Виктор Вассбар - Спираль Эолла. Часть первая. Четыре сердца в одном

– Да, да, штурман! Войти в спасательную капсулу, – перехватив его взгляд, повторил приказ Мелиот, – помощник, это касается и тебя. И никаких вопросов! Выполнять приказ!

Убедившись в выполнении приказа, адмирал направил корабль в сердце разрыва. Облако, как водоворот щепку, втянуло космолёт в свою ненасытную пасть. Адмирал отстрелил капсулы с экипажем от корабля и набрал десятисекундную готовность молекулярного распада космолёта. Отсчитав запрограммированное время, бортовой компьютер включил систему самоуничтожения. Космолёт вздрогнул и, издав предсмертный вздох, распался на молекулы. Облако в небе Земли затрепыхало, сжалось и испарилось.

– Полковник, над лётным полем базы кружит летательный аппарат землян, – пришёл доклад командира третьей эскадрильи.

– Командир, тоннель под восточным створом проложен, – доложил комэск два.

– Командиру второй эскадрильи. Лучом захвата вывести летательный аппарат землян на запасной аэродром и ввести через тоннель воинов-роботов для оказания помощи защитникам базы и уничтожения зверей, – отдал полковник приказ и, прильнув к окуляру перископа, неожиданно для самого себя громко произнёс, – этого не может быть!

Через разрыв в пространстве лилось войско чёрного чистилища.

«Вот и вторая проблема», – подумал Уэл и обхватил руками седую голову.

Ступив на лётное поле, силы дьявола без промедления приступили к наведению своего сатанинского порядка. Собрав зверьё нижнего мира в единый кулак, они направили его на периметрическую биозащиту космобазы, но попытка пробить её тараном оказалась безрезультатна.

Рассвирепев от бессилия, тиранопендры, бронтопендры, динопендры, птеропендры и другие не менее отвратительные пендры собрались на совет. Через минуту полковник увидел, что они стали пробивать под защитой тоннель. Всё, что угодно, но этого он не мог ожидать.

Шло время, но полковник не мог принять решение. Допусти он прорыв нечисти на оперативный простор и глобальное распространение ада по Элии невозможно было бы остановить. Секунды решали всё. Лишь только первый бес показался с наружной стороны защиты, Уэл взял управление кораблём на себя и направил его в мерзкий оскал. Перед смертью полковник успел произнести: «Вот главное, что тревожило меня!»

Минутой позже две спасательные капсулы вышли из разрыва в пространстве, а ещё через десять секунд, громко хлопнув «дверью», закрылся тоннель между нижним и прямым мирами, но до победных фанфар было ещё далеко.

Чрезвычайное заседание Президиума Великого Народного собрания подходило к концу, когда из полка Уэла пришёл срочный вызов.

Председатель включил видеополе и увидел взволнованное лицо командира третьей эскадрильи Сайла.

– Докладываю, – произнёс он, – при выполнении воинского долга погиб командир полка полковник Уэл. Разрыв в пространстве между нашим и нижним мирами закрыт, но каким-то образом открылся коридор из тёмного мира, и в наш мир стали проникать силы тёмной копии Земли. Бесы нескончаемым потоком ползут из ада, и мы с трудом сдерживаем их натиск, по всему периметру базы они роют тоннели. Прошу оказать помощь. Мы не в состоянии контролировать всю территорию. Заместитель командира полка Сайл.

– Командир, какими силами ты можешь сдерживать ад?

– Необходим еще один полк военных планетолётов.

– Полк высылаем. Какая ещё есть информация?

– Из разрыва вышли две капсулы. Номера на них соответствуют бортовому номеру космолёта адмирала Мелиота. Кроме того, нами посажен на запасной аэродром летательный аппарат с двумя землянами.

– Землян переправить в Эусалим. Если в капсулах экипаж адмирала Мелиота принять все меры по его спасению, – ответил импер Крэз и, отключив видеополе, обхватил голову руками. Шли минуты, он молчал, затем, как-то сразу постарев, отнял их от головы и обратился к президиуму. – Есть предложения по ликвидации разрыва с тёмным миром?

– Надо немедленно закрыть его мезонным взрывом, предложил кто—то из членов президиума.

– Если бы это было так просто, – последовала реплика из зала.

– Вот—вот, и поднять в воздух весь северный город вместе с базой, да ещё прихватить треть планеты, – поддержал его кто—то из магистров.

