Элеонора Мандалян - Там, под небом чужим

– Мой realtor нашел мне дом, которым я очень горжусь, – сказал доктор Гофман, продолжая затронутую тему. – Кстати, будем рады принять вас у себя. – Помедлив, он добавил: – Всех, здесь присутствующих. На Labor Day.

– Виталий! На Labor Day мы уже приглашены к Левинским в Санта Барбару, – напомнила Натель. Лана отметила про себя, какой приятный у нее голос – звучный и грудной.

– Как же я мог забыть такое! – хлопнул себя по лбу доктор. – В программу включена рыбалка с яхты. А я это дело обожаю. Натель – моя ходячая записная книжка. Что бы я делал без тебя, hunny! Если ты еще и вспомнишь, какой weekend у нас свободен, цены тебе не будет.

– Последний этого месяца, – подсказала Натель.

– Чудненько. Значит, ждем вас к 8 часам вечера в субботу 30-го. Здесь наш домашний адрес и телефон. – Он достал из нагрудного кармана несколько визитных карточек и, протянув одну Левону, еще раз повторил: – Будем очень рады видеть вас у себя. – Остальные визитки он раздавать не стал, а просто положил их в центре стола, мол, кто захочет, возьмет сам. Этот не слишком красивый жест можно было расценить, как отсутствие горячего желания видеть у себя гостями всех присутствующих.

Ближайший выходной день Давид посвятил родителям, задавшись целью выбрать для них подходящий автомобиль. Если в Союзе трудно было покупать машины потому, что их не было, то здесь трудность заключалась как раз в обратном – в бешеном их изобилии. Пожалуй, ни в каком другом штате Америки машина не возводилась в такой фетиш, как в Калифорнии. Ярко освещенные диллерские, украшенные флажками и гирляндами рвущихся в небо воздушных шаров, занимали центральные улицы города, выстраиваясь одна за другой по фирмам-производителям: Mercedes-Benz, Lincoln, BMW, Jaguar, Chrysler, Lexus, Audi, Pontiac, Cadillac, Ford, Мitsubishi, Toyota, Acura и так до бесконечности.

Благодаря сыну, Лана с Левоном сделали совсем неплохое приобретение – двухлетнюю жемчужно-белую Infiniti Q-45 с кожаным салоном и sunroof – люком на крыше. Давид заверил их, что это комфортабельная модель высокого класса и, в отличие от американских, очень надежная. К восторгу Ланы, они покинули диллерскую на своей собственной машине.

– Не могу поверить! – бормотала она с волнением усаживаясь за руль. – Мы теперь свободны, как птицы!

Она включила зажигание, зафиксировала кресло и зеркала в удобном для себя положении, введя их, по подсказке Давида, в компьютерную память машины на водителя № 2, поставила рычаг автоматического переключения скоростей на Drive и лишь слегка прикоснулась носком правой ноги к педали газа. Машина рванула с места, как норовистый конь.

– Ого, какая чувствительная! – испугалась Лана, вцепляясь в руль.

– Восемь цилиндров – это вам не шутка. Машина мощная и очень послушная. Так что будьте предельно осторожны, – предостерег Давид.

Наступил первый день занятий в High school. Лана сама привезла дочерей в школу и, пожелав удачи, задумчиво смотрела им вслед, невольно вспоминая тот ужас последних лет, когда ей приходилось возить их на метро и в электричках. Ее девочки начинают учиться в американской школе. Увы, не в частной, не в специализированной, а в бесплатной Public School. Какой контингент будет окружать их? Как сложатся и сложатся ли вообще их отношения с одноклассниками? Найдут ли они общий язык? Не будут ли чувствовать себя одинокими среди чужих?

С затаенной тревогой сестры улыбнулись друг другу и разошлись по своим классам. Они насмотрелись еще в Союзе видеокассет с фильмами об американской школе, где молодежь была представлена отъявленными хулиганами и бандитами, измывавшимися над учителями и друг другом. Не забыли они и страшные происшествия, показанные по новостям, когда маньяк-подросток перестрелял в школе несколько учеников и учителей. И вот теперь им предстояло самим окунуться во все это – не в кино, а в реальной жизни. В их жизни.

К удивлению Вики, в классной комнате не оказалось ни столов, ни парт. Стол был только один – учительский. Все остальное – казенного вида стулья с подлокотниками и небольшой, размером с тетрадь, приставкой впереди. Вика заняла один из них в заднем ряду, чувствуя себя неудобно, как в капкане. Не зная, куда деть школьную сумку, она засунула ее под стул и принялась исподтишка разглядывать своих новых одноклассников. Не увидев, как ожидала, размалеванных лиц, кричащих причесок и одежды, она вздохнула с облегчением. Это были обыкновенные подростки и вели они себя раскованно и буднично.

Первым был урок Critical Thinking – Критическое мышление. Со звонком появился учитель – немолодой, неопрятно одетый мужчина. Вику поразила его рубашка. Она была не просто неглажена, а безобразно мята. Мята настолько, что воротник, собравшись в морщины, свернулся трубочкой. Холостяк должно быть, подумала Вика. Вытащил утром из стиральной машины одежду и нацепил, не глядя.

Учитель бросил портфель на стул, а сам уселся на стол и, упершись взглядом в листок бумаги, приступил к перекличке. Когда он дошел по алфавиту до Вики и назвал ее фамилию, она, как и все, коротко откликнулась: «Here». Но чуткое ухо учителя сходу уловило разницу в произношении. Он поднял глаза, внимательно оглядел ее и спросил:

– Where are you from, young lady? – (Откуда вы, молодая леди?)

– From Russia.

– Wow! – прозвучал короткий, но многозначительный возглас.

Случилось то, чего она боялась. Внимание всех присутствующих обратилось на нее. Ее откровенно разглядывали, однако, без тени недоброжелательности. К счастью, длилось это совсем недолго. Уже через минуту все снова забыли о ней.

Вика изучала классический английский, американская интерпретация которого сбивала ее с толку. Как это не комично, американцы «на полном серьезе» принимали британское произношение за иностранный акцент. Сами же они жевали слова, съедали окончания, безбожно акали и даже меняли согласные. Как, скажем, в расхожей фразе: Oh, my God! (Боже мой!) звучавшей у них как: «О, май Гаш!»

Рядом с Викой сидел интеллигентного вида паренек. При перекличке его назвали Майклом. Она решила делать все как он, чтобы не выделяться, и даже списывать у него, если понадобится. С другой стороны от нее, через один пустовавший стул, расположилась девица по имени Дороти. Она, не переставая, жевала жвачку с открытым ртом, надувала из нее пузыри и звонко щелкала.

Учитель, представившийся новичкам как Mister Cage, раздал размноженные на ксероксе первые страницы учебника, который им предстояло приобрести, и, вызывая учеников по списку, предлагал прочесть один абзац.

– На следующем уроке мы будем обсуждать прочитанное, – предупредил он. – Каждый выскажет свое мнение, попытается найти логику развития событий и поступков действующих лиц, дать им оценку и обоснование.

Впрочем, Вика не была уверена, что правильно все поняла. Дверь с шумом открылась, и на пороге появился долговязый парень в джинсах, стоптанных ботасах и разрисованной майке, с серьгой в одном ухе. Привалившись к косяку плечом, он по-хозяйски обвел взглядом класс, криво ухмыльнулся и выжидательно посмотрел на учителя.