Мушфиг Хан - Медовый месяц одиночества. Любовно-психологический роман

Не могу даже представить, что же может со мной произойти, попадись я в зубы этим кровожадным хищникам. Вокруг воцарилась тишина, которая не позволяла сделать выбор. Мне бы стоило их побаиваться, пока не появится новая жертва…

Это был самый страшный сон, который я когда-либо видела за 17 лет своей жизни. Проснуться и оказаться одной и никому ненужной – было самым ужасным чувством. Может, я потеряла чувство страха или схожу с ума? Время замерло вокруг, и тело становилось неподвижным. Чувство одиночества парализовало меня с ног до головы. Я проиграла сама себе. Хотя совсем недавно повторяла «как же хорошо, что я есть…» и пыталась покорить неизведанные уголки бытия. Теперь я, как водоросли, держалась на плаву, не зная, куда плыть дальше. Может даже, поражение само нашло меня и я совсем не проиграла. Не хватило времени – не было возможности успеть объясниться…

Мне казалось, что доживаю последние секунды. Теперь понимала, что проиграла всему человечеству. Да и какая уже разница, кто из нас победитель. Рано или поздно каждый из нас окажется на месте потерявших. Можно изменить последовательность событий, но не результат…

Наконец я пришла в чувство. Не знала, где именно нахожусь. Но кислородный аппарат, подсоединённый ко рту, системные шланги, переливающие смеси, которые распространялись по всему телу, дали возможность представить моё местопребывание. Солнце ещё не село. Лучик, проникающий сквозь окошко больничной палаты, с нетерпением ждал моего пробуждения. Открыв глаза, я заметила, как он замер – то ли от радости, то ли от удивления. Слёзы, скатывающиеся по щекам, переливались и отражались на моём лице. Я не решалась даже пошевелиться, приподняться и потянуться к маме. Подсознательно боюсь, что вновь окажусь в засаде у огромных акул. Сильно чувствую что-то тёплое в левой ладони. Осторожно повернув голову в ту сторону, вижу, как папа крепко держит мою руку. Он задумчиво смотрит куда-то вдаль и совсем ещё не догадывается, что я уже открыла глаза. Пошевели указательным пальцем, хочу привлечь его внимание. Папа быстро подбегает и обнимает меня за шею. Это было прекрасно – я жила! А самое главное – рядом мои родные люди!

Помню еле слышный уставший голос мамы, которая пыталась остановить папу:

– Эд, ты просто её задушишь!

Каждая клеточка моего тела трепетала под песню Richard Clayder «Right here for you»…

***

Только на третий день нашего пребывания в Амстердаме, мы, наконец, узнали, что же со мной произошло и почему я потеряла сознание. День рождения, к которому папа так долго готовился, продлился недолго. Вчерашний день нам хотелось поскорее забыть, чтобы не омрачать сегодняшний. Сейчас мы сидели в коридоре, около приёмной врача, и ждали заключения по поводу моего обморока. Наконец, к нам подошли две медсестры. Одна из них, которая была повыше, рыженькая, решила уточнить:

– Сара и Эдгар Гаррисон?

На нежный, приятный голос девушки папа и мама отреагировали одновременно.

– Да, это мы, – ответил папа за двоих.

– Пожалуйста, пройдите вместе со мной, врач ждёт вас в кабинете.

Другая медсестра, лет двадцати, взяв свою книгу, решила сесть около меня и продолжить своё чтение. Видимо диагноз врача был намного тяжелее, чем я могла себе представить. Вот почему её оставили около меня, чтобы она отвлекла моё внимание от наползавших со всех сторон беспокойных мыслей. И, в самом деле, роман Виктора Гюго «Нотердам де Пари» привлёк меня своим названием. Два года назад я читала это произведение. По сей день восхищаюсь Квазимодой, Эсмеральдой. Неважно, где ты находишься и какая у тебя внешность – главное, быть человеком с настоящей душой. Я полюбила Францию после этого прекрасного романа. Любовь слепа, – стало по-настоящему понятно мне только после глубоких чувств героев. И с тех пор я стала верить, что в один прекрасный день также сильно кого-то полюблю.

***

Родители, зная мой нетерпеливый характер, не стали скрывать первоначально поставленный диагноз врача. Как только мы вернулись в отель, рассказали всё как есть. Мама не могла скрыть своих слёз, но папа держался. Он пытался собраться духом и начать разговор. Я быстро выхватила у него из рук листок от врача. Никто не возразил. Порой легче увидеть написанное, чем томиться ожиданием готовящихся речей. Быстро пробежавшись по началу, я остановилась на заключении. Мне не хотелось в это верить. Отвернувшись, я решила прочитать всё заново. Синдром Котара, болезнь Альцгеймера, эпилепсия… Всё смешалось в большом хаосе. По первоначальным предположениям возможны галлюцинации, временами потеря памяти и обмороки…

Скомкав лист, я отбросила его в сторону:

– Мы не приехали сюда вести переговоры, я хочу посмотреть город, – полная сил и желания, встав с места, воскликнула я. Казалось, что кто-то прикрепил мне крылья вместо рук, и надо было воспользоваться каждым мгновеньем, подаренным мне судьбой.

В ту минуту папа и мама смотрели на меня широко раскрытыми от удивления глазами. Наверно, на какое-то время они, возможно, подумали, что я схожу с ума.

На самом же деле я сделала для себя важный вывод:

БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ОТДАМ СВОЮ ЖИЗНЬ НА ОБСУЖДЕНИЕ ВРАЧАМ!

Родители начали что-то спрашивать. Но я слышала их издалека, как симфонию Handel. Эти ноты крепко держали меня за руки и звали к великой борьбе.

Вдруг вокруг воцарилась тишина, которую стали нарушать звуки безнадёжно устаревшего танго. Где-то плакала скрипка, а вместе с ней и моя душа. Два дня назад мне исполнилось всего лишь 17 лет – я была слишком молода для такого боя…

Всё началось в тот день. Если сказать точнее – в кабинете директора мы с Евой посмотрели друг другу в глаза. Это было впервые. До того мгновенья я никогда не верил в любовь с первого взгляда. И даже подшучивал над теми, кто рассказывал о таких историях. У меня совсем иное мировоззрение – возможно, я ещё не вырос и рассуждаю как ребёнок. Одно знаю точно: полюбить кого-то – значит очень хорошо знать этого человека.

В школе, находящейся в Баку, девочки часто заводили тетради в виде анкет и просили всех одноклассников честно отвечать на поставленные вопросы. И каждый из нас старался оставить хоть какой-то интересный след в этом небольшом сборнике мыслей и желаний. Однажды Назрин (она была старше нас на 5 лет) дала мне свою анкету, расписанную сердцами, для записи моих пожеланий ей. Там было очень много вопросов. И среди них мне запомнился один: «А вы влюблялись с первого взгляда?». Тогда мне казалось, что Назрин была влюблена в меня, и поэтому этот вопрос был особенно выделен и разрисован. Она всегда засматривалась на меня на переменах или в буфете в очереди за булочкой. Назрин была очень красивой и необыкновенной.