Татьяна Шуран - Хаозар

Наверное, если бы не Аллат, они никогда не достигли главной, хоть и тайной цели «запланированного падения» – ведь Чалэ хотелось узнать земную жизнь… И вначале, не зная никакой другой жизни, кроме вечной, они поддержали его… Но как теперь выбраться из этой ямы?.. Стоит ли какая-то там «память» таких жертв? Зачем вообще нужна такая память? На кой ляд нужен опыт ныряния в дерьмо?..

Признаться, сородичи его чудовищно разочаровали. Наверное, поэтому он и покончил с собой, а не от чувства вины. Его скорее поразило, что кто-то может дойти до такого состояния, когда его хочется убить. Нужно убить. Когда нет другого выхода. Ему не хотелось жить рядом с теми, кого можно захотеть убить.

На каких таких «уровнях реальности» можно спастись от самого себя?.. Зачем преодолевать в себе это отвращение, эту горечь – абсолютно справедливые!..

«Стоит, – возразила какая-то часть его души почему-то голосом Аллат. – Потому что всё зло уйдёт, исчезнет в небытии. А всё прекрасное, что мы сотворим, будет жить вечно».

Креон не был уверен в правильности такой позиции, но от этого голоса ему стало легче.

1

Креон ожидал от соседей-стражей определённого, пусть неосознанного, противодействия: заметят же они рано или поздно, что он изменился, да и к повторному визиту Жанны следовало, вероятно, провести какую-никакую «идеологическую подготовку» – правда, не совсем понятно, в чём она должна заключаться: обещать всем царствие небесное? призывать задуматься о своей жизни? пропагандировать погружение в скрытую реальность? – но обитатели подземного храма, казалось, сами слегка изменились. Вероятно, тайная активность Пульса не прошла даром: общество, в последние десятилетия совсем сонное, незаметно оживилось. Стражи без видимой причины вспомнили, что такое беседы и споры, совместные прогулки под самоцветными сводами храмов и работа в архиве, вспомнили даже, что «вампиры» с поверхности земли – вообще-то их родственники. Возобновились дискуссии на тему «что делать?» (раньше все соглашались на том, что для счастья вполне достаточно не делать ничего). Креон со дня на день ждал возвращения Жанны – однако никто так и не объявился.

Поначалу Креон был этому даже рад: он по-прежнему считал, что в бездействии, как ни крути, есть свои несомненные плюсы. Потом он счёл, что подземное общество уже вполне достаточно мобилизовалось, чтобы воспринять новые веяния, откуда бы те ни поступили. Наконец, мелькнула мысль спросить о Жанне у Пульса, но Креон во время «откровения высших миров», помимо собственной прошлой (настоящей? параллельной?) жизни на Бетельгейзе вспомнил и ещё кое-что: альрома были невероятно хитры и замкнуты. Именно поэтому расе кэлюме, обитавшей бок о бок с альрома на протяжении тысячелетий, так и не удалось толком узнать о мистических цветах ничего кроме того, что они готовы служить в качестве транспортного средства.

Таким образом, оставалось только ждать событий, и Пульс, вероятно, сам того не желая, полностью подтвердил мнение Креона об альрома: он ни с того ни с сего вдруг распустился.

Такого не бывало со времён изначальных; во всяком случае, для стражей неожиданное преображение «топливного бака» оказалось самым ярким событием текущей жизни, в которую тут же, впрочем, хлынули прошлые, соседние, высшие и новые; картина мира рассыпалась на множество фрагментов, чтобы сложиться вновь, обрести немыслимый доселе объём и окраситься в устрашающий, но волнующий цвет. В одно незаметное мгновение, когда обитатели подземного храма рассеянно сидели мыслями среди далёких снов, а «вампиры» наверху вообще ни о чём не думали, цветок памяти раскрылся – и все души захватила багряная симфония крови, боли и страха, и страсти к жизни, и света.

7

Ио (мрачно):

– По-моему, итоги проверки неутешительные. Пробные прогоны действующих на данный момент душ показали, что интегрироваться со своим Высшим Я смогли только двое: Эва и Креон.

(заглядывая в записи Пульса)

При определённых усилиях смогут, полностью или почти полностью, собраться ещё несколько душ… трое – из числа стражей и четверо – из числа новых Сущих, рождённых уже на Земле… это не считая меня.

Чалэ (деликатно):

– Таким образом, новые души спасутся все.

Ио (рассеянно):

– А толку? Наша задача – поднять изначальных, то есть полноценно завершить эксперимент…

Чалэ (со вздохом):

– Сейчас приходится признать, что для этого просто не хватает производственных мощностей.

Ио (строго):

– Варианты?

Чалэ (виновато):

– Либо продолжать запрашивать новые души с Бетельгейзе. Пока они не перевесят тех, кто завяз. Но такой путь, признаться, чреват недоразумениями с Реей. До каких пределов придётся расползтись вампирской популяции?.. Планета ведь не резиновая. Удельный вес наших душ должен оставаться в разумных пределах.

Ио:

– Другие варианты?

Чалэ (более уверенно):

– Можно попробовать уравновесить ситуацию из другой ветки реальности.

Ио (с любопытством):

– Это как?

Чалэ (с готовностью):

– Сначала отыграть как получится. А потом вернуться и переиграть.

Ио (задумчиво):

– Это возможно?

Чалэ (скромно):

– Это такой ход конём. Прошлое и будущее – весьма относительная штука.

Ио:

– То есть можно, грубо говоря, умереть, а потом вернуться…

Чалэ:

– …и жить дальше.

Ио:

– И что конкретно мы предпримем?

Эва:

– Предлагаю, во-первых, немного поработать в подземном храме и поднять на уровень Сущих те души, которые в принципе к этому способны.

Чалэ:

– Резонно. Поддерживаю.

Эва:

– Получится, скажем так, запас высокой духовности, который лишним не будет. Создадим небольшую общину продвинутых кэлюме. Впоследствии, если с первого раза вознестись не получится, подземный храм можно будет расширить.

Ио:

– Согласна.

Эва:

– А потом… Я так понимаю, прогнозы по остальным душам совсем глухие?

Кэлюме:

– Да. Безнадёжно.

Эва (пожав плечами):

– Тогда попытаемся поднять с Земли хотя бы некоторых.

Чалэ (задумчиво):

– В принципе, у нас пока чисто технически нет другого выхода… Но тогда остающиеся в земном мире Сущие должны дать согласие на перспективу полного растворения в человеческой расе. Потому что Сорвахра я заберу с собой.

Ио (удивлённо):

– Но каким образом он уйдёт? Он же неспособен восстановиться!

Чалэ (твёрдо):

– Таково моё решение. Даже если мне придётся улетать вообще пустым, я подниму его с планеты при любых условиях. Даже если сам он, лично, не пробудится ни на секунду. Ему пришлось страдать больше всех. Остальные переродились и, значит, в той или иной мере приняли земной мир, а он – нет. Тем самым Сущие, я считаю, в достаточной степени определились в отношении перспективы покинуть этот мир без какого-либо результата: для Сорвахра важнее – в принципе уйти, для других – нет. Я уже говорил об этом с Реей. Если понадобится, произойдёт нарушение так называемых законов природы. Для непосвящённых всё будет выглядеть так, словно он – хе-хе! – провалился под землю. То-то шума будет!