Татьяна Шуран - Хаозар

«Да, но он тоже умел разговаривать мысленно, – торопливо добавила Жанна. – Как мы с тобой сейчас. В своё время у него был очень мощный сигнал, который проходил в любые миры! – для пользы дела Жанна слегка преувеличила: на её памяти голос Пульса силой не отличался. – Вот я и подумала, может, ты что-нибудь слышал. А если не ты, то твои знакомые».

«Хм, – повторил Великий Спрут своё любимое междометие, а потом неспешно пустился в рассуждения вслух. – Мой самый близкий знакомый – это мировой океан. В свою очередь, его самая близкая знакомая – это земля, Рея. Мы можем спросить у неё через него».

«Давай спросим, а?» – поспешно подхватила Жанна.

«Но ведь для того, чтобы поговорить с Океаном или Реей, нужно как следует настроиться, – осторожно напомнил спрут. – У нас, головоногих, для таких случаев предусмотрены специальные священнодействия. По особым дням. Ты думаешь, я просто так здесь сижу, шахту протираю? Я медитирую!..»

«Ну, давай и я медитну вместе с тобой!» – с готовностью согласилась Жанна.

«Медитнём вместе?» – неуверенно уточнил спрут.

«Ага!»

«Меня тревожит, что у тебя может оказаться недостаточное водоизмещение».

Жанна возмутилась.

«Ты не смотри, что я маленькая! Водоизмещение у меня хоть куда!» – уверенно возразила она, и Великий Спрут, поразмыслив, начал вылезать.

«В таком случае, приступим!» – объявил он.

5

В следующий момент Жанна услышала оглушительный шум воды, словно попала прямо в центр гигантского водопада; всё вокруг превратилось в сплошное течение, которое подхватило Жанну и куда-то понесло, барабаня по сознанию шквальным градом непрекращающихся брызг. Поначалу мысли Жанны вообще смешались; потом она подумала (барахтаясь в каком-то водовороте), что в ходе эксперимента что-то пошло не так; и наконец сообразила, что, вероятно, в настоящий момент как раз и происходит диалог с мировым океаном, в котором она собралась участвовать. Честно говоря, даже изо всех сил прислушавшись (её крутило и болтало), она всё равно не разобрала ничего, кроме шипения, бурления и рёва воды, которая куда-то низвергалась, где-то неслась, а также испарялась, проливалась дождём, леденела и таяла. «Интересно, если меня впечатает в льдину, я убьюсь или проскочу насквозь?» – меланхолично подумала Жанна, пузырясь и ухая вместе с водой, и по здравому размышлению отстранённо предположила, что, скорее всего, всё-таки последнее. Конца купанию не предвиделось, но и скучать не приходилось: неподъёмные волны и неизмеримые водяные столбы раскачивали, казалось, весь мир, и Жанна почувствовала, что её мысли тоже разлетаются брызгами и потом уже никогда, никогда не соберутся… «Тебя же предупреждали насчёт водоизмещения, – хладнокровно упрекнула она себя. – Терпи теперь…» Жанна попыталась «мысленно собраться» в болтанке и барахтаться как-то более упорядоченно, но впервые в жизни поняла, что значит – не по силам: обрушивающиеся в сознание водяные стены были монолитны, неумолимы, непреодолимы, и оставалось только надеяться, что у неё не всё оторвётся прежде, чем это закончится.

Между делом, в водяном грохоте – Жанна осознала это значительно позже – ей всё-таки удалось различить кое-какую информацию. Так, например, она узнала – вернее, ощутила физически – что спруты считают себя как бы частью единого организма океана. Мысли у них были общие, только Океан мыслил всё сразу, а спруты – всё по отдельности, но одна часть мыслей текла сквозь другую. Чем больше был размер спрута, тем больше тонн воды океанских мыслей он думал, – задним числом Жанна сообразила, что именно это Великий Спрут подразумевал, говоря о водоизмещении. Осадки, цунами, таяние ледников – всё это было для спрутов (и Океана) событиями внутренней жизни. Себя (заодно с Океаном) спруты не без оснований считали полноправными гражданами всея планеты, а остальных, кем бы те ни были, – мелкотравчатыми пришельцами. Жанна уловила даже тень какого-то совершенно необъятного спрута, который слышал весь океан – где-то на дне – и всемирную систему подводных храмов в виде коралловых пирамид, со спрутами поменьше – и вдруг её, как пушинку, подняла в воздух высокая волна и выбросила на берег.

5

Прокатившись несколько шагов, Жанна приподнялась и потрясла головой, пытаясь привыкнуть к тишине: шум воды наконец-то прекратился, а потом огляделась вокруг – и раскрыла рот. Вдоль кромки лазурных волн тянулись, томно покачивая веерообразными листьями, тонконогие пальмы, кружева пенных волн с мягким шелестом накатывали на белый песок, а в ясном небе, как ни в чём не бывало, приветливо светило солнышко – прямо Жанне на макушку. Жанна сразу поняла, что оказалась где-то в не совсем привычной версии земного мира, ещё до того, как увидела прогуливающихся рядом, бок о бок, изящную лань и пятнистого чёрно-рыжего леопарда. Животные вели неспешную мысленную беседу, как два уважающих друг друга оппонента на теологическом диспуте. Жанна поднялась с песка, отряхнула руки и задумчиво побрела под сень деревьев (не обратно же в воду было лезть?), причём высокая трава услужливо расступалась, и прямо под ногами предупредительно стелилась удобная тропинка, по которой игриво бегали солнечные зайчики.

– Привет! Я – Рея, – вдруг раздался откуда-то с высоты приятный женский голос. – Ты что-то хочешь спросить?..

Жанна на всякий случай огляделась, но – как и следовало ожидать – никого не увидела. Не иначе как попала на приём к всея планете Земля? Радовало, что она всё-таки не утонула в Океане, но беспокоило: как возвращаться назад? (Хорошо бы другим путём!) Впрочем, раз уж пришла, следовало спросить, и Жанна, как попугай, повторила историю о пропавшем друге.

– Альрома Чалэ, – пояснила она, понятия не имея, скажут ли Рее что-нибудь эти слова. – Он похож на цветок.

– Мало ли кто на что похож, – философски заметил голос. – Как именно он взаимодействует лично со мной?

Жанна вздохнула; преодолевать языковой барьер оказалось нелегко.

– Скорее всего, никак не взаимодействует, – предположила она. – Но с Чалэ связаны мы – вот я, например – кэлюме или, как нас ещё называют в этом мире, – Жанна снова вздохнула, – вампиры, – похоже, сейчас придётся признаться, что раса характеризуется убийствами людей… а вдруг Земля обидится и откажется помогать? – Мы… взаимодействуем с людьми в том смысле, что… питаемся их кровью. Но мы очень хотим покинуть этот мир, – поспешно добавила Жанна и запоздало сообразила, что последняя фраза тоже прозвучала двусмысленно. Впрочем, Рея, казалось, пребывала в параллельных мыслительных потоках.

– Люди? – рассеянно протянула она. – Но люди – совсем не мой вопрос.

– Как не твой? – обалдела Жанна. – Разве они не твои жители?