Надо так, надо в частности, полетели по залу предложения и в миг застыли на губах говорунов, лишь только председатель поднял руку.

– Главная угроза миру миновала, – тихо проговорил он. – Ценой собственной жизни адмирал Мелиот, принц Сурана, закрыл разрыв в пространстве двух миров, прекратился взаимообмен материей, но каким-то образом искривилось пространство между Элией и отрицательной копией Земли. Прав магистр Нодж, мезонный взрыв уничтожит треть нашей планеты, но, видимо, он пожалел нас и не сказал, что взрыв положит конец всем параллельным мирам, нарушится тысячелетнее равновесие, что непременно отразится на жизни всей галактики. Нам надо идти другим путём. Предлагаю, немедленно направить в тёмный мир группу космолётов и уже оттуда закрыть разрыв в пространстве.

– Но галолёт исчерпал запас энергии при пропуске корабля адмирала Мелиота на орбиту Земли, – проговорил Тарикс, – и на его дозаправку уйдет не менее суток.

– Нет, нет! Второй и последний галолёт дать не могу, – проговорил председатель галактического флота, увидев взгляд Тарикса направленный на себя. – Снять его с дежурства, значит, оголить границы галактики.

– Что будут стоить наши границы, если по всей галактике расползётся воинство дьявола?! – проговорил Крэз и приказал отозвать галолёт в распоряжение звёздного флота.

Пришёл ответ от Сайла.

– Капсулы выведены в безопасное место, в них пилоты Ариан и Лаут. Они живы, но о судьбе адмирала Мелиота ничего не знают.

По грязной липкой мостовой, шаркая подошвами высоких серебристых ботинок, шёл странный человек. Непослушные ноги тяжело несли его тело, взгляд карих глаз равнодушно блуждал по хмурой толпе, медленно бредущей в разных направлениях, и не задевал ни одной струны его души.

Куда шёл этот человек не знал никто, даже он сам. Память покинула его.

Вскоре ноги привели его в густые заросли деревьев, где человек автоматическими, явно заученными движениями, сделал шалаш и почти в беспамятстве ввалился в него.

Очнулся он от предчувствия чего-то мрачного и жуткого, встал на ноги, размял затёкшие конечности и огляделся. Сильное тело быстро восстановило энергетику, и человек вспомнил всё.

– Великий мрак, холод и чугунные тиски сковали всё моё новое существо. Сознание помутилось, и я впал в забытье. Как долго оно продолжалось, – без сновидений и в инертности, сказать не могу, так как ничего не осознавал. Не осознавал моего бытия, не осознавал себя, не осознавал того, что окружает меня. Возможно, где-то я и был, но где и кем – это не дано мне было знать. Был ли в телесной оболочке или вне тела, и был ли я вообще, затрудняюсь сказать, но предполагаю, что всё же кем-то был, так как сознание вернулось ко мне, а вместе с ним и осознание моего существования. Возликовал ли я? Конечно, нет! Быть человеком, осознавать себя человеком, чувствовать своё тело и вдруг за какой-то миг превратиться в неведомое создание – не ужас ли это? Да! В то время я не осознавал ни моего вида, ни подвида, ибо не осознавал моего нового бытия! Успокаивало лишь то, что я мыслил, значит, всё же существовал. Я мыслил, значит, обладал разумом. Тревожило меня и то, что я до сих пор был во мраке и сжат чугунными тисками. А-а-а! Значит, всё же тело у меня есть! «О, Боже, но какое!? – подумал я. – Человеком я себя не ощущаю. Я инертен. Я песчинка в горном массиве!» В таком положении, даже обладая разумом, я был не то, что никем, я был ничто. Неожиданно я понял главное. Если меня сжимают тиски, если я чувствую их, значит придёт время, они освободят меня. В подтверждение этого я почувствовал тепло и сразу же стал расти. Холодный металл лопнул, как мыльный пузырь, и я всем телом ощутил свет. Свет стал шириться и наполнять меня энергией. (Чувство несколько похожее на то, как кровь приливает к онемевшей во сне руке, но более сильное и более приятное). Энергия бурным потоком полилась в меня. Наполняя согревающееся тело живительным соком, она дала мне надежду на возвращение к жизни во времени, в пространстве и в движении, пусть даже в неведомой мне оболочке, но в оболочке с разумом. (В душе всё же я надеялся, что вернусь в моё человеческое тело).