Лариса Логинова - Записки на оконном стекле. рассказы

Этого Мин не знал и не мог знать. Да и не это занимало инженера станции больше всего. Он мучительно пытался понять – как же так вышло? Почему его страна позволила так с собой поступить? Почему по улицам маршируют молодчики в чёрной униформе – «Иус Сектрум», разительно напоминающие других – со старых кадров кинохроники. Только те были оккупантами и врагами, а эти являлись лучшими представителями понятливой части народа, которая с оружием в руках, не щадя живота своего, пробивала себе дорогу к этой вот… новой жизни.

Почему он, склавис по национальности, теперь не имеет права разговаривать на родном языке? Почему его, точно так же выросшего на этой земле, считают человеком второго сорта только потому, что в его жилах течёт кровь, совсем немного отличающаяся от крайнов? Почему его неплохой даже по нынешним меркам зарплаты едва хватает на то, чтобы свести концы с концами, а ведь раньше он мог позволить себе многое? Как всё это могло случиться? Когда началось? И почему он тогда, год назад, не сделал того, что собирался совершить сегодня?

Почему? Этот вопрос стал главным для Мина. Он не давал инженеру покоя, от него не спасали алкоголь и снотворное, он стал частью самого энергетика. И только совсем недавно пришёл ответ – он до последнего не верил, что народ позволит сделать это с собой. Что сам, своими руками, отдаст Касилве-Бугс внукам тех, с кем деды воевали почти сто лет назад и не позволили уничтожить себя. Мин был уверен, что крайны и склависы сумеют сказать «нет» той их части, впоследствии оказавшейся понятливой, которая и заварила всю эту кашу, купившись на обещания рая на земле.

И было безумно горько осознавать, что он… ошибся. Просчитался. Что сотня мирных лет успела настолько сильно изменить его народ, и тот позволил поставить себя на колени. Миллионы проиграли всухую сотне тысяч. Это до сих пор казалось невероятным, но было именно так.

Иногда, лёжа в постели бессонными ночами, Мин вспоминал историю Касилве-Бугс, ту, настоящую, изученную когда-то в школе, а не свежепереписанную, которой пичкали нынешнюю молодёжь. От этой истории инженера тошнило – такой концентрации циничной лжи, сдобренной пропагандой, он раньше не встречал и никак не мог привыкнуть, что теперь каждый рабочий день начинается с обязательного распевания национального гимна, слова которого Мин уже давно уже успел возненавидеть.

Но так новая власть прививала народу любовь к своей стране – запихивала столовой ложкой прямо в глотку при каждом удобном случае. Тех, кто так и не смог подавить свой рвотный рефлекс или у кого желудки упорно отказывались любовь переваривать, очень быстро выпроваживали из страны – под одобрительные крики понятливой части народа.

– Хвала стране!

– Народу хвала!

От этих обязательных теперь приветствий Мина тоже тошнило, едва ли не сильнее, чем от гимна, но на беду его желудок оказался крепким, потому энергетик был до сих пор жив. Уехать из страны сразу после прихода новой власти он не смог. Его профессия делала Мина невыездным: слишком много знал инженер об устройстве ЭС, а потому шансов покинуть Касилве-Бугс просто не было.

Да и не смог бы он бросить родителей и бабушку с дедом, которые наотрез отказались уезжать, мотивируя извечным «Мы тут жизнь прожили, тут и умрём». И хоть брат, давно проживающий в Склависи – соседнем, теперь ставшем вражеским государстве, не раз и не два звал их к себе – отказывались наотрез. Они всё ещё верили, что новая власть долго не продержится и скоро всё снова будет хорошо.

Мин не верил. Не верил с тех пор, как на территории его родины обустроили свои военные базы те самые страны, к которым она так радостно примкнула год назад. По улицам теперь расхаживали не только свои Стражи Спокойствия, но и солдаты дружественных армий, относившиеся к местным с плохо скрываемым презрением.

И это тоже когда-то было. В той самой истории, которую Мин помнил по старым учебникам. Тогда, почти сотню лет назад, карта мира выглядела совсем иначе. Она у Мина тоже была – старая, потёртая карта, по которой он когда-то изучал в школе географию. Тогда он был гражданином одной из двух могущественнейших стран мира – ОР – Объединения равных, в которую входили Склавись, Касилве-Бугс и ещё десять стран, и действительно гордился своей Родиной. Потому что именно она сумела одолеть Империю, грозившую утопить в крови и поставить на колени весь остальной мир.

Тогда в Империи у власти были эт эзурио – архипонятливая часть населения, уверенная в том, что именно Империя должна владеть всем цивилизованным миром. Именно народ Империи и есть высшая раса, а все остальные народы могут только прислуживать Господам, да и то, если те сочтут подобное возможным. Одной из основных целей Империи было тотальное уничтожение представителей неполноценных народов – иреины, склависы и крайны занимали в этом списке три первых позиции.

Империя вторглась на территорию ОР незадолго после того, как заключила с той Договор о мире. И долгих пять лет война собирала свой кровавый урожай, потому что народы ОР не пожелали склонить голову и безропотно идти на бойню, уготованную им имперцами. И хоть потери были огромны – больше пятидесяти миллионов осталось на полях той войны, но Империя была разрушена, как казалось тогда – навсегда.

Дед Мина был ветераном той войны, инженер помнил, как гордился своим стариком, который приходил в школу на ежегодный День Триумфа и рассказывал им, тогда ещё совсем мальчишкам, о тех сражениях. И ему, Мину, безумно хотелось тоже быть военным, но… Не сложилось. Подвело здоровье, оказавшееся очень слабым, а потому о карьере лётчика пришлось забыть.

Но зато умом юноша обижен не был, ещё в школе увлёкся ядерной физикой, потом поступил в соответствующий вуз и в результате стал одним из инженеров этой новой и самой мощной на сегодняшний день ЭС. Сейчас огромная станция управлялась минимальным персоналом, всё было автоматизировано, что с одной стороны усложняло предстоящее дело, а с другой – облегчало.

А дело было не из лёгких. Мин собирался повторить подвиг ОР и ещё раз остановить Империю, в этой новой её реинкарнации. Слова – «И сам Сатана принимает вид Ангела света», которые всегда казались ему очередной красивой метафорой, как нельзя лучше характеризовали Империю сейчас.

Поняв, что силой ОР не взять, переродившиеся агрессоры пустили в ход хитрость. Сначала они разрушили страну изнутри, перессорили народы, её населявшие, друг с другом, а потом стали шаг за шагом мягко, незаметно и плавно подминать под себя эти бывшие части целого. Теперь говорили не пушки, против которых народ умел бороться, а лесть, к которой – прямой и простодушный – он так и не привык.