Марина Суржевская - Тринадцатый странник

– Ты не едешь в Башню?

– Нет, – он надевал черные перчатки и на меня не смотрел.

– Тогда… до встречи, мой князь.

Он кивнул, сделал шаг к автомобилю, возле дверцы уже ждал мужчина в лавре, готовый услужливо распахнуть ее перед господином.

– Да, вели подготовить покои для нового жителя Башни, – бросил он.

Я застыла.

– Покои?

– Да. На нижнем этаже.

– На нижнем? – сглотнула с трудом.

– Да, – он посмотрел мне в глаза. Бесконечная тьма… – У нашего гостя ведь нет силы, верно? У господина Штена. Значит, его место на нижнем этаже.

Я сжала руки в ладони, но Ландар уже отвернулся и пошел к автомобилю. Слуга бежал рядом, удерживая над головой господина черный зонт. Минута – и князь сел на заднее сидение, дверца захлопнулась. Я медленно побрела к своей машине, ощущая на языке холодные капли. Соленые…

Башня встретила меня привычной тишиной. Уж не знаю почему, но здесь действительно было тихо. Может, сказывалась сила князя или других странников, но звуки здесь казались приглушенными, смазанными. Помню, в четырнадцать я забралась на смотровую площадку и принялась орать. Кричала что было мочи, топала ногами и колотила в ворованную крышку от кастрюли. И все равно звуки гасли, как я ни старалась. Потом, обессилев, я сползла на пол и поняла, что князь стоит у стены. Наверное, он стоял там долго, все то время, что я бесновалась, пытаясь сотрясти это холодное безмолвие.

– Я ненавижу тишину, ненавижу! – заорала я. Вернее попыталась, потому что голос я тогда сорвала, и остался лишь сиплый шепот.

Ландар присел рядом с ней, внимательно глядя в глаза.

– Чем плоха тишина?

– Я ненавижу ее! Тишина означает страх, смерть, одиночество! Ненавижу!

– Но ты не можешь с ней бороться, – резонно заметил он. – Ты лишь охрипла, а Башня Безмолвия осталась прежней. Разве не глупо бороться с тем, что сильнее тебя, Диана? Разве не умнее принять это? Полюбить?

– Нет! – я упрямо ударила кулаком по камню, обдирая кожу на костяшках. – Я буду кричать, пока не оглохну!

– Это обязательно произойдет, Диана, – он посмотрел на мою ладонь, по которой текла кровь.

В тот день Ландар подарил мне ускоренное исцеление. И наказал глухотой. В прямом смысле – целый месяц я ничего не слышала. Перед тем как сделать это, князь сказал, что мне нужно научиться жить с тем, чего я боюсь. А тишины я боялась. А значит, была слаба перед ней. Он хотел, чтобы я была сильной.

Тогда я не разговаривала с ним еще два месяца. Даже когда звуки вернулись. Ландар лишь улыбался. Он знал, что за месяц безмолвия я свыклась с тишиной. Не полюбила, но приняла.

***

Сейчас Башня уже не вызывала у меня тех эмоций. Я воспринимала ее просто как часть моего прошлого, без особых эмоций. Возвращаться сюда не любила, и хорошо, что визиты бывали не столь часты. У Ландара апартаменты в каждом городе земли, везде – самые лучшие, так что не было необходимости каждый раз лететь с докладом сюда – в горы бывшей Трансильвании.

Сразу поднялась в свои покои, мимоходом кивнув дворецкому и стражам. Меня здесь, конечно, знали. Еще бы, сама воспитанница князя, его лучшая ищейка. Ландар не любил, когда я говорила так. А по мне – это самое верное определение. Ищейка, борзая, породистая сука, что собирает для охотника подстреленных уток. Он и берег меня, как берегут очень нужную и ценную псину, ведь столько сил положено на то, чтобы выдрессировать и приручить.

Стянула свитер на ходу, швырнула его на кресло. Туда же полетели джинсы. Хотелось под горячую воду, после того, что произошло в самолете, меня все еще знобило, словно с прикосновением Ландар вложил в меня куски льда.

Но еще больше хотелось другого, душ подождет.

Я быстро надела спортивные обтягивающие штаны, футболку и спустилась на полигон. Это действительно был полигон, которому позавидовали бы и спецвойска любого государства. Здесь было все – начиная от дротиков и заканчивая бункерами, где можно пережить взрыв водородной бомбы. Или даже ядерной, черт знает.

Начала с пробежки по полосе. Она начиналась обычной беговой дорожкой, продолжалась полосой препятствий и оканчивалась болотом, кочки на котором всегда появлялись в разных местах. Через час я стояла на другой стороне, положив ладони на живот и грудь, контролируя свое дыхание и сердечный ритм.

– Ты в хорошей форме, Ди, – негромко сказал Аршер.

Я улыбнулась, открывая глаза. Услышать похвалу от этого воина – дорогого стоит. Аршер – лысый, татуированный с ног до головы, со шрамом, обезобразившим лицо, радушно мне улыбнулся. Обниматься не стали. В семнадцать я вдруг решила, что люблю этого парня, таскалась за ним, как привязанная, даже требовала научить меня целоваться. Аршер сдуру и поцеловал. После этого он пропал на две недели, вернулся уже со шрамом и тусклыми глазами. Что произошло, он мне не сказал, но я и так все поняла. Дурой я не была. И с любовью своей быстро покончила.

– Надолго в Башню?

– Не знаю еще, – стряхнула тальк с ладоней. – Что у вас нового?

– Все по-прежнему. Башня стоит.

Я усмехнулась старой шутке.

– Кто из странников в Башне?

– Только Дориций.

Я кивнула, вытирая лоб полотенцем. Вот теперь можно и в душ.

Дориций – самый старый из странников, его крылья жемчужно-серые, рваные по краям, тусклые. Башню он никогда не покидает, проводит время в библиотеке, временами растворяясь в пространстве. Его физическая оболочка питается силой, и порой остается только она. К тому же странник говорит, что без тела ему проще.

– Навещу его.

– Он будет рад, – улыбнулся Аршер.

Улыбка делала его лицо еще ужаснее.

– Ди? – Аршер облизнул губы, глядя на меня внимательно и, как мне показалось, с жалостью. – С тобой все нормально?

– Что ты имеешь в виду? – удивилась я.

– Ну, – воин замялся. Оглянулся нервно. – Он ничего тебе не сделал?

Я нахмурилась, глядя на старого друга.

– А должен был? – осторожно спросила я. У этих стен есть уши, так что мы были очень аккуратны в словах.

– Ты не видела Северное крыло? – тихо спросил Аршер.

– Нет, а что с ним?

– Ну… его больше нет.

А я открыла рот. То есть как это?

– Говорят, ОН увидел что-то в Зеркале Сущего, – Аршер склонился ниже, его губы почти коснулись моего уха. И торопливо отодвинулся. – После этого Северное крыло… обрушилось.

Я похолодела.

– А люди? – Черт-черт!! Северное крыло! Там же жила прислуга, девушки из термалей, часть воинов…

Аршер дернул плечом, и я прижала ладонь к губам.

– Но… но с чего ты взял, что он увидел меня? – чуть слышно прошептала я.

Парень помолчал. Поднял голову.

– Все знают, что только ты вызываешь у него такую реакцию. Он сорвался, как ненормальный, уехал, когда пыль еще не осела над обрушенным крылом. А сегодня ты вернулась. Значит, он поехал за тобой…