Нина Запольская - Амулет plus любовь

Потом на лицо самого верстальщика вдруг брызнула кровь. Он вздрогнул и открыл глаза.

Увидел её, сказал, уже воровато улыбаясь:

– Пойдём, у нас есть три четверти часа. Я ухитрился впихнуть одному заключённому целый час меньшей размерности. Но он будет даже рад такому подарку. К тому же он сидит в одиночной камере и никому не сможет рассказать об этом.

– У тебя кровь на лице, – напомнила она.

– А, это, – он словно очнулся, вдруг помрачнев. – Да, неудачно получилось. Это кровь одного работорговца… Но я не хотел его смерти, знаешь?.. Он сам виноват, не надо было жадничать с носильщиками.

И тут же они очутились на полу. Он взял её за руку, потянул за собой, и она спросила:

– Скажи, а мой утонувший муж? Ты мог бы…

Он резко обернулся к ней, отпуская руку. Выговорил, как отрезал, даже с каким-то испугом:

– Смерть отверстать я не в силах, ты же знаешь! Прости!

Он снова взял её за руку и повёл в приватную зону своего пентхауса. И тогда сокол верстальщика снова взмыл к конструкциям перекрытия.

****

Базар, на котором капитан Линч намеревался купить верблюдов, был большой и шумный. Он представлял собою узкие грязные улочки среди хижин, клубящиеся тучи пыли, вереницы людей и стада животных. Здесь собирались жители всех окрестных селений и приходили караваны из близлежащих и дальних земель, конечным пунктом пути которых был португальский форт. На базар англичан отвёл сынишка Бонтондо. По лицу мальчугана было видно, что он этим очень гордится.

Капитан и Платон тоже помылись в озере и кое-как привели свою одежду в порядок, и она прямо на них быстро высохла и даже производила достойное впечатление. На базаре Платон сразу же купил феску с длинным куском тонкого шёлка и быстро и уверенно повязал себе тюрбан: он надел феску, покрыл голову шёлковой тканью, а затем перекрестил её концы на затылке и на лбу, затянув потуже.

– Получилось даже красиво, – одобрительно сказал мистер Трелони, рассматривая смущённо улыбающегося Платона.

– Нам всем тоже надо купить такое, – согласился капитан.

– Вам всем надо купить другое, сэр. Оно вам подойдёт лучше, – ответил Платон и уверенно пошёл вперёд.

Верблюдов на базаре было много. Они были чёрные и рыжие, коричневые и белые. Они топтались у привязей, отпихивая друг друга, издавали низкие гортанные крики, похожие на крики роженицы, мочились, крутя хвостом и разбрызгивая вокруг себя едко пахнущую мочу, а рядом с ними ходили по базару, азартно торговались, зазывно кричали, сидели на тюках, жарили требуху на жаровнях и даже спали, накрыв голову полой, разноцветные, разномастные люди.

Шум стоял невероятный, и вскоре у мистера Трелони от этого горячего, вонючего, ревущего хаоса голова пошла кругом. Но ему было интересно и весело только до той поры, пока они не попали в ту часть базара, где продавались невольники.

Чернокожих, выставленных на продажу, было много, даже больше, чем верблюдов, овец, коз, ослов и других животных вместе взятых, и возле них было не шумно, словно какой-то невидимый колпак или завеса отгородили их от базара и всего остального мира. Чернокожие невольники, по большей части молодые сильные мужчины, сидели на земле и негромко переговаривались между собой. Напуганные дети жались к матерям, тоже молодым и сильным. Невольницы, предназначенные для гарема, помещались отдельно.

Возле загона с рабами стояли покупатели, люди солидные и достойные, и каждый, сообразно своим вкусам и склонностям, в ожидании начала торгов или курил, или жевал табак, поплёвывая направо и налево, или беседовал с соседом. Товар они уже осмотрели: пощупали мускулы, глянули в зубы.

Сквайр остановился, как вкопанный, не в силах отвести глаз от этого моря невольников. Потом он посмотрел на Платона. Тот, возвышаясь почти над всеми окружающими людьми, беспомощно вглядывался в эти плотные завалы полуголых чёрных тел, словно хотел среди них отыскать кого-то.

Капитан стоял, заложив руки за пояс, мерно покачиваясь с носков на пятки, и смотрел на рабов и их покупателей внешне спокойно, и только желваки от крепко стиснутых его челюстей ходили под тонкой кожей. Потом он сжал кулаки, лихо тряхнул головой и сделал шаг, приближаясь к работорговцу. Тот стоял к ним почти спиной, увлечённо беседуя и сплёвывая время от времени в сторону табачную жвачку, по виду очень похожую на содержимое коровьего желудка.

У мистера Трелони зашлось сердце. Он уже понял, что произойдёт в следующую минуту: во время очередного плевка капитан, нетерпимый к любым проявлениям рабства, нарочно появится из-за плеча работорговца, плевок попадёт в капитана, и он с яростной улыбкой схватит работорговца за одежду и рывком повернёт к себе. Дальнейшее будет зависеть только от степени бешенства капитана – или мордобой, или стрельба. Ни то, ни другое им сейчас было не нужно…

«Африканский базар – дивное местечко, надо друзьям посоветовать», – подумал сквайр, сделал шаг за капитаном и крепко схватил его за локоть.

– Дэниэл, нам надо купить верблюдов, – зашептал он ему в спину. – Не забывайте – мы в Африке… А здесь на верблюдах ездят.

Капитан оглянулся и посмотрел пустыми глазами. Потом лицо его расслабилось, и он ответил:

– Да, мистер Трелони, простите. Не сдержался.

И они купили Платону, как принцу, молодого белого дромедара, а для мистера Трелони – белого дромедара и ещё лёгкую двухколёсную колесницу с большими колёсами. На неё предполагалось поставить паланкин, затянутый полупрозрачными завесами. Для капитана, доктора Легга и пятерых матросов взяли верблюдов попроще – рыжих, чёрных, коричневых. Бонтондо Второй тут же стал показывать матросам, как надо обращаться с верблюдами.

Ещё всем купили одежды: простой, но солидной для слуг и дорогой для принца Мугаффаля Абул-л-Фараха и его жены. Купили так же одежду для переходов по пустыне: «чалму-тагельмуст» – длинное-предлинное полотнище, чтобы закрывать голову, шею и плечи, оставляя узкие щели для глаз; накидку-«аббу» из верблюжьей шерсти, которая могла служить также и вьючным мешком; простые и удобные длинные штаны-«ширваль» со складками, ниспадающими с талии, которые перепоясывались кушаком несколько раз и распашное мужское платье с разрезами по бокам, называемое «гумбаз».

– Платон, я тоже купил бы тюрбан, – сказал мистер Трелони. – Не всё же время я буду «прекрасной госпожой».

– Вам всем нельзя тюрбаны, – ответил Платон.

– Почему? – спросил капитан удивлённо.

– Я покрасил вам волосы и брови в чёрных цвет, но как я буду красить вам бороды каждый день? А в тагельмуст вы замотаетесь – и ваших бород не будет видно. Да к тому же, в тагельмустах удобнее путешествовать по пустыне. Я себе тоже купил на случай пыльных бурь.