Олег Лукошин - Варварские Строки

– Я сам там как приглашённый.

– Где гуляли?

– В ресторане.

– Откуда деньги на ресторан?

– Ой, не спрашивай. Я после этой свадьбы пять лет оправляться буду.

– Дорого?

– В копеечку. Знали бы, что так дорого будет – никогда бы детей не рожали.

– Так-то оно.

– А ещё и младший есть.

– Хорошая жена, у сына?

– Хрен её знает!

– Что же ты не разобрался?

– Разберёшься с ними. Они и разрешения не спрашивают.

– Где хоть работает?

– Учится.

– А жить где собираются?

– На квартире.

– Ну вот, видишь! Облегчение вам с женой.

– Да, хоть на этом спасибо. Кстати, не знаете – может, кто сдаёт недорогую квартиру?

Цемент, песок, вода. Раствор уходил быстро. Коля старался изо всех сил – чтобы доказать, что его взяли не просто так.

Ближе к полудню приехал Изотов. С полчаса топтался, смотрел. На Колю бросил лишь мимолётный взгляд.

– Доски сегодня будут, – объявил он бригадиру.

– Сегодня?

– Да, к вечеру.

– Вот и ладно. А то плотники возмущаются: без работы сидим, руки чешутся.

– Будет работа. Всем будет.

С каждой бадьёй месить становилось тяжелее.

– Не напрягайся, – посоветовал Виктор. – Отдохни пару минут.

– Да ладно.

Клали довольно быстро. Стена увеличивалась на глазах.

– Сегодня какое у нас?

– Число?

– Да.

– Двенадцатое.

– Бугор, аванс будет, нет?

– Будет.

– Когда?

– Пятнадцатого. Вроде бы.

В двенадцать часов прервались на обед. Ольгин туесок оказался как нельзя кстати. Коля съел всё, что она положила, и этого оказалось мало.

Сидели, курили. То ли от сигарет, то ли от усталости у Коли кружилась голова.

Через час снова взялись за работу.

– Женат? – спрашивал его Виктор.

– Да как сказать…

– Как есть.

– Живу с одной. Ну, вместе, понимаешь?

– Как не понять.

– Она хорошая женщина, – поспешил добавить Коля.

– Не сомневаюсь.

День разгулялся. После обеда засверкало солнце, стало жарко. Вся Колина футболка пропиталась потом. Наконец он догадался снять её. Около четырёх привезли доски. Его отправили на разгрузку.

– У нас рядом, в магазине.

– Что за магазин?

– Напротив остановки.

– И там есть?

– Да. Российские радиоприёмники.

– Комиссионные, наверное.

– Вот это не узнавал.

– В огород давно хочу. Именно наш чтобы. Китайские – дрянь.

В глазах Коли плясали тёмные пятна, в голове стоял странный гул.

– С мятой, с женьшенем. Все болезни уходят! После бани вообще в кайф.

– Да, знаю, пробовал. Мать постоянно пьёт.

– Ну и как?

– Вроде довольна. А на меня – никакого эффекта.

– Ну так ты здоровый.

– Да я бы не сказал.

Без пятнадцати пять Юра махнул отбой.

– Всё, хорен. Потихоньку собираться будем.

Рабочие потянулись к бытовке. Коля шёл пошатываясь, очертания предметов расплывались.

– Что, работничек! – ухмыльнулась Старая Сука. – Еле живой? Погоди, то ли ещё будет.

– Всё нормально, – буркнул он.

– Устал? – подошёл к нему Виктор.

– Устал немного.

– Ничего, разработаешься, – хлопнул он его по плечу.

Коля переоделся в чистое. Ольга была права – одеть чистое оказалось приятно. Сейчас он радовался, что послушался её.

Старая Сука посмеивалась.

– Какой же ты, Коля, идиот…

Он ей не отвечал.

– Я не ожидала от тебя, что ты пойдёшь в услужение к людям. Думала, ты не такой. Не позволишь себя одурачить.

Коля кинул на неё злобный взгляд.

– Разве ты не знаешь, что работа – это проклятие? Её придумали хитрые евреи, чтобы поработить человечество. Привили людям лживые стандарты жизни, стыд. Если ты не работаешь, ты неполноценный. Ты как бы и не человек вовсе. Что это за философия, неужели ты с ней согласен? Ты, который всегда исповедовал свободу духа? Спать где угодно, питаться чем придётся, ни от кого не зависеть – неужели ты плюнул на эти идеалы? Продал их? Продал их за каторжный труд и три гроша, которые тебе заплатят, продал за вонючую бабу, которая в виде одолжения время от времени будет раздвигать перед тобой ноги, продал за призрачную надежду называться уважаемым человеком? Коля, все уважаемые люди – ничтожества! Ничтожества, которые унижаются перед другими ничтожествами. Это всемирное пиршество унижений, неужели ты не видишь этого? Посмотри, все они ползают на четвереньках и вымаливают друг у друга милости. Они готовы на всё, даже жизнь свою готовы отдать. Ты хочешь отдать свою жизнь, ты сможешь сделать это? Пойдём со мной, пойдём к сопкам, пойдём в тайгу – ведь мы жили так, Николай! Неужели ты забыл, что мы были счастливы? Кабала, в которую ты добровольно себя заключил – она навсегда. Ты понимаешь – навсегда! Пойдём со мной, мы снова станем свободны! Свободным можно быть только вдали от людей. Свобода – это одиночество.

– Ну чё, Коль, – подмигнул Виктор. – С новичка полагается, а?

– Что? – вскинул он голову.

– Говорю, пиво с тебя.

– Почему?

– Ну как почему. Первый рабочий день, надо отметить.

Коля выглядел растерянно.

– У меня нет денег, – развёл он руками.

– Взаймы возьмём.

– У кого?

Виктор осмотрел бригаду.

– Да вот у бугра! Юра, полтинник займи!

Юра, уже готовый уйти, был не рад просьбе.

– Ты достал меня!

– Я всегда отдаю.

– Нет у меня!

– Есть, я знаю. Я не за себя прошу, за Колю. Он пивом нас угостить хочет, а деньги забыл. Дай ему до аванса. Через три дня вернёт.

– Ему аванса может и не быть. Да и откуда я знаю – вдруг он завтра не придёт.

– Да брось ты! Думаешь, человек работу искал для того, чтобы на следующий день её бросить? У него ведь жена, ребёнок. Причём чужой. Вернёт он тебе деньги, не жилься!

Юра молча достал из кармана пятидесятирублёвую бумажку.

– О, спасибо! – потянулся к ней Виктор.

– Ему даю!

Коля взял деньги. Купюра была почти новой и хрустящей. Такую огромную сумму он держал в руках лишь однажды, когда вытащил кошелёк у какой-то пенсионерки. В ней было четыре мятых червонца и мелочь. В сумме почти пятьдесят. Но эта красивая бумажка выглядела куда как солиднее.

– Ну чё, куда пойдём? – спросил Виктор. Все выходили из бытовки наружу.

– Я не буду, – отклонил предложение бригадир.

– Почему?

– Нет желания.

– Ну как хочешь, – изобразил Виктор гримасу за спиной Юры. Гримаса означала: ну и ладно, нам больше достанется.

Рабочие расходились по домам. Виктор повёл Колю к ближайшему магазину, но вдвоём им уйти не удалось. На хвост упал Серый – парняга лет двадцати восьми, каменщик.

– По пиву? – догнал он их, широко улыбаясь.

– В складчину, – попытался отделаться от него Виктор. – Копейка есть?

– Я слышал, Колян угощает.

– Ничего не скроешь! – мотнул головой Виктор.

Пришлось брать каменщика в компанию.

– Сколько у тебя? – спросил Серый Колю, когда они усаживались за столики в открытом кафе.