда Фрилансер не уланствовал, не размахивал саблей на своей мужской работе-войне, он призывал своего верного оруженосца – Яшу.

Нельзя сказать, что Яша ощущала дискомфорт, что ей не нравилась эта односторонняя эмоционально-физическая тяга. Наоборот, тяга была обоюдной – Яше льстило Фрилансерово внимание, ей импонировало быть нужной. Некогда Яша была нужна и Звезде, но тот благосклонно дарил свою нужду в девушке, а тут благодарность избранника была очевидной.

Порой Яша бросала свои рабочие дела и мчалась обедать в ресторан или гулять рука об руку по набережной вдоль песчаных пляжей. Или просто заняться сексом в честь удачно продвинутой Фрилансером по инстанциям бумаги. Яша стала привыкать к такой жизни и с удивлением заметила, что ей это все даже «идет», что это ее стиль.

Яша привыкла быть рядом. Это не было самопожертвованием, это, скорее, было вполне жизнестойкой формой социального симбиоза: она понимала, как была ему нужна, а он был нужен ей тем, что всячески показывал, как в ней нуждается. Если же по какой-либо немыслимой причине Яша не могла явиться на зов «как лист перед травой», то избранник ее начинал буквально паниковать, поскольку ощущал отсутствие своего оруженосца чуть ли не на физическом уровне. Он звонил, он торопил, он спрашивал, не явиться ли ему самолично, он держался хотя бы за ее телефонный голос.

В таком настойчивом «внедрении себя» в ее жизнь Яше, как в двадцать пятом кадре, иногда виделся Ильдар. Но в требованиях Фрилансера не было агрессии, не было безапелляционных претензий на застолбленную собственность. Скорее, была мольба. Ильдар заявлял: «Отдай себя!» Звезда позволял: «Дари себя!» Фрилансер просил: «Подай себя». И добавлял: «Ну, пожалуйста!»

Яша вспомнила Звезду, тенью которого она была всего несколько месяцев назад, и невольно улыбнулась, представив, что мог бы он сказать применительно к этой ситуации – к неявке боевой подруги по первому зову. Наверное, он бы сделал неприличный жест и крякнул бы презрительно: «Свободна! Зови следующую».

Степан, безусловно, поступил бы иначе, но до Степана Яше предстояло проделать еще довольно долгий путь и внести в «Кодекс» еще множество пунктов.

А пока в неписаном Яшином «Кодексе Боевой Подруги» окончательно закрепилась заповедь «Будь рядом!», та самая, что по капле становилась убеждением еще во времена Звёздовы.

Яша не разбрасывала дары любви направо и налево, понимая, что «Не ревнуй!» достаточно каверзная в практическом применении заповедь, особенно для мужчин. Осознав свою исключительность, Фрилансер в какой-то момент стал считать Яшу незаменимым, а главное – незыблемым атрибутом собственного бытия. И, конечно же, спустя совсем небольшое время, левый берег стал заметен с берега правого.

Яша не ревновала мужчин к их женам. Но, как выяснилось, жены (во всяком случае, данная конкретная жена) ревновали Яшу к своим мужьям.

Звонок в дверь раздался вечером, и Яша была уверена, что за порогом – Фрилансер с каким-нибудь очередным сюрпризом: с новым разговором о каком-нибудь только что удачно законченном деле или с новым девайсом из секс-шопа для немедленной апробации в условиях Яшиной квартиры. И потому даже не глянула в дверной глазок. И была удивлена, обнаружив за порогом незнакомую женщину. Профессиональным взглядом стилиста Яша мгновенно определила, что салон незнакомка посещает часто: рыжеватый ухоженный волос выглядел дорого, а вот маникюр, не менее дорогой, по Яшиному мнению, был несколько – как бы сказать точнее? – пижонен.

Незнакомка лорнировала хозяйку квартиры с не меньшим тщанием. И не было в этом микроскопном изучении взглядом ни всепрощающей доброты, ни всепонимающей мудрости. Была неприкаянная злость, была решимость вне разума и без осознания цели. Уже через несколько секунд Яша поняла, кто перед ней, и чуть посторонилась, давая гостье возможность зайти.

Женщина в комнату не пошла – остались стоять в прихожей.

Женатый мужчина был рядом с Яшей впервые, а потому не знала она, какие на том, правом, берегу, бывают отношения. Отношения на правом берегу у Фрилансера были не ахти. Сам он рассказывал неохотно, но обрывки недонесенных мыслей, короткие фразы, быстрые ответы на некоторые случайные Яшины вопросы в совокупности создали картину сложную, к Яшиному «Кодексу» никакого отношения не имеющую. Но – не ахти.

Яша понимала, что ошибки допускают и мужчины, и женщины, и вот сейчас, глядя на вечернюю гостью, уверилась в мысли, что в этой паре больше женских ошибок. Однако не ей, Яше, быть арбитром или аналитиком. Ей, Яше, быть боевой подругой Фрилансера. Не она шла теми тропами, что слиплись в перекресток, сведя двух разных людей в единую семью. Это тема для совершенно иной повести.

Самым ярким, объемным элементом, по которому Яша вывела это свое «не ахти», была форма номинации, которой пользовался Фрилансер, обозначая свою супругу. Не имя, не нежное прозвище, ни даже имя-отчество… Вернее, именно последнее, но в такой неприятно-искаженной форме, что Яша всякий раз морщилась, когда слышала: Урина Владимировна. Правда, надо отдать должное Фрилансеру, произносил он это прозвище-отчество всего несколько раз и то – в сторону, без позерства, как бы про себя и всегда после телефонного разговора с женой.

Кто, кого, каким образом и за какие места держал в этой семье – пусть остается за кадром, но одно Яша видела ясно, видела своими чистыми, глубокими глазами-озерами и своей, несмотря на суровые Ильдаровы и Звездные уроки, неискушенной душой: в этой семье не было самого главного – любви. Когда любовь есть, не страшны семье никакие левые берега, кто бы туда не заплыл – не забрел. А когда любви нет, друг друга нужно отпускать. На все, как говорится, четыре…

И вот теперь Яша смотрела на эту ухоженную, но несчастную, убивающую себя женщину, которую собственный муж называет Урина Владимировна, и думала, как поступить. Дело в том, что Яша страшно не любила вступать в разговоры с женщинами, которые считают ее сволочью – насмотрелась-наслушалась таких, будучи боевой подругой Звезды. Но, видимо, в этот раз все же говорить придется.

– Енот-потаскун, – объявила Урина Владимировна вместо приветствия, и когда Яша удивленно приподняла бровь, охотно пояснила: