И. Пермяков - Бард. Часть 1. Дети Дракона

– А Вы не очень-то и вежливы, господин бард, – произнесла одна из них, отделившись от своих подруг и догоняя Мила.

– Простите, леди, я был так неловок, – пробормотал оторопевший от такого поворота событий Мил.

– Да уж, Вы мне, между прочим, почти отдавили ногу, – капризно сказала она.

– Я прошу простить меня, леди, я несколько замечтался и от этого стал так неуклюж, я могу чем-нибудь искупить свою вину?

– А Вы меня совсем не помните, ведь меня представляли Вам? Вспоминайте, я была в числе тех счастливиц, которые внимали Вашему голосу в беседке леди Алисы, – хитро улыбнулась девица.

– Простите мою забывчивость, леди, но Вы были так блистательны в тот вечер, и я был практически ослеплен Вашей красотой, в результате чего у меня вылетели из головы все подробности того празднества, – попытался как-то вывернуться из щекотливой ситуации Мил.

– Врунишка, – улыбнулась девушка, – но все равно приятно. Вы весь вечер пялились на Алису, поэтому вряд ли вспомнили бы меня, даже если бы очень этого бы хотели.

– Вы несправедливы, леди, – смиренным тоном произнес Мил, которого стала забавлять ситуация.

– Ладно-ладно, – отмахнулась от него девушка, – у меня к Вам просьба, господин бард. Мой дедушка большой ценитель бардовских песен, но, к сожалению, он очень старенький и давно уже никуда не выходит, поэтому он не мог иметь счастья слушать Вас. А мне бы хотелось, чтобы он оценил современных бардов. Я прошу Вас спеть для него Вашу замечательную балладу, о которой с восторгом говорят вокруг.

– Я почту за честь, леди… – поклонился Мил.

– Меня зовут Гортензия, только посмейте забыть мое имя еще раз, – грозно произнесла девушка, погрозив ему пальцем, – мы ждем Вас к шести на обед, не опаздывайте.

– Я буду непременно леди, но как Вас разыскать?

– Эй, напиши ему мой адрес, – обратилась Гортензия к стоявшему у дверей магазина приказчику. – Пока, – помахала она рукой Милу, затем, спохватившись, чопорно присела в реверансе и под хохот подруг убежала к ним.

Они дружной стайкой двинулись дальше, по очереди оглянувшись на остолбеневшего Мила.

– Держите, господин бард, – почтительно протянул Милу кусочек пергамента приказчик, – говорят, Вы восходящая звезда?

– Не верьте, – буркнул Мил и продолжил свой путь.

– Заходите к нам, – крикнул ему в след приказчик.

«А она хорошенькая, как я мог забыть ее имя? А Алиса даже не посмотрела в мою сторону за все это время».

Настроение заметно улучшилось, хотя какой-то особо зловредный «червячок» продолжал терзать сердце гремучей смесью ревности и обиды.

Когда Мил вернулся в дом мэтра Бурана, начатая сформировываться баллада обрела четкие формы и быстро была расписана пером.

– Прогулка пошла на пользу, а, молодой человек, – улыбнулся мэтр, ставя высший балл на прочитанном им свитке.

– Да, наверняка, – согласился Мил и вкратце рассказал о встрече с Гортензией и ее приглашении на обед.

– Ты становишься популярным, подряд два предложения в Старый город – это радует. Только будь осторожен. Старый бунтарь не самое хорошее знакомство.

– Старый бунтарь? – не понял Мил.

– Я говорю о деде Гортензии, старом Эллиесе. Ох и наделал он проблем в свое время. По молодости он чуть всю провинцию не поднял на дыбы, призывая граждан добиваться полного выполнения герцогом условий, на которых Мариина присоединилась к герцогству. Ходили слухи, что он вынашивал еще более амбициозные планы, подпитываясь поддержкой из Испа. Я в те времена служил у старого герцога, если теперешний мой возраст позволяет его так называть. Отношения с Испой были никудышными, основные войска приходилось постоянно держать у границ. Флот был в самом зачатке, денег ни на что не хватало, Борн, как всегда, бился в истерике по поводу нахождения наших войск вблизи границ. Все ждали войну. Обстановка была самая что ни на есть напряженная.

И этот Эллиес довольно долго и удачно этой обстановкой пользовался. Ох и попил он кровушки у старого герцога. Тогда он был героем, к слову которого прислушивались многие в Мариине и не только там. Ведь, скажу тебе по секрету, основания, кроме права силы, по которому Мариина отошла к герцогству, и сейчас вызывают ожесточенные споры среди законников Ловерии. Но это между нами, за такие слова можно навсегда испортить отношения с Лавией.

Так вот, тогда этот герой пользовался всеобщей любовью и почетом. Он был избран мэром и главой всех мыслимых комитетов города и провинции. Казалось, должно что-то случиться – или герцог уступит, или разразиться гражданская война. Но судьба мудрее нас, звезда его закатилась очень быстро, на скачках в ярмарочный день ему не повезло, он упал с лошади, да так неудачно, что не ходит до сих пор. Пока он метался в горячке в постели, какая-то роковая печать легла на всех его сподвижников. В течение месяца все близкие к нему люди, в том числе и его сын, так или иначе закончили свое существование на земле. Это сломало его окончательно, сделав из героя тишайшего обывателя. Он сложил с себя полномочия мэра и живет на городскую пенсию у себя дома, практически не выходя из него. Казалось бы, его все забыли, но нет. Точно знаю, что и сейчас за ним и его домом присматривают люди наместника.

Оставшись без основных руководителей этого безобразия, его последователи поубавили свой пыл. Можно даже сказать, рассыпалось его сообщество полностью. А тут удивительные дела стали твориться: отношения с Испой стали все улучшаться и улучшаться, а вскоре пошли настолько хорошо, что старый герцог вздохнул посвободнее, а в Мариине уши-то поприжали. Ему сюда даже войска не пришлось посылать, чтобы силу показать. Местная элита и сама все поняла. Они – торговый люд – свои глаза везде имеют, а разума у них поболее иных политиков.

Вот такая история с этим Эллиесом приключилась. Так что ты там не очень-то его слушай, хотя ходят слухи, он сейчас тишайший человек, а про политику в его доме и вообще не говорят. И ты себе заведи за правило, барды вне политики и вне границ. Наше дело – донести правду до людей в виде песен и баллад, а остальное не нашего ума дело. Хотя трудно быть вне политики, все равно приходится прибиваться к какому-нибудь берегу. Ну да ладно, иди уж, готовься. Раскудахтался я что-то с тобой, видать и впрямь стал стареть да глупеть.

Дом господина Эллиеса стоял на самой окраине Старого города и не мог похвастаться роскошью и помпезностью дома мэра – это Мил почувствовал сразу, подойдя к искомому месту. К чести молодого человека, он не придал этой особенности никакого значения. Постучавшись в старинную дверь, которую ему тут же открыл, по-видимому, ожидавший его слуга, он попал с улицы прямо в дом и без промедления был препровожден в небольшую уютную комнату. Это оказалось просторное помещение, значительную часть которого занимал огромный прямоугольный стол, сервированный для обеда.