Олег Лукошин - Варварские Строки

– Все, кто не знает – знакомьтесь! – объявил Валера. – Это Инга, моя дочурка. Единственная и любимая.

– Слышали и про других, – посмеивался кто-то за его спиной.

– Это чушь и подлый вымысел! – громогласно объявил Валерий Ильич. – Никаких других не было и нет.

– Саша, – представился Александр Львович девушке.

– Инга, – ответила она неохотно.

Он поцеловал ей руку. За ним представились и другие. Только саксофонисту Миттелю не было нужды представляться.

– Это же крестница моя! – обнимая девушку, оглядывал он всех осоловевшими глазами. – Я своими руками крестил её.

– Ты же иудей, Миттель, – возразили ему.

– Я недавно иудеем стал. А шестнадцать лет назад был православным.

Инга особой радости от встречи с крёстным не выказала. Когда все расселись по диванам и креслам, она поспешила скрыться у себя в комнате, но румынка сходила за ней и вернула.

– Посиди с нами, что ты, – говорила она. – Всё равно сейчас не заснёшь.

– Да, это уж точно, – вынужденно согласилась Инга.

– Ты девушка взрослая, тебе можно посидеть в компании. Вот, садись к дяде Саше на колени.

– Вот ещё! – возмутилась девушка.

Александр Львович поднялся с кресла.

– Садись, – предложил Инге. – Я на подлокотнике.

– Сейчас, Саш, ещё стул принесу, – ушла на кухню румынка.

Выпивки привезли немало – бутылками был заставлен весь журнальный столик.

– Что будешь, дочь? – спросил её Валера.

– Ничего не буду.

– Что-нибудь надо выпить. У нас есть что-нибудь лёгкое?

Румынка вернулась из кухни с каким-то авангардно-витиеватым стулом.

– Джин пусть пьёт, – посоветовала она. – С тоником.

В руке её красовалась бутылка тоника.

– Я тоже джин буду, – уселась она рядом с саксофонистом.

Стали разливать по рюмкам спиртное.

– Минуточку внимания! – поднял свою Валера. – Настоятельно предлагаю всем, хотя думаю, спорить со мной никто не будет, выпить за нашего американского друга.

– Точно, точно! – зашумели все.

– Сегодня в клубе он так трогательно меня поздравил, я аж чуть не расплакался.

– Да ладно, – отмахивался Миттель.

– Нет, нет, честное слово – очень хорошо сказал. Я не знаю, получится ли у меня так же хорошо, но я всё же попытаюсь.

На секунду он задумался.

– Да что пытаться! Я просто скажу. За моего друга Аркадия! За человека, которого я уважаю и люблю! Прости меня, Аркаш, если я тебе что-то не так сделал или говорил что не то…

– Всё ты то делал, Валер! – перебил его саксофонист. – То, что надо.

– … но зла я тебе не желал никогда. Поэтому, друг, я поднимаю сейчас эту чашу за тебя, за твоё здоровье, за здоровье твоей семьи – ты в Америке даром время не терял, и жёнами обзаводился, и детей делал сверх плана.

Миттель хохотнул.

– Их у тебя теперь уйма, всем им здоровья желаю и счастья. Ну а самое главное, будь счастлив ты, Аркадий!

– Спасибо, Валер, – сказал Миттель и тоже растрогался. На глазах его заблестели слёзы.

Они поцеловались. Все выпили.

– Может, проституток вызовем? – предложил толстяк.

– Этого только не хватало! – воскликнула Инга.

– А что?! Посмотришь хоть, что такое секс.

– Я знаю, что такое секс.

– По телевизору секс не тот, поверь мне. Кстати, там и парней можно вызвать. Пора уже с девственностью прощаться.

Инга лишь морщилась.

– А, мужики, как вы думаете? Осилим мы сегодня проституток?

– Я не против, – ответил ему кто-то.

– Да нет, – возразил Валерий Ильич, – давайте уж без проституток.

– Действительно, – поддержала его жена. – Разве плохо сидим?

– Всё-таки компания у нас смешанная, – продолжал художник, – к тому же здесь несовершеннолетние. Я вам другое предложить могу.

– Что?

– Стриптиз.

– В твоём исполнении?

– В исполнении профессиональной стриптизёрши. Я на днях в газете объявление видел. Стриптиз с выездом на дом. Не так дорого вроде.

Он полез к пачке газет, лежавшей в одной из ниш стенки и, покопавшись в них, изъял нужную.

Через минуту Валерий уже набирал номер. Решили вызвать двух.

Стриптизёрши приехали быстро. С ними значилась и мадам-надсмотрщица.

– Вы тоже к нам присоединитесь? – спросил её толстяк.

– Да, я буду здесь во время представления, – сухо ответила она.

– Это чтобы мы их не завалили ненароком?

– Да, мужчина. Очень многие оказываются несдержанными. Руки тянут.

– Трогать, значит, воспрещается.

– Категорически. Внизу охрана, в любой момент я могу их вызвать.

– Гестапо какое! – посмеивался толстяк.

– Поставьте диск, – попросила одна из стриптизёрш.

Валера поставил привезённый ими диск в CD-плеер. Из массивных колонок, расставленных по углам, зазвучала музыка. Девушки принялись танцевать и раздеваться.

– Как это пошло, – морщилась Инга.

– Ну почему же, – возразил ей Александр Львович. – Наоборот, это очень красиво.

– Вы старый извращенец, поэтому так и говорите.

– Тебе не нравится обнажённое тело?

– Если за него платят – нет.

– А как его по-другому увидеть? – попытался он пошутить.

– Естественным образом.

Девушки снимали верхнюю одежду.

– Это как?

– Познакомиться с девушкой, понравиться ей, завязать отношения. А потом всё произойдёт само собой.

– Само собой ничего не происходит.

– Происходит, происходит.

– В твоём возрасте я тоже так рассуждал. Но теперь, видишь ли, не все девушки мной интересуются.

– Просто вы все старые разложенцы. Толстые, лысые, морщинистые. За собой не следите. Какая вами девушка заинтересуется?

Далее следовали бюстгальтеры.

– Возраст, Инга, это страшная вещь. Следи за собой – не следи, а всё равно уже не тот.

– Ну вы-то, кстати, – окинула его взглядом Инга, – ещё вполне можете девушек привлекать.

– Да?! – воскликнул Низовцев. – А вот тебя могу привлечь?

– Нет, меня не можете.

– Почему?

– Я никогда не начну отношений с другом отца.

– Только поэтому?

– Вам этого мало?

– То есть, если бы я не был другом твоего отца, и мы бы познакомились на улице, ты бы вполне могла стать моей девушкой?

Инга молчала. Стриптизёрши тем временем освобождались от трусиков.

– Всё это слишком теоретически, – молвила девушка. – Я не могу так просто ответить.

– Жаль.

– Хотя думаю, что вряд ли бы у нас что-нибудь вышло. Всё-таки разница в возрасте – существенный барьер.

Девушки разделись догола. Вторая половина выступления оказалась пожарче. Стриптизёрши ползали по полу, широко раздвигали ноги, вертели попкой перед лицами зрителей и даже тёрлись ей об интимные мужские места. Присутствовали и элементы лесбийской любви.

Глубокой ночью, когда праздник закончился, разъехаться по домам смогли не все. Толстяка, администратора и других удалось дотащить до такси, а вот саксофонист Миттель транспортировке не поддавался. Его, а также Александра Львовича, которому идти было некуда, хозяева оставили ночевать.