Олег Лукошин - Варварские Строки

– Пятьдесят.

– На два баллона хватит… Давай возьму.

Коля отдал ему деньги. Через минуту Серый вернулся с пивом и тремя пластиковыми стаканами.

– Пять рублей своих добавил! – сообщил он.

Старая Сука снова возникла в поле зрения. Неожиданно для Коли ни в чём его не порицала.

– Расслабиться можно, – погладила она его по голове. – Ты устал, перенервничал. Отдохни.

Села поблизости.

– Ну давай, Колян, – сказал Серый, разлив пиво по стаканам. – За первый рабочий день.

– За новую работу! – поддержал его Виктор.

Коля взял пластиковый стакан в руки.

– Спасибо.

Они чокнулись. Коля сделал глоток и вздохнул всей грудью. Пиво было прохладным и показалось необычайно вкусным.

Старуха была права – и сил, и нервов за день ушло немало. Нервов – от волнения. Так, как сегодня, Коля не волновался никогда и был сейчас просто счастлив, что работа оказалась в общем-то не страшной вещью. Физическая усталость – это ерунда, главным было то, что его никто не унижал. Он сидел сейчас за столиком кафе, оглядывался по сторонам и видел, что люди воспринимают его совершенно нормально. Не показывают пальцами, не смеются, не бросают камни. От этой мысли делалось приятно, и все слова старухи забывались. Вечер был тёплым и безветренным, новые друзья приветливы и внимательны, пиво расслабляло мышцы и мысли – чёрт возьми, примерно так он и представлял себе счастье, ночуя по бесчисленным помойкам! Взор Старой Суки был укоризнен и печален, но он лишь оскалился ей презрительной улыбкой.

– Я только до конца лета, – слышал он слова Серого. – В сентябре-октябре куда-нибудь потвёрже надо устраиваться.

– А тут до октября только и будет строительство.

– Думаешь?

– Что тут думать. Строим быстро, а на зиму никто затягивать не хочет.

– Ну да. Хотя ещё два коттеджа с нуля.

– Да фигли два! Вот этот сколько строим? Недели нет, а стены, считай, готовы.

– Первый зато долго строили.

– Долго, потому что материалы не завозили.

– Так могут снова перебои быть.

– Нет, не будут.

– Почему?

– Изотов сейчас с деньгами. Все, кто должен был, с ним расплатились.

– Вёрткий мужик!

– Вёрткий, – согласился Виктор. – Только это не по причине талантов.

– Не скажи. Такой участок за собой застолбил, никого не пускает!

– Просто за ним большие люди стоят. Большие и крутые.

– А я думаю – он сам такой пронырливый.

– Нет, он шестёрка. Основные деньги другому идут.

– Кому?

– Откуда я знаю!

Коля в разговор не вмешивался. Пиво ударило в голову, настроение повысилось. Губы сами собой расползались в улыбке.

– Давно женился? – спросил его Серый.

– Недавно, – ответил Коля. – Но я…

– Он гражданским браком, – объяснил за него Виктор.

– А-а… Вообще-то не глупо. Я бы тоже сейчас не расписывался.

– А я холостой, – сказал Виктор. – Мне и выбирать не надо.

– Сейчас фактически развалилась у меня семья, – серьёзно и грустно сказал вдруг Серый. – Может потому, что раньше времени узаконили отношения.

– Раньше, позже, – махнул рукой Виктор, – всё равно одним и тем же закончится.

Первая бутыль подошла к концу. Взялись за вторую.

– А ты был женат?

– Женат нет, – ответил Виктор, – так же, как Колян – сожительствовал.

– Ну и как?

– Разбежались, как ещё.

– Ну а в чём причина?

– Ты думаешь, я знаю? Не подходили друг другу, вот и всё.

– Просто не установили контакт, – заплетающимся языком выдал Коля.

– Может быть, – пожал плечами Виктор. – Да только можно ли его вообще установить? В принципе?

Вопрос адресовался Коле. Все смотрели на него, и Старая Сука тоже. Взгляд её был насмешлив, но и несколько насторожен.

– У меня ещё не было женщины, – сказал Коля, тщательно подбирая слова, – которую я бы мог полюбить и которая смогла бы полюбить меня. Но я уверен, что настоящее понимание между людьми возможно.

Виктор с Серым выслушали его серьёзно. Не возразили. Виктор разлил по стаканам остатки пива.

– Эй, щенки! – повернулся вдруг Серый к соседнему столу, где четверо пацанов лет пятнадцати, громко матерясь, тянули на всех две бутылки пива. – Вы где находитесь, в конце концов? От ваших воплей уши вянут!

Дальше всё стало происходить очень быстро. Пацаны ответили что-то, Серый вскочил на ноги. Все вдруг задвигались, зашевелились, раздались крики и звуки ударов, а пространство между столами превратилось в сплетение тел. Коля обнаружил, что он сидит за столом один. Серый и Виктор, окружённые парнями, размахивали кулаками. Он кинулся им на помощь.

Это была первая драка, в которой он врезал почти столько же, сколько получил. Ему даже удалось сбить одного из противников с ног и дать ему пару пинков. Люди, сидевшие за столами, разбегались в стороны. Столы и стулья опрокидывались на землю.

Где-то поблизости резко остановилась машина и несколько одинаково одетых людей бросились к дерущимся.

– Менты! – вывалился из кучи тел Виктор. – Ноги!

Коля думал в этот момент лишь об одном – не забыть бы пакет с одеждой. Тот валялся на земле, у металлической ограды. Он подхватил его и побежал.

– Жми, жми! – орала на ухо Старая Сука. – Они близко!

Деревья, дома, люди – всё мелькало перед глазами диким калейдоскопом. Старуха хохотала, и её развевающиеся волосы били его по щекам. Старая Сука казалась помолодевшей: глаза её сузились, лицо вытянулось и распрямилось, на нём почти не осталось морщин. Она вся дышала азартом.

Екатерина Макаровна разливала по чашкам чай. К чаю шли ватрушки. Александр Львович с супругой сидели по левую от неё сторону, напротив Володи. Тот всё время морщился и пытался что-то поправить под собой.

– Неудобно? – спросила его Елена.

– Нормально, – отозвался он, не переставая морщится.

– Что такое, Володь? – тут же повернулась мать.

– Да режет что-то… – объяснил он.

Екатерина Макаровна поставила чайник на стол и нагнулась над сыном.

– Мам, помочь? – приподнялась Елена.

– Сиди, сиди, я сама, – не поворачивая головы, отозвалась она.

Лена отвернулась. Долго и многозначительно посмотрела на мужа. Тот пожал плечами.

Яблочный сад утопал в цвету. Стол поставили прямо посередине, в центре его водрузили самовар. Душистый аромат разливался в воздухе.

– Ну как дела у вас? – спросила Елена. – А то вы всё молчите, молчите…

– Да как дела, Ленок! – улыбаясь, покачала головой Екатерина Макаровна. – Разве у нас что-то меняется? Живём как прежде. Я вот по хозяйству, Володька телевизор сутками смотрит, да музыку слушает. Книги читать забросил что-то…

– Не пишешь? – спросил его Низовцев.

– Да не, какое… – поморщился тот снова, на этот раз особенно болезненно.

– Почему?

– Потому что я разочаровался в литературе, – ответил он резко. – Вся литература – это большой и неприкрытый идиотизм.