Натали Бизанс - Восхождение. Сага «Исповедь». Книга третья

Наша связь протянулась через века, её хранительницей всегда была она. Всё верно, не меня же живьём сожгли!.. И неважно, сколько времени прошло с тех пор: такому нет срока давности. Мы остаёмся собою, меняются тела, обстоятельства, судьбы, но вечное «я» остаётся бессмертным и помнит всё.

Когда они, наконец-то, улеглись, и свет погас, я смог открыть глаза. Из окна струилась лунная дорожка, прочерчивая границу между нами. Агнешка не спала, её ровное дыхание иногда перебивалось сдержанными вздохами, переживала так же, как и я. Нам теперь придётся с этим жить.

Лишь под утро, когда Луна переместилась на другую сторону, мне приснился дом, Наташа и дети. Моя целительная гавань. Одно прикосновение жены, один её любящий взгляд излечивает раны.

Ещё до будильника очнулся, отключил его, тихонько встал. Раскладушка предательски скрипнула. Агнешка тут же открыла глаза. Удалось ли ей, бедной, вздремнуть этой ночью? Я не спрашивал. И вообще не знал, как теперь себя с нею вести. Кажется, она это почувствовала.

– Доброе утро, Эрик! – надев на футболку кофту, она собрала в хвост непослушные волосы.

– Здравствуй! Зачем так рано поднялась? Поспите ещё. Ключ оставлю в двери, если пойдёте гулять, положите его под коврик.

Кивнула в ответ, не сводя с меня глаз.

Взял с собой тетради, не забыв просунуть между ними исповедальный Агнешкин дневник. Она, заметив это, улыбнулась.

– Не хочу никого расстраивать! – шёпотом прокомментировал я, указывая на спящего Марика.

– Уже уходишь?

– С утра занятия. Похозяйничаете без меня.

– Я спущусь с тобой.

– Ещё рано, спи!

– Кофе будешь?

– По дороге куплю.

– Значит, попьём вместе.

Через пару минут мы вышли из квартиры под сладкое сопение Марика.

– Зря ты ушла.

– Ничего. Он будет спать, а я куплю круассанов к завтраку…

Мы спустились вниз, лёгкий утренний туман обволакивал землю перед жарким днём. Париж уже просыпался под шум проезжающих мимо авто и проносящихся вдали составов метрополитена.

Агнешка несмело прикоснулась к моей руке, а после с жаром прижалась к ней.

– Не нужно было будить в тебе воспоминания.

– Нет! Всё правильно. Считаешь, лучше тебе одной бороться с этим, никого не расстраивая тем, что тебя когда-то сожгли и прокляли нерадивые слуги Господа?! – мой голос дрогнул.

– Я справлюсь, Эрик. Я – сильная.

– Что же мне делать с тобой, чудесная моя девочка? Выход должен быть, и мы обязательно что-нибудь придумаем. А пока обещай мне одно…

– Что именно?

– Будь поласковее с ним!

Мы подошли к открытому кафе и, заказав булочки и два кофе, сели за столик.

– Ему ведь многого не нужно, – продолжил я, хотя ей это совсем не нравилось.

– Ты ещё поучи меня, как мужа ублажать! – в её голосе звучала обида.

– Я не об этом. Что тебе стоит внушить Марику капельку счастья?

Посмотрела на меня как-то рассеянно, всё-таки она так и не поспала этой ночью, только сейчас заметил, насколько утомлённые у неё глаза.

– Ты предлагаешь пойти на обман?

– Нет, заняться психотерапией. Внушая Марику то, что вы счастливы, ты будешь сама вынуждена думать об этом. А это значит, что рано или поздно, вы оба почувствуете себя гораздо лучше. Ты ведь знаешь, наши мысли работают…

Она вначале хотела возразить, но передумала.

– Особенно, твои!.. – я сделал последний глоток. – Мне пора бежать. Ничего не говори сейчас, просто подумай, так будет легче для всех, – я чмокнул её в лоб и поспешил к метро.

Взгляд её каре-зелёных глаз прожигал мне спину. Мы слышали друг друга слишком отчётливо, так, что не нужно было даже озвучивать:

«И я тебя люблю, Агнешка, но я никогда не предам моей семьи. И ты знаешь об этом.»

Вернувшись после вечерней службы, я никого дома не застал. По старой русской традиции ключ лежал под ковриком. Воровать у меня всё равно нечего, откровенно говоря. Мои польские друзья отправились гулять по Парижу, возможно, о чём-то договорятся и, даст Бог, помирятся.

Вчерашний день многое во мне перевернул. С одной стороны, ситуация прояснилась, и теперь мы оба прозрели, узнав откуда у этой любви корни. С другой, прошлое осталось там – под толщей веков, и если бы не Агнешкины чувства, которые ей удалось пронести сквозь столетия, мы бы никогда об этом не вспомнили.

Я люблю Наташу так сильно, что не смогу жить без неё. Агнешка бесконечно мне дорога, но это совсем иное чувство. То древнее осталось где-то глубоко внутри, но я изменился за это время, стал другим.

Есть только один способ исправить эту тупиковую ситуацию: коль не удаётся разлюбить, нужно направить чувства в русло, приемлемое для всех.

Но как это сделать?! Решение крутится где-то рядом, но я никак не могу его уловить. Заставить её разочароваться во мне? Я не пойду на подлость, это подорвёт в ней последнюю веру в человека. Такое решение отпадает само собой. Да и где гарантия, что она не оправдает меня, ведь любовь прощает всё. Ищу и просчитываю возможные варианты, но ни один не подходит. Вспомнилось, «когда не можешь изменить ситуацию, измени подход к ней.» Но как сделать это с другим человеком, беззаветно преданным и любящим тебя?..

За этими размышлениями и застали меня врасплох молодые, вернувшиеся с прогулки с полными кульками покупок. Марик выглядел значительно лучше, если не считать синяка и припухлости под глазом.

Мы поздоровалась. Он опустил глаза, ему было неловко и стыдно за своё поведение. За ужином Марик всё-таки не выдержал и сказал:

– Эрик, прости, я вёл себя как последний кретин.

– Марик, ты не у меня, а у жены проси прощения. Я давно всё простил, а если быть точнее, и не обижался.

– Мы уже поговорили, – у Агнешки промелькнула искорка в глазах, кажется она, всё же, воспользовалась моим советом. Отношения между ними стали заметно теплей, и это не могло не радовать.

– Где были, что видели? – я сменил тему, чтобы снять с Марика напряжение.

Пока они увлечённо рассказывали, как прошёл день, я всё ещё не переставал думать о том, что не даёт нам покоя. Самым лучшим решением было помочь Агнешке переключить свои чувства на мужа. Но разве не этим мы занимались последнее время? И кажется, исчерпали возможности.

– Ты слышишь?

– Прости, задумался. Вам понравилось?..

«Только Божья милость может всё изменить в одно мгновение ока. Стань для неё опорой, твердыней, что защитит её от самой себя, добрым, нежным, терпеливым, Марик!» – как вразумить двадцатилетнего парня, когда сам учишься этому целую жизнь?!

Агнешка посматривала на меня, считывая мысли, по крайней мере, их суть. Марик оставался беспечно весёлым, ей удалось внушить ему то, о чём я просил. Это облегчало ситуацию и давало нам время.

– Ты устал, Добрый отец! – проходя мимо меня, она еле заметно провела ладонью по моей голове. И её мысли проникли в меня, услышал их не хуже собственных: