Линара Юркина - Танцы с шаманом. История для тех, кто ищет…

Внутренний голос настаивал: «Плыви, если хочешь жить».

Тело сжалось, он, словно маленький мальчик, неуверенно сполз в воду с крохотного участка суши, торчащего из воды. Неприятный соленый шлепок, как пощечина, ударил по лицу. Клаас, мысленно проговаривая: «Вдох, выдох, вдох, выдох, нельзя допускать мрачных мыслей», поплыл по темному бушующему морю.

Он чувствовал холод бездны под собой и сильное жжение в ноге. Чтобы отогнать мысли о смерти и избавиться от паники, Клаас изо всех сил пытался контролировать дыхание и плыл, загребая воду, периодически посматривая на компас и откашливая воду. Ночь и море слились воедино. По его расчетам, до берега оставалось немного, 5 – 6 миль. Морская соль царапала и раздирала горло, губы разбухли и онемели, глаза ничего не видели, он все время терял направление движения. Слои воды были разные по температуре, то холодные, то ледяные, они не позволяли согреться даже активно двигающемуся телу. Порой ему казалось, что кто-то касается его под водой; он представил, как медуза морская оса жахнет его своим ядом. Но внутренний голос молил не терять контроль над дыханием, не вникать в ощущения в теле и отгонять чудовищные мысли. Он снова и снова заныривал под приближающую волну, несколько секунд плыл под водой, а потом появлялся на поверхности, чтобы глотнуть воздух.

Это была безумная схватка, было проще смириться. Теперь он отчетливее слышал только один голос:

– Вот и все, такой вот неожиданно ожидаемый конец, надежды на спасение нет…

Клаас наполнил легкие воздухом, закрыл глаза и представил себя маленьким мальчиком с мячом, потом представил, что он и есть этот мяч, которой не сопротивляется стихии, а просто подчиняется морскому безумию. Он прочитал молитву, обращаясь к Иисусу, и мантру, обращаясь к Будде, расслабил и отпустил тело. Волны подхватили его и понесли по ведомой только им траектории.

Утром его нашел Чонг.

Чонг не ожидал от праха шамана такого лечебного эффекта. В тот момент, когда лицо мужчины «поплыло» и стало превращаться в лицо утопленника, некогда было рассуждать, он делал все, доверясь только инстинктам. «Может быть, дух старого шамана будет проявлен в Клаасе», – рассуждал он.

Но, кажется, Клааса ничего не меняло. Ненасытность была его топливом. Катер с остальными членами экипажа в ту ночь благополучно добрались до берега и вызвали спасателей. Но Чонг оказался ближе. Клаас любил море как место, которое максимально позволяет получать удовольствия от жизни. Адреналин был обязательной частью приключений. О последнем случае он рассуждал просто:

– Ничто не может меня убить, море для меня точно не опасно.

Чонг наблюдал и надеялся, что европеец станет мудрее и его жизнь начнет приносить больше пользы ему самому. Клаас, в свою очередь, понимал, что этому пареньку он обязан жизнью; он привязался к Чонгу, оценив его независимый нрав. Тот жил, словно у него уже все есть. Будучи на пятнадцать лет старше Чонга, именно с ним Клаас ощущал спокойствие, словно возвращался в родительский дом.

Но приближалось время дождей. В конце мая все европейцы покидают мокрую Азию. Пора было возвращаться на родину, жена и дети требовали присутствия главы семейства.

Класс предложил Чонгу стать управляющим его делами на период отъезда и перебраться из Трата на Ко Чанг. Чонг не знал, что ответить другу. Он, не выполнив миссию, истратив прах шамана на спасение Клааса, занимался с детьми, периодически лечил неразумных дайверов, которые то быстро всплывали, то погружались чаще, чем мог позволить им организм. Чонг наедался тарелкой риса и не проявлял ни к чему интереса, он был человеком без дома, словно, однажды заблудившись в джунглях, так и не вышел к людям. Но все же молодой мьямма лэйа 6 6 Человек из Бирмы. согласился на предложение Клааса.

А когда тот отбыл, туристы из-за дождей разъехались, и дел не стало вовсе, Чонг ушел в дикий лес. Он надеялся, что там, где начинается борьба за выживание, возвращается вкус к жизни.

Ливни не прекращались несколько недель, все звери и птицы попрятались. Однажды утром Чонг проснулся от тишины. «Дождь закончился», – подумал он. И в этом безмолвии услышал голос шамана!

– Милый мой мальчик, ты живешь праведной жизнью, ты приехал в места, где молодым пареньком носился по волнам страстей и я. Ты изводишь себя мыслями о том, что не имел право так поступить с моим прахом, и не знаешь, что делать дальше в чужой стране. Ты надеешься, что тишина лесов снова напомнит тебе себя живого. Сын мой, у такого, как ты, нет другой задачи, кроме как служить детям. Дети – это все неразумные взрослые, которые верят в свое могущество и не замечают истинных хозяев этих мест. Мы должны помогать им, мягко исправляя природу и законы их бытия. Ты поступил верно, использовав прах. Каждый имеет право быть спасенным. Жизнь – это самое большое сокровище. Только мой дух и твоя решимость могли вытащить Клааса из когтей смерти. Возвращайся к людям и помни, что время отшельников прошло, только сострадание и любовь имеют в этой жизни значение. Пусть твой день состоит из нехитрых ритуалов: купания в море для пробуждения, тренировки муай тай для бодрости и силы в теле, наведения чистоты и порядка в материальном и ментальном мире, общения с людьми и духами, созерцания и наблюдения за детьми, животными и растениями, сбора урожая и посадки нового – ничего особенного, ничего сложного. Все, что должно случиться, случится, и от этого нельзя ни спрятаться, ни убежать. Мы, словно воины, просто ждем, когда нас призовут, таков наш путь. Я люблю тебя, мой мальчик, возможно, ради встречи с тобой я пришел в Бирму, и нет в моем небытии ни грусти, ни печали!

Старый шаман замолчал. Чонг ощутил безмерную любовь к нему и заплакал. Это были его первые слезы после слез ребенка, заблудившегося в лесу и потерявшего всякую надежду. Это были слезы облегчения. Он увидел внутреннее солнце, и, купаясь в его лучах, услышал музыку леса, которая превратилась в прекрасную симфонию; духи возрадовались и в знак одобрения наклонили к нему ветку с бананами. Чонг снял плоды, засмеялся и зашагал в деревню. К нему вернулась ясность.

Течение жизни мягко и плавно вело Чонга. Он приглядывал за строительством апартаментов для туристов, по книгам, оставленным Клаасом, учил английский язык. На Ко Чанге нашлись старики, лично знавшие старого шамана. Чонг даже подумал, что учитель специально подослал их ему в помощь, чтобы больше не сбивался с пути. Он играл с ними в настольную игру «дженга» 7 7 Дженга – это башня из деревянных брусков, которая растет вверх, падает и снова растет! Дженга – игра на ловкость рук, смекалку и чувство равновесия. и натирал их по вечерам мазями от ревматизма и подагры. Оба старичка были веселыми, они радовались каждому дню жизни, подмигивали одиноким старушкам, те готовили им сладости из кокоса.