Валентина Панина - Муха, или мечтать не вредно

– А чё Настька, Алёнка-то не обещалась приехать?

– Да некогда им разъезжать, деньги надо зарабатывать на дом. А вообще, собирались как-нибудь, на недельку, приехать. Тут крыша прохудилась в двух местах, Сашка подлатать обещал.

– Даааа, Сашок может, он молодец, весь в отца – рукастый.

Марья сидит, слушает, как дед нахваливает её сына, и светится вся, как именинница. А дед повернулся к ней и говорит:

– Марья, как дела-то, у СашкА, у городу? Када они сбираются возвернуться домой? Ты ведь тожа, как и Настька, кругом одна и одна.

– Дела у Сашки, слава богу, работает в мастерской, машины ремонтирует. Заказов много, машин-то развелось вишь сколько, зато и бьются постоянно, а ему работа, деньги. Плохо, конечно, так говорить, но ведь ездят, как бешеные, даже здесь, в деревне, не сразу дорогу перейдешь. Так что, дед Василий, я не знаю, когда они домой вернутся. Наверное, когда на дом наберут, тогда и приедут. Молодежь сейчас не хочет жить с родителями, все хотят самостоятельными быть.

Они замолчали, особенно разговаривать было некогда, надо было быстро завтракать и бежать на работу, поэтому, дед Василий, не стал их отвлекать своими разговорами, а то убегут голодными. Он доел, отставил пустую тарелку и встал из-за стола.

– Усё, девки, – сказал дед, – хватит рассиживаться, вам на работу надоть. А я останусь крыльцо править. Исделаю и пойду домой.

Дед направился к двери, у него была работа, и он не мог долго сидеть. Он всегда был отзывчивым человеком, готовым прийти на помощь в любое время дня и ночи, а уж когда похоронил свою бабку, то и вовсе рад был любой работе, лишь бы не оставаться одному дома.

Настасья стала убирать со стола, а Марья пошла за своим бычком Борькой. Уже и со стола было убрано, и посуда помыта, и с дедом обсудили, как лучше поправить крылечко, а Марьи всё нет и нет. Настасья говорит:

– Пойду я, дед, добегу до Марьи, как-то мне неспокойно, она давно должна была прийти, не случилось ли чего! – встала с крылечка и пошла к Марье.

Подходя к дому Марьи, Настасья услышала громкую ругань, Марья, похоже, на своем бычке отрывалась вдохновенно и с удовольствием:

– Ах ты ж, гад, такой!!! Скотина!!! Зараззза!!! Я ж тебя сейчас на мясо отведу!!! Я из тебя консервы сделаю!!! Паразззит!!! – услышала Настасья и поняла, что Марья со своим любимым бычком воюет. Она вошла во двор, обошла дом и увидела, как Марья, наперевес с вилами, идёт на быка своего, Борьку, а тот стоит и безмятежно смотрит на неё и жует пучок травы. Настасья окликнула её:

– Марья! Что случилось?

Та повернулась к ней, бросила вилы, развела руки и стала поворачиваться в разные стороны, показывая себя:

– Вот!!! Видишь!!! Пошла его отвязывать, а он шарахнулся в сторону, я и упала в навоз, теперь вся во всем этом, мыться надо идти! Когда теперь на работу попаду?

Настасья посмотрела на нее и давай хохотать громко, от души. А Марья вспомнила, как Настасья вчера бегала вся в салате не чище её и тоже давай хохотать. Насмеявшись вдоволь, Марья ушла мыться да переодеваться в чистое, а Настасья, убедившись, что со сватьей всё в порядке, отправилась на работу.

***

Когда Настасья пришла на работу, там все женщины уже вовсю бегали вокруг своих коров, перекликаясь и делясь последними новостями. Настасья переоделась, взяла ведро и отправилась к своим бурёнкам, которые числились за ней. Она, подходя к каждой, разговаривала с ней, гладила, доставала из кармана печенюшку, угощала вкусненьким, а потом принималась за дойку. Коровы её любили, и когда она к ним подходила, тянулись к ней своими мордами. Настасья уже половину коров подоила, когда пришла Марья.

– Слышь, Настасья! Я бычка отвела к тебе в коровник и закрыла их с Рыжухой, авось мой Борька уговорит её и оставит ей телёночка.

– Хорошо! Спасибо! Я скоро закончу работу и тебе помогу.

– Да ладно, сама управлюсь! Ты иди домой лучше, а то они тебе разнесут там весь коровник.

Настасья закончила работу и пошла домой. Дед Василий сидел на крылечке и пыхтел самокруткой. Настасья села рядом. Они посидели, помолчали, дед не выдержал долгого молчания и стал показывать обновленное крыльцо. Сделано было на совесть и очень аккуратно. Настасья поблагодарила его и сказала:

– Дед, ты не уходи, я сейчас приготовлю обед. Дед остался сидеть на крыльце, а она пошла в дом.

Когда обед уже был готов и стол накрыт, прилетела запыхавшаяся Марья и с порога выдала новость:

– Вы знаете, что я сейчас видела? – выдержала паузу и продолжила, – к нам приехал какой-то мужик на черной блестящей машине, и они с председателем ходят по старой заброшенной конюшне. Может, к нам коников привезут? Может, опять у нас конюшня будет?

Тут дед Василий решил охладить ее и говорит:

– Успокойси Марья! Никаких коников не сбираются к нам привозить, наверно, продаёть председатель енту конюшню.

– Как продаёт? А что там будет? – оторопело спросила Марья.

– Поживем – увидим! – сказал дед Василий и встал, кряхтя с крылечка.

– Пойдёмте обедать! – сказала Настасья, вышедшая из дома на шум.

– Мы теперь, Настасья, у тебя столоваться постоянно будем с дедом Василием? Утром завтракали, теперь обедать зовёшь.

– Ты, Марья, давай иди за стол, без разговоров.

– Настасья! – сказал дед Василий, – полагатца обмыть ново крылечко, а то ить, не ровён час, сломатца.

– Конечно! Это обязательно! Раз полагается – значит, будем обмывать. Настасья выставила на стол утреннюю бутылочку беленькой, дед с удовольствием взял ее в руки, подержал, полюбовался на нее и стал открывать, при этом говоря:

– Обмывать, девки, буду я, а вам ишшо на вечерню дойку, коровки не любять ентова запаху.

Он налил себе в рюмку водочки, взял малосольный огурчик на вилочку, аккуратно, со вкусом выпил, крякнул и аппетитно захрустел огурцом. А Марья сидела и глаз с него не сводила, смотрела, как дед себе наливает беленькую, как с удовольствием ее выпил и как стал закусывать. Ей тоже захотелось выпить и похрустеть огурчиком. Она протянула руку к бутылочке, но дед её опередил, убрал со стола и поставил на пол около себя, от соблазна подальше.

– Ну ты, дед, и жмот! – сказала Марья, наклонилась над своей тарелкой и стала есть.

Они пообедали, поговорили на разные темы, но всё время возвращаясь к старой конюшне, всем было интересно, что же там теперь будет и кто этот мужик, который её покупает. Собирались уже расходиться по домам, когда влетел соседский парнишка Колька, лет двенадцати, весь в веснушках и, запыхавшись, посмотрел на деда Василия:

– Дед, ты чё тут рассиживаешься, у тебя в доме полно гостей, а тебя не знают, где взять?

– Каких гостей? – дед схватился за сердце и стал оседать вдоль стенки.

– Колька!!! – закричала на парнишку Настасья, – стервец рыжий!!! Разве так можно человека пугать